старшего и резко бьёт меня в бок. Я почти успел закрыться, только всё равно больно прилетает под ребро. Я отлетаю к стене.

— Не так резво, Руф, не спеши, — вальяжно тянет Майкл. — Нам нужны эти роботы. За них неплохо заплатят. Скажешь, где они и мы с тобой даже поделимся.

— А кому продаёте? — я поднимаю голову, но Руф снова бьёт, заставляя отступать в угол.

— Не твоё собачье дело, — шипит он мне на ухо, впиваясь пальцами в волосы.

— Куда делись симы? — снова спрашивает Майкл. Он спокоен. Я представляю, что скоро начнётся. Нужен план, да, план и немедленно.

— Ушли...

Руф со злостью толкает меня на стену, запирая в углу. Лезет во внутренний карман куртки, выдёргивает респиратор.

— Для кого? — толкает в грудь, — для кого, сука, второй?

Я смотрю ему в лицо, дышащее яростью и готовностью вылить её немедленно.

— Хочешь, тебе подарю, — улыбаюсь я.

Руф в ярости бьёт меня в лицо. Я дёргаю голову вниз, и его кулак влетает в стену. Следующий удар — в грудь. Здесь я уклониться не успеваю и ставлю вялый блок. Мне прилетает по руке, но я уже вышел из угла, обеспечив себе пространство для манёвра.

— Руф! — слышу я окрик за спиной. Мой противник сжимает зубы до скрипа, и лицо его наливается кровью. Хорошо, что рядом есть хозяин такой агрессивной собаки.

— Что? — Ласково спрашивает Майкл

Я отступаю так, чтобы видеть обоих.

— Делиться не хочешь?

— Я в душе не чаю, о чём вы, — выдыхаю я, чувствуя, как в горло снова вцепились стеклянные когти. Сейчас меня согнёт кашлем. Только не при них.

— Я тебя, сука, там видел! — выплёвывает Руф.

— Может обознался, — я откашливаюсь. Нужна вода.

— Хрен я обознался, вас на вокзале видели!

— Ты и два сима, где они? А может, ты и сам не человек? — усмехается Майкл.

— Проверю, — Руф вытаскивает нож из ножен на поясе.

— Только много крови не выпускай, — смеюсь я, — у меня её и так мало.

— Как звать? — вдруг меняется Майкл. Мне кажется, это добрый знак.

— Марк, — до чего сушит в горле. Меня постоянно тянет откашляться, но обоим моим собеседникам всё равно.

— Где симы, Марк? — снова ласково спрашивает Майкл, — жить наверняка хочешь?

— Допустим, хочу, — соглашаюсь, едва справляясь с голосом.

— Где они?

— Ушли.

— Куда?

— На север.

Майкл качает головой, не веря ни единому моему слову.

— Ну, зачем они тебе? Железки же. А ты? Живой? И жить, говоришь, хочешь. А глупость такую морозишь. Ну, зачем?

— Да, не знаю я, где они! Ушли! Сбежали!

— Ну, ведь неправда! Сим от хозяина не сбежит, ты это знаешь лучше меня, так?

— А вы вдвоём промышляете, или у вас хозяин есть? — спрашиваю и понимаю, что зря. Руф снова наливается яростью и бросается на меня, уже не спрашивая старшего товарища. Первый удар я отбил, но второй ощутимо бьёт по печени, а третий в голову и я теряю представление, где нахожусь. Меня душит кашель. Остаётся только закрывать голову руками, а живот коленями от ударов.

— Хватит! — слышу. Я лежу на полу. Голова наливается болью. Руки и ноги изрядно пострадали.

— Ну, вспомнил? — надо мной склоняется Майкл.

— Да, точно, — я перевожу дух, — может, водички дадите?

— Ну, ты поделись знанием, сразу и дадим, — усмехается старший.

— На севе... — и Руф уже бьёт не стесняясь, попадая везде, где я не могу защититься.

— Майкл! — слышу сквозь шум в ушах новый голос, — Вик сказала, вы языка взяли...

— Да он не знает нихрена.

— Ага, кто такой?

— Прибыл на поезде, Лучник говорит, с двумя сопровождающими. Марк, фамилии пока не знаю.

— И чего?

— Да, ничего! — я с удовлетворением слышу досаду в голосе Майкла.

— Дай, посмотрю.

— Да нехер смотреть. Пулю в голову и в канаву.

— А те двое?

— Найдём...

— Дай гляну, — и свет от лампочки заслоняют чьи-то широкие плечи.

— Ну, вы блин, даёте!

— Чего? — обиженно говорит Руф.

— Тебе, быку, только тряпку дай красную! Давай к Надин его.

— Я легонько!

— Легонько...

Меня поднимают, прижимая спиной к стене. Я даже могу разглядеть своего спасителя. Невысокий, коренастый мужик с открытым и честным лицом. Тоже в охотничьем камуфляже.

— Живой? — спрашивает мужик. Наверное. Голова — раскалывается, на щеке стучит шикарнейший бланш, я его даже чувствую. Про остальное — молчу. Завтра — не разогнуться. И кашель всё ещё даёт о себе знать.

— Кто ж так допрос ведёт? — вздыхает мужик. Действительно! Это не допрос, это избиение. Меня.

— Давай к Надин, я его сам допрошу вечером.

— Сейчас надо, Палыч, время уйдёт! Двое с ним были. И ребята видели!

Мужик заглядывает мне в лицо.

— Обыщите всё пока. Этого к Надин.

— Палыч!

— Всё, я сказал! — мужик отпускает меня и приходится стоять, уперевшись спиной в стену. — Ещё раз займёшься самоуправством, я тебя — под трибунал!

Вот и всё. Моё знакомство с Майклом и Руфом, кажется, закончилось. Меня снова тянут за локоть по коридору, теперь вниз по лестнице и снова на улицу. Респиратор болтается на шее, тяжёлый и бесполезный.

— Руф, а Руф, — губы не слушаются в основном потому, что со щеки наползает отёк.

— Чего? — огрызается конвоир. Теперь он меня пальцем не тронет.

— Истеричка ты, прямо как моя бывшая.

В ответ мне больно сжимают плечо и дёргают вперёд ещё быстрее. Я не успеваю сделать шаг и падаю перед крыльцом с вывеской большого красного креста. Больничка. То, что нужно. Подняться не дают, обдирая мои колени по бетону.

Меня тащат через тамбур в приёмный покой. Он пустует, но в конце коридора я вижу, как медсестра ведёт под руку пациента.

— Алия! Алия! — орёт мой провожатый на весь коридор, постоянно дёргая меня за руку.

— Чего? — на звук выходит худоватая, но крепкая женщина в бежевом халате.

— Палыч велел сохранить вот этого, — и трясёт моим плечом, словно оно отдельно от меня.

—