— Хорошо. Сделаю все, что скажешь, только отпусти ее, — сказала, чувствуя насколько тело было сейчас напряжено.

— Отлично, а теперь подойди вот к этой стене… — сказал Ярик, указывая ножом на место рядом с дверью.

Я медленно подошла к нему, понимая, что поле моего зрения очень ограничивается, и теперь я не буду видеть, что происходит с Соней.

— Еще ближе, — ехидно добавил мужчина.

И как только это сделала, стена напротив меня сразу исчезла, а вместо нее образовался идеально ровный черный вход в темноту. Если наклонить голову вперед, можно было увидеть, что впереди совсем нет пола, а только стремительная пропасть в никуда.

— У меня не было выбора, — услышала нежный шепот за своей спиной и почувствовала как чьи-то руки резко толкнули меня вперед.

От неожиданности я не успела ни за что ухватится и стремительно полетела вниз.

А потом наступила темнота.

В кармане что-то пульсировало и заставляло прийти в себя. Но я этого не хотела. Темнота и забвение — вот чего желало изуродованное сердце. Но вопреки моему желанию тело просыпалось. В голове уродливым многоголосым эхом звучал женский голос…

Одновременно со способностью думать пришла способность чувствовать. Боль, тягучая и невыносимая, прокатилась телом, глубоко вгрызаясь в ноги и спину. Слегка пошевелив пальцами и поняв, что с ними все нормально, я медленно просунула их в карман и нащупала там амулеты, которые спешно схватила, когда отправлялась на верную смерть.

— Это тебе не понадобится, — послышался тот же голос, и я почувствовала, как чьи-то пальцы забирают мою находку.

Вполне возможно, что именно из-за этих погремушек я все еще была жива.

— А она быстрее регенерирует, чем ожидал, — сказал Ярик и, подойдя ко мне, нацепил что-то тяжелое на руки и ноги.

Я все еще не открывала глаза. Не хотела видеть то, что увижу. Пролежала еще несколько минут, прислушиваясь к своей боли, привыкая к ней. А потом, поняв, что от правды не уйти, медленно разлепила припухшие веки.

Сначала подумала, что мне это просто не удалось. Ведь было темно, совершенно так же, как и с закрытыми глазами. Но, когда привыкла, то начала различать арочные своды и какую лепнину. Потолок был абсолютно черным, темнее любого другого черного цвета. Казалось, что эта темнота сама по себе поглощает любые другие цвета.

Повернув голову направо, увидела две фигуры, что склонились еще над каким-то телом, тоже закованным в кандалы. Мысленно взмолилась, чтобы они не разворачивались. Чтобы я не увидела их лиц. Но, будто услышав мои мысли, фигуры поднялись и удивительно синхронно посмотрели в мою сторону.

Лицо Сони было таким, как всегда, и одновременно совсем не таким. Невероятно красивые и нежные черты под красным приглушенным освещением обострялись до неузнаваемости, откидая мрачные тени. Когда-то всегда приветливо улыбающийся рот сейчас был пренебрежительно искривлен. В глазах, где всегда прятались солнечные зайчики, теперь искрились злые огоньки. Ее волосы тоже как будто потемнели и стали похожи на гнездо ядовитых змей.

Одетая она была совершенно иначе: вместо удобной и элегантной одежды ее стройную фигуру обтягивала готическое бордовое платье с тугим корсетом, глубоким декольте и многочисленными завязками.

— Моё солнышко проснулось, — улыбнулась Соня, медленно подходя ко мне.

Она присела и начала нежно гладить меня по голове, будто я была ее ребенком.

— Убери руки, — едва произнесла я, раскрыв пересохшие губы.

— А манеры так и не появились, — где-то вдали прогремел голос Ярика. — проучи ее, дорогая, а я займусь другими. Времени осталось совсем мало.

— Хорошо, папа, — прошептала девушка и, проведя кончиком пальца по моей щеке, врезала такую оплеуху, что голова откинулась на холодный пол, а с губы покатилась струйка крови.

— Папа?! — прошептала я, чувствуя соленый привкус на кончике языка.

— А ты что думала, что и басенка, которую я всем рассказала — правда? — громко рассмеялась девушка и, развернув моё тело так, чтобы я приняла сидячее положение, уселась рядом.

В голове сразу сильно закружилось, и передо мной завертелось одновременно несколько Сонь.

— Милая наивная Злата — самая любимая кукла в моем театре, — заговорила она и, подобрав пальцем кровь с моего лица, фанатично на нее посмотрела. — Такой бесценный дар — в совершенно отвратительной оболочке.

После этих слов, Сонь начало уменьшаться, пока не осталась только одна. А я наконец смогла увидеть, где нахожусь.

Кроме абсолютно черного потолка здесь были так же черные каменные стены с канделябрами, светящиеся неуютным багровым светом. Вдали возвышался помост, в центре которого хлюпала вода, больше похожая на смолу. А в разных уголках этого мрачного зала лежали еще какие-то люди. Не знаю, были они уже мертвы или просто без сознания. Осознав, что являюсь не единственной пленницей, сразу начала искать взглядом среди скрученных фигурок рыжую шевелюру Жоржетты.

— Ее здесь нет, — сразу догадалась Соня.

— Ах ты, стерва, — рявкнула я, чувствуя свою абсолютную беспомощность.

Так хотелось взять ее подлое лицо и бить им об холодный пол. Сколько удовольствия я бы сейчас получила от этого кровавого месива!

— Как ты могла так с нами поступить?

— Ничего личного, дорогая, — спокойно сказала девушка, откидывая волосы с моего лица. — Просто обычные семейные дела.

— Столько времени ты изображала искреннюю подругу. Помогала. Сочувствовала. Утешала. Это ты убедила нас искать Жожо! Это все сделала ты.

— Да, я, — сказала подлая змея и, поднявшись, начала дефилировать по залу, как по подиуму. — Только посмотри, какая из меня замечательная актриса. Посмотри, что я сделала со всеми вами. Мои дорогие куколки, — рассмеялась она и, на мгновение остановившись, добавила. — Кстати, зовут меня не Соня, а Селестия. Можешь говорить Селена, пока еще жива, — сказала моя бывшая подруга и, наколдовав с воздуха роскошный стул, удобно уселась на него.

Увидев это, сразу вспомнила, что являюсь не просто беспомощным человеком. Я — боевой маг. Поэтому, слегка подняв руку, попыталась вызвать фаербол. Но он почему-то не возникал. Очевидно, после падения у меня иссякли силы…

— Даже не пытайся, — сказала Селена, лениво наблюдая за моими тщетными магическими попытками. — Ты не просто так в этих кандалах. Они полностью нейтрализуют любую магию. Это личное изобретение моего деда.

— Свихнутая семейка, — пробормотала я, глядя девушке в глаза.

Так странно было осознавать, что еще недавно ради нее я была готова жизнь отдать. А теперь хочу уничтожить на веки вечные, так чтобы даже пыли не осталось от этой твари.

— Должна тебя разочаровать, но ты тоже часть этой семьи. Представляешь, Злата, ты — моя тетушка, — невинно пожала плечами девушка.