Еремей безмятежно улыбался. Надеюсь, нянька убедит царя изменить право наследования власти. Из троих сыновей Данияра только Еремея не страшно представить правителем Лукоморья.

— Так что, говоришь, домой хочешь? — прищурился Данияр.

— Хочу, царь-батюшка, — откровенно ответила я.

— А невесту Елисею нашла?

— Нашла, — я широко улыбнулась напрягшемуся младшему царевичу. — Всё, как он хотел: без родни, без детишек, с землёй и заработком, и за него выйти согласна. Возрастом, правда, ненамного моложе Елисея, но красавица писаная.

Я вспомнила, как Любава и Каяна разыгрывали жениха, бросая монету, и еле сдержала ехидный смешок.

— Красивая, с землёй и заработком, сама себе хозяйка — и за Елисея идти согласная? — Данияр загибал пальцы, перечисляя бесспорные достоинства невесты. — А с умом у ней как? — он выразительно нахмурился.

Я улыбнулась. Помолодевший царь нравился мне гораздо больше. К Данияру явно вернулся сбежавший с возрастом здравый смысл.

— С умом у ней хорошо, острый, как игла, — сказала я.

Елисей помрачнел ещё больше: царевич не мог не почуять подвох.

Ведьмы чинно прошли в зал, каждая — с яблоком в руке. Подозреваю, что царевичам и одного плода на двоих хватило бы, но обрадованные скорым окончанием царского конкурса забракованные невесты расщедрились и почти силой сунули обоим по два красных яблока.

Жевали Добродел и Елисей у всех на глазах. Козлиные рога отвалились у обоих, как я и думала, почти сразу, но пятачок у каждого продержался до второго яблока. Видимо, такие носы особенно хорошо подходили царевичам и исчезать упорно не желали. Если царские сыновья от змеевых яблок и помолодели, то я этого не заметила. Вся волшебная сила плодов ушла на то, чтобы убрать свиные пятачки.

— Ну что ж, это задание вы все выполнили, — звучно заговорил Данияр, перекрывая голосом интенсивно хрустящих яблоками сыновей. — Давайте уж и последнее исполнить попробуете. А после этого всем заплачу, как говорено было, и по домам отправлю.

В зале воцарилась тишина. Ведьмы насторожилась. Царевичи крепко сжали в кулаках яблочные огрызки. Не удивлюсь, если оба попытаются потом прорастить косточки от молодильного яблока. Я злорадно улыбнулась: Ирий говорил, что если молодильную яблоню пытаются вырастить обманом те, кому она не может принадлежать, то все плоды с такого дерева будут с "побочными эффектами" в виде свиного рыла, ослиных ушей или козлиных рогов.

— Историю о богатыре, несколько лет назад Кащеем заколдованном, все слыхали? — продолжал говорить царь.

Женщины неуверенно закивали. Елисей снова покосился на чёрного кота. Кот с интересом взирал на царя Данияра.

— Так вот, кто из вас богатыря того расколдует да сюда приведёт — та вдвое больше монет и получит, — пообещал царь.

У трех ведьм вытянулось лица. Любава задумчиво разглядывала беленый потолок. Эта уж наверняка поняла, о каком «богатыре» идёт речь.

— Отменяй задание, царь Данияр, — произнёс Ирий.

Я обернулась. Пока я отвлеклась на ведьм, муж уже принял человеческий облик. Ирий улыбнулся и взял меня за руку. Все вокруг, кроме Любавы и Елисея, вытаращили глаза, у Добродела отвисла челюсть.

— Неверные слухи до тебя дошли. Нет на земле Кащея никакого богатыря, да и не было никогда, — продолжал Ирий. — Мы — два Кащея — в то время силами мерялись. А гром и молния были, когда я в кота обратился. Пока отбор шёл, чары, благодаря Олесе, исчезли. Мы за это время уж и свадебный обряд прошли. Так что на нет и суда нет. Пора отбор заканчивать, раз ты себе и так хорошую невесту выбрал.

Нянька тихо ойкнула. Елисей сморщился, как от зубной боли, Добродел закрыл рот, но глаза таращить продолжал. Еремей чуть заметно нахмурился. Ведьмы оживленно переглядывались и с интересом разглядывали Ирия.

— Кащей, значит… — царь Данияр пожевал губами. — Мало нам в Лукоморье одного Кащея было! И где ж ты поселиться собрался?

— Как — где? В избушке у Олеси, где и жил, — не моргнув глазом, ответил Ирий. — Ты ведь моей супруге грамоту на землю обещался дать, коли невесту Елисею найдёт. Так что ты ничего не потеряешь, сам землю нам и подаришь.

— Грамоту обещался, — медленно повторил царь. — Я от своего слова не отступаюсь. Только вот имени невесты для Елисея никто пока не услышал. Посмотреть бы на неё сначала, потолковать, убедиться, что она согласна и царевичу в супруги подойдёт. А там, коли всё хорошо сложится, и грамоту на землю напишем.

— Так невеста для царевича Елисея здесь — Любава, — сказала я.

Черноволосая ведьма выступила вперёд. Она улыбнулась, однако взгляд был все тот же — рентгеновский, словно Любава хотела прочесть мысли собравшихся. У Елисея вытянулось лицо. Нянька одобрительно качнула головой и цокнула языком, как белка. Данияр снова просиял улыбкой.

— Эх, и ведьма из тебя хороша, и сваха! — с удовольствием произнёс он. — Такую жену для царевича сыскала!

Елисей натянуто улыбнулся. Я тоже улыбнулась — искренне. Пусть теперь попробует царевич сказать, что хотел бы другую невесту. Все его требования выполнены. Царь и нянька откровенно довольны: великовозрастный непутевый Елисей окажется под присмотром жены-ведьмы и перестанет позорить семью. Любава получит мужа-царевича. Я почти уверена, что ведьма тут же примется «делать из него человека», как говорят в нашем мире. Василиса будет счастлива, потому что её замужняя дочь перестанет встречаться с Елисеем. А сам царевич хоть сейчас и не слишком рад, быстро приспособится к ситуации. Не удивлюсь, если они с Любавой в итоге неплохо уживутся в лесной избушке. Тем более, селения будут далеко от дома Яги, и туда пешком особо не побегаешь.

— Ну добро. Угодила так угодила! — Данияр хлопнул в ладоши. — Все ведьмы сегодня разлетаются по домам, кроме Любавы, конечно. Подождите, после обеда казначей выдаст всем обещанное.

Обед нам с Ирием принесла совершенно счастливая Василиса. На тарелках лежала запечённая красная рыба, пироги с грибами, печёные с мёдом яблоки.

— Уж прости, кто ж знал, что ты — не кот? — женщина чуть покраснела, обращаясь к Ирию. — Знала бы, что Кащей, я бы мышей ловить ни в жизнь не попросила…

— Сам же предложил, — напомнил Ирий.

— Не знаете, Елисей-царевич с супругой тут останется или к ней полетит? — с надеждой спросила женщина.

— Любава здесь точно не останется, — успокоил её Ирий. — Улетят вместе, царю выходки сынка уже поперёк горла стоят. Задерживать не станет.

Мы покидали стольный град с бессрочной грамотой на лесную землю, выписанной на нас обоих и наших потомков, тугим узелком, в котором лежали двести монет, и с пышным капустным пирогом от Василисы.

— На свадьбу царскую гонец приглашение через месяц принесёт, — сказала на прощание довольная нянька. — А там и сочтёмся, отплачу так отплачу.

— Да ладно, — отмахнулась я, — можешь не платить. Освобождаю от клятвы.