Мейсон положил трубку и кивнул Делле.

Подавая ему шляпу, она сказала серьезным тоном:

– Я встретила случайно Мэй Бигли в коридоре. Она очень мила,правда?

Мейсон остановился и внимательно посмотрел на Деллу. Онаглядела на него невинными, широко открытыми глазами.

– Я хочу только сказать, что она хорошая женщина, – добавилаДелла.

Мейсон обнял ее и прижал к себе.

– Ты тоже хороша.

Мейсон встретил Мэй Бигли в коридоре Дворца Правосудия. Онедва заметно кивнул головой в сторону бокового коридора. Она пошла в указанномадвокатом направлении.

– Кто там? – спросил Мейсон.

– Почти все.

– Вы запомнили имена присутствующих?

– Да, – улыбнулась она. – Поэтому я вышла и ждала вас. Яподумала, что вы захотите узнать это прежде, чем войдете туда.

– Очень разумно!

– Там есть неизвестный мне мужчина, некий Кловис, онработает в банке и должен давать показания по каким-то банкнотам.

– Я его знаю.

– Еще там Сэм Диксон и Том Фолсом – вы их тоже знаете.Женщина по имена Карлотта Типтон, которая, кажется, должна давать показаниянасчет каких-то телефонов. И еще Хелен и Орвиль Ридли – эти ведут себя кактипичная супружеская пара, сидят в противоположных углах и смотрят друг надруга волком.

– Хорошо. Теперь я хотел бы кое-что сказать, Мэй. Ты должнамне доверять и действовать так, как я говорю.

– Я сделаю все, что вы мне скажете.

– Когда Делла Стрит остановила тебя в коридоре и сказала,чтобы ты не принимала во внимание мой совет…

– Делла Стрит?

– Моя секретарша.

– Но я не видела ее! Она, должно быть, пошла прямо в туалет.Я слышала, как от вас кто-то выходил, но…

– Послушай, Мэй, – сказал Мейсон. – Ты не можешь обманыватьменя…

– Мне все равно, кто меня об этом спрашивает, – возмутиласьмолодая женщина. – Я готова поклясться, что Делла Стрит не сказала мне нислова!

– Ну хорошо, – усмехнулся адвокат. – Пусть будет так. Ноесли она это сделала, то прошу не обращать на ее слова внимания. А сейчас яскажу, как ты должна поступить, Мэй. Я хочу, чтобы ты подошла к Гуллингу изаявила ему, что изменила свое мнение и что скажешь ему правду, если получишьот него гарантию, что будешь освобождена от всех обвинений. Но потребуйгарантию в письменном виде и обязательно подписанную им собственноручно. Идисразу к нему и постарайся получить документ.

– А что я скажу, когда получу такую бумагу?

– Тогда ты расскажешь чистую правду, дословно все. Тыпонимаешь? Прошу ничего не скрывать. Конечно, ты не обязана вспоминать окаком-то разговоре, который ты вела за дверьми моего кабинета.

– Не беспокойтесь, мистер Мейсон, о том разговоре я невспомню, даже если меня об этом спросит святой Петр.

– Очень хорошо. А теперь иди и лови Гуллинга.

– Вы уверены, что так будет хорошо? Что вы хотите, чтобы ятак поступила?

– Прошу сказать им все точно, как было и желаю успеха.

Мейсон подождал несколько минут и прошел в комнату длясвидетелей. Мэй Бигли как раз что-то шептала Гуллингу. Спустя минуту она вышлавместе с заместителем окружного прокурора. Свидетели сидели среди враждебнойтишины. Ожидание продолжалось около десяти минут. Потом Гуллинг, с выражениемтриумфа на лице, прошел в зал заседаний и почти сразу же снова появился вдверях.

– Перри Мейсон, пожалуйста, – сказал он.

Мейсон вошел в зал заседаний.

– Вы вызваны, – начал Гуллинг, – в качестве свидетеля. Судизучает некоторые вопросы, связанные с обстоятельствами убийства Роберта Хайнса.Я обязан предупредить вас, что вы можете быть обвинены в соучастии послесобытия преступления или оказании помощи преступнику. Вы, конечно, знаете своиправа. Вы не обязаны не отвечать на вопросы, которые могут быть для васщекотливыми, но с другой стороны, каждый отказ отвечать на правильнопоставленный вопрос будет расцениваться как признание.

Мейсон сел в свидетельское кресло и холодно улыбнулсязаместителю окружного прокурора.

– Прошу вас, начинайте.

– Мой вопрос не касается никаких ваших разговоров склиентками. Я спрашиваю вас, спрятали ли вы, когда узнали об убийстве Хайнса,Еву Мартелл от полиции? Встретили ли вы ее на трамвайной остановке, недалеко отее дома и отвезли ли вы ее в пансионат, принадлежащей Мэй Бигли?

Мейсон закинул ногу на ногу и кивнул головой.

– Все верно, а что?

– Как?! – не сдержался Гуллинг.

– Конечно, я сделал это, – пожал плечами Мейсон. – Только вынеправильно поняли мои мотивы. Я не прятал ее от полиции.

– А от кого вы ее прятали?

– От журналистов, – не колеблясь ответил Мейсон. – Вы жепрекрасно знаете, как это бывает. У газетчиков свои способы вытягивания излюдей интервью.

– Но вы пошли с Евой Мартелл в пансионат Мэй Бигли исказали, что она должна спрятать мисс Мартелл так, чтобы ее никто не мог найти?

– Точно так, – ответил Мейсон.

– Чтобы никто не мог ее найти?

– Да.

– Никто?

– Именно так.

– Неужели вы не понимаете, что это слово включает так же иполицию?

– Полицейские уже закончили работать с ней к тому моменту, –улыбнулся Мейсон. – Они выслушали ее показания и отпустили.

– Но вскоре после этого она снова понадобилась.

– Что ж, – сказал Мейсон. – Очевидно, трудно требовать,чтобы я отгадывал намерения полиции, я не умею читать мысли. Если я правильнопонимаю, Большое Жюри выносит свой приговор в зависимости от моих намерений.Поэтому я поясняю, каковы были мои соображения. Если вы желаете отрицать это,то должны доказать обратное.

– На следующий день вы узнали, что ее ищет полиция, потомучто я сам сказал вам об этом.

– Да, вы сказали, – ответил Мейсон. – Вы сказали так же, чтоона должна явиться в полицию до полудня. Я посоветовал ей, чтобы онаобязательно появилась в полиции до двенадцати часов. И тут кончается мояответственность, мистер Гуллинг.

– Нет не кончается. Вы не привели ее до двенадцати часов.

– Разве это не чистая формальность? Ее привезла патрульнаямашина, разъезжавшая по городу.