Ротмистр же, отодвинув стул, сел рядом, и я, вздохнув, велел вернувшемуся денщику принести ещё один стакан и обслужить гостя. Хоть и незваный, но законы гостеприимства я считал необходимым соблюдать.

– Я хочу знать, что наговорил тот майор.

– Какой майор? Баюнов? Да мало ли что он наговорил? Тем более общались мы по службе, а это секретная информация. Про нападение Гуреева я услышал где-то, вот и решил Баюнова припугнуть, тем более что тот действительно этим переводом мне навредил. Очень уж у нас отношения с майором сложные, не хочу с ним служить, думал, намекну – тот прошение о переводе подпишет.

– А вы умны, как я посмотрю, и хитры.

– Раньше, признаться я таким не был, пока не получил по голове от бандитов. Может, там что лопнуло, но мыслю яснее, легче учиться, да и вообще жить. Другим человеком буквально стал.

– А может, вы не настоящий Волков?

– Вы меня раскусили. Моё настоящее имя Франкенштейн, и меня собрал из разных людей безумный профессор в замке, что находится горах Трансильвании.

– Не нужно паясничать, штабс-капитан. Я хочу знать всё, что касается болезни императорской семьи и способов её лечения. Тем более факт этой болезни не известен общественности, и возможно, что майор выдал вам дезинформацию. Если вам знакомо такое понятие.

– Я же не идиот! Ложные данные. Если уж у нас состязание эрудитов, тогда скажите, что означают следующие армейские термины, например, «деташемент»…

– Не будем спорить, в военной терминологии, признаться, я не силён, – поднял он руки, признавая свое поражение. – Давайте поговорим серьёзно. Я действительно хочу получить эту информацию.

– О болезни императорской семьи? Я так думаю, вы сделали стойку сразу, как ваш агент из разведотдела сообщил, что речь шла о них, а это по факту государственная безопасность.

– Вам говорили, что вы очень умный человек? – повторился ротмистр.

– После получения удара по голове вы шестой. Раньше я маскировался. – Мы посмеялись, и я продолжил: – Шучу. Просто стараюсь развивать логическое мышление после известных событий в столице. Знаете ли, помогает.

– Так что сказал тот майор?

– Я ничего вам не скажу, смысла не вижу. Просто отправьте сообщение выше о болезни наследника, пусть спросят врача, что пользует императорскую семью, вот он как раз специалист и разберётся в деле. Если он заинтересуется, пускай подъезжает, поговорим, и я всё ему расскажу, что знаю. Он сможет провести исследования, и если они будут удачными, всё же я англичанам не доверяю, пусть лечит этим способом Алексея Николаевича.

– Почему именно так?

– Я добыл эту информацию, я и хочу получить благодарность императора. Земли мне не помешают. Можете считать меня меркантильным человеком, но любой поступил бы так же. Вы, думаю, тоже.

– Вы интересный собеседник, – задумчиво протянул он. – Ладно, оставим тему болезни, что ещё рассказал этот майор?

– О, много что, записывать не надо, – остановил я ротмистра, который достал блокнот. – Я уже всё записал. Чуть позже передам записи. В общем, шантаж, вымогательство, всё это происходило в столице, и лишь с одной целью: набрать как можно больше своих сторонников. Списки прилагаются, там значимые фамилии столицы и Москвы, как бы вам за них голову не снесли, ротмистр.

– Поглядим.

Сходив за записями и списками, я передал их жандарму. Остальные стояли во дворе и не приближались к столику, чтобы не слышать, о чём идет разговор, видимо таков был приказ ротмистра. Подстраховывался. А с записями всё реально, вот только часть информации я помнил из будущего, часть получил от того англичанина, что якобы стрелял в великих князей. Их группа как раз вербовкой и занималась, они не были ликвидаторами, это я их на эту тему посадил, без их на то желания.

Изучив записи, тот заметно помрачнел и, торопливо распрощался. Я же закончил ужин и, войдя в комнату старого казака, пнул лежанку:

– Можешь не притворяться, они ушли.

Наставник открыл глаз и, потянувшись, широко улыбнулся:

– Знаешь, командир, как же интересно с тобой работать! Приятно иногда клоуном побыть. Прямо как в шапито.

– Угу. Сейчас езжай к телеграфу и отбей телеграмму Егору, чтобы дождался моего приезда.

– Понял, сделаю. В столицу поедем?

– Ты тут останешься, на хозяйстве. Я туда и обратно, недели две не будет. Никто сюда Боткина не отправит, а меня выдернуть легко. Ротмистр не дурак, тоже телеграмму отправит, и так как вскоре информация до Боткина дойдёт, он и задёргается. Меня сразу отправят в Питер.

– Интересную ты штуку провернул. А я ведь не верил, что этим вечером жандармы заявятся. А с майором, командиром твоим, что делать будем? Не нравится он мне.

– Взаимно. Я, когда возвращался после рейда, решил скинуть его с этой должности, и если не самому занять, то адекватного офицера дождаться, с которым полажу, тогда в отделе поработаю. Но сегодня я разобрался: там и работы никакой нет, собрал мудак всяких захребетников, что хотят отсидеться в тёплом месте при штабе, – и понял, надо менять ситуацию. С такими кадрами никакой разведывательной информации от отдела не будет, и армия останется слепой и глухой. А это может, да и должно привести к катастрофе, и наша армия погибнет.

– Так надо менять ситуацию!

– Возможно. Только я не знаю, кто этого майора прикрывает, занимает он эту должность явно не по праву, слабый специалист, значит, под высокой рукой ходит, надо бы выяснить, кто это… Ладно, давай на телеграф, ну и я по делам прокачусь.

Наставник не стал спрашивать, куда это мне приспичило. Мой денщик оседлал ему коня, мне Ворона и вьючную. Я прихватил нужные инструменты и поскакал прочь от города. Хм, как и я думал, слежка была – бричка за мной увязалась. Куда ты в лесу без дороги денешься? Сбросив хвост, я добрался до почтовой станции, где мы лошадей меняли, когда ночью везли пленного полковника, только к станции выходить не стал, а, поискав в кустах, вытащил спрятанный железный ящик и уволок его подальше от станции и стал вскрывать. Ну точно, денежный ящик. Я его в кабинете финансиста нашел и, когда приподнял, понял, что он совсем даже не пустой, оттого и прихватил. Сам нёс и в рапорте о нём не указывал. В ящике деньги и золотые монеты оказались, а сверху ведомость, тут была зарплата офицеров всей германской дивизии. Выходило почти сто тысяч, – однако неплохо получилось!

Все деньги отправились в сумку, ведомость тоже прихватил и поскакал обратно. В полночь вернулся, денщик, проснувшийся от шума, повёл лошадей в конюшню, а я отнёс сумку с трофеями к себе в комнату и убрал под кровать. Потом собрал вещи, приготовил багаж и сделал вид, что лег спать. Из одеяла сложил контуры спящего человека, а сам переоделся в тёмные одеяния и через открытое окно скользнул наружу. Через полтора часа я вернулся и, раздевшись, действительно уснул. Этой ночью в Лодзи ночевал генерал Жилинский, прибыл по служебным делам, в истории моего мира именно он ответственен за провал наступательной операции в этих местах. Так что я забрался через окно в частный дом, где тот встал на постой, вырубил его – подушку на лицо навалил, – и, дождавшись, когда дёргаться перестанет, проверил пульс и так же через окно ушёл, посыпая путь жгучим перцем. А часовой так и спал стоя. Всё я проделал очень аккуратно, надеюсь, смерть генерала примут за несчастный случай, а врачи, проведя поверхностный осмотр, только подтвердят это.