Надо сказать, что меня слушали внимательно и даже не перебивали, что вызывало уважение. А когда я закончил, Николай Александрович вопросительно посмотрел на своего медика, и тот лишь пожал плечами:

– Описано всё довольно понятно, и нужно проводить исследования, тут штабс-капитан прав. После опытов над добровольцами результаты станут более ясными. Вопрос лишь в частоте переливаний.

– Я не знаю, я не медик, всё, что знал, сказал.

Он задал еще пару вопросов, но ответ был тот же.

Император, отпустив Боткина, довольно подробно расспросил меня о службе, сначала о довоенном периоде, как того майор Пейна взял, погранцам помогал, ну и про начало войны. Многое о моих приключениях он из газет узнал, но очевидца послушать, конечно, интереснее. Я и рассказывал без прикрас. Мы около часа проговорили, после этого Боткин вернулся, и меня попросили подождать снаружи. Один из гвардейцев отвёл в пустую гостиную, и я стал прогуливаться в ней, сам гвардеец остался за дверями. Осмотрел мебель, картины на стене, изучил подписи мастеров, в окна Летним садом полюбовался. Конец лета, природа пока буйствует. Тут дверь на противоположной стороне распахнулась, и ко мне впорхнула девушка. Похоже, она была удивлена моим тут присутствием. На вид лет восемнадцати, ничего так, симпатичная, и фигурка вроде в моём вкусе.

– Ух ты, – восхитился я, изучая ее с ног до головы. – И как это прелестное создание зовут? Вы, случайно, не фрейлина? Всегда мечтал поцеловать фрейлину императрицы. Будет что вспомнить в старости, когда буду сидеть в кресле у камина в окружении правнуков.

Девушка была ошарашена моей речью, но потом хихикнула, и тут же охнула, когда я, подхватив её за попку, рухнул на диван, а она – мне на колени, ну я и впился в прелестные губки. Дальше перешло в затяжной поцелуй, мои руки жили своей жизнью, пока одна прижимала девушку к груди, гладя спинку, другая успела исследовать грудки – второй классический, попку – есть за что подержаться, и, скользнув между стройных ножек, начала массировать сдвоенный бугорок, отчего сразу стало ясно: девушка возбудилась. Поначалу она не отвечала, но потом всё же начала, ясно демонстрируя полное отсутствие опыта в поцелуях. Тут она затряслась и застонала, прогнувшись, отчего мы оторвались друг от друга. Девушка быстро пришла в себя и сейчас, сидя у меня на коленях, изучала меня, а щёки были красные, то ли от стыда, то ли от возмущения. Судя по молниям в глазах, скорее последнее, хотя и первое тоже присутствует. Я же, прижимая её к себе одной рукой, иначе сбежит, достал свободной рукой из нагрудного кармана блокнот, тут же небольшой карандашик хранился, и начеркал несколько строк, держа девушку в кольце рук, после чего вырвал листок и протянул, сообщая:

– Это мой адрес, я в столице дней пять буду, прежде чем на фронт отправлюсь, если хочешь продолжения, приходи, обещаю волшебную ночь. А то и пять.

– Капитан, вы невозможны, – возмутилась она, сжимая листок, похоже машинально, забыв про него, а мои руки продолжали нагло исследовать тело.

– Буду ждать, иначе бордель посещу, – промурлыкал я, целуя её в ушко, носик, щёчки и губки. – Вы же не хотите, чтобы я по борделям шастал? Спасите одинокого офицера.

Наконец она отбилась и, задрав нос, но бегом, скрылась в соседней комнате. То есть вернулась туда, откуда появилась, я же, ещё чувствуя вкус поцелуя, поправил форму, чтобы скрыть возбуждение, и стал прогуливаться, довольно похмыкивая: а не зря столицу навестил, помимо прочего, ещё и девицу местную потискал и поцеловался взасос. Насчёт принцесс, дочерей Николая Второго, я думал: нет, не похожа ни на одну из них, и пусть лица дочерей я не помнил, но никаких общих черт с императором у девушки не было, так что точно или фрейлина, или из прислуги. Хотя нет, одета дорого, не прислуга, может, подружка кого из принцесс, или родственница? Может быть. Склоняюсь к последнему.

Девушка больше так и не появилась, видимо я пережал со страстью и вспугнул ее. Жаль, эту ночь прожду её, если не будет, то в бордель. Из-за того, что я летел аэропланом, у меня появился лимит времени, и я смогу пробыть в столице куда дольше, чем запланировал. Вместо двух дней – неделю, и вернусь поездом, обратно никто не будет перегонять аэроплан, у него от таких полётов износ растёт сильно, так что только поезд. Побываю на своих предприятиях, проверю, как там работа идёт, в редакцию «Патриота» отдам последнюю статью. Ту, что про офицеров, что важнее – присяга или приказ командира. Потом издадим письма читателей, граждан нашей страны, но только самые-самые, с изюминкой, чтобы интерес к газете был. Да сами разберутся, вроде неплохо работают. Банк посещу, часть денег на счета предприятий положу, чтобы резерв у них был. Война всё же идёт. Часть на свой счёт, а остальное, арендовав банковскую ячейку, уберу на хранение. Чтобы не привлекать внимания к себе крупными вложениями на счёт. Пока такие планы, в остальном поглядим по ситуации, а она может так сложиться, что мне прикажут немедленно возвращаться на фронт, на своё место службы. Мало ли чем я не угожу императору или его приближённым, хотя, судя по намёкам Николая, в столице я теперь фигура известная, благодаря статьям. Ну, так пиарил себя, как же без этого? Интересно, будут проводить встречу героя-фронтовика или нет?

Прошло полчаса после того, как неизвестная нимфа упорхнула – впрочем, я тоже не представился, как-то подзабыл о манерах, когда увидел девушку, слишком неожиданно та появилась, обдав меня ароматом духов и молодого тела. Тут на одних инстинктах дальше действовал, какие ещё манеры? Хорошо на диване не разложил, вполне могло до такого дойти после пяти дней воздержания. Так вот, через полчаса за мной пришли, к счастью следов возбуждения уже не было, так что я спокойно проследовал за гвардейцем обратно в кабинет императора. Я прошел к письменному столу, за которым продолжал сидеть хозяин кабинета, и вопросительно посмотрел на него. Тут также и Боткин присутствовал, но стоял у окна, как зритель или статист.

– Сведения, что вы предоставили, штабс-капитан, будут исследованы, но некоторые врачи, с которыми удалось связаться, вполне допускают возможность того, что вы сообщили. Исследования крови, оказывается, уже некоторое время идут. Что бы вы хотели получить за вашу помощь?

– Полноценная жизнь Алексея Николаевича не требует оплаты, мне ничего не нужно, – слегка пожал я плечами.

– Что ж, тогда я награду выберу сам. Как главнокомандующий, жалую вам чина капитана. Знаю, что чины для офицера значат многое, носите с честью этот подарок. Тем более, как мне доложили, вы желаете командовать отдельным подразделением, чтобы иметь больше свободы действий, и этот чин позволяет вам занять такую должность.

– Благодарю, ваше императорское величество.

– Капитан, у меня есть к вам личная просьба, – сразу сказал император.

– Я весь внимание, – слегка поклонился я.

– Я бы хотел приобрести у вас все предприятия, завод, лицензии на производство противошрапнельных касок и котелков, типографии и газеты. Как выяснилось, всё, за что вы берётесь, приносит солидный доход. Тем более, давая своё личное соизволение вам как действующему офицеру вести подобные торговые и производственные дела, я создал прецедент, другие офицеры стали просить того же. Поэтому мне проще выкупить у вас всё ваше имущество.