«Наверное, идет и думает, что меня и втроем не обхватить, – трусливо соображала Маруся, млея от ощущения его близости. – Похоже, мне все равно, с кем обниматься. Это элементарная распущенность, так нельзя. Наверное, в каждой скромнице живет шлюха».

Попытка объяснить себе происходящее и вступить в сговор с совестью не удалась. Голова кружилась, но не от шампанского. Маруся почти не пила, помня, что вечером надо кормить Максимку. Стас держал ее чуть на отлете, а ей мучительно хотелось прижаться к нему.

«Я бесстыжая, распущенная, это позорище», – металось в голове, но тело требовало своего. Мозг не функционировал, как лампочка, отключенная от электросети. Зато тело стало сплошным электрическим зарядом, требовавшим выхода.

Скорее всего, Стас что-то почувствовал. Он отстранился и обеспокоенно спросил:

– Что-то не так?

«Идиот, – мысленно простонала про себя Маруся. – Конечно, не так! Мужик ты или нет?»

Мужик, которого Стас старательно загонял в самые глубины подсознания, крушил баррикады хорошего воспитания и ломился на выход. Мягкая и податливая Маруся, безумно соблазнительная в своей пышности, неумело топталась на его новых ботинках, изображая танец, и краснела, как деревенская девочка, впервые попавшая в клуб на танцы. По его рукам скользили тяжелые густые локоны роскошного Марусиного хвоста. Стасу хотелось увидеть ее у себя дома, прикрытую лишь этими роскошными длинными волосами. Чтобы были только он и она. От этой мысли дрожали ноги и начинала болеть голова. Он боялся одного – спугнуть ее и опять потерять.

Когда они встретились впервые, Маруся была совсем юной, стройной девчонкой. Злой и испуганной. Толстая светлая коса, сжатые губы и наливающийся синевой лоб. Симпатичная девочка, и все. Сейчас он узнал ее сразу. Если спросить – как, он бы не ответил. Просто понял, что это она. Уже не девчонка, а женщина, мать. Дородная мощная красавица, идеал, редкость в век повальной тяги к похудению. Когда он увидел эту королеву, одиноко стоящую у стены, то сразу понял, что ее надо срочно уводить отсюда. Стас знал здесь почти всех. В его клинике гости восстанавливали свои покалеченные в борьбе за деньги тела, их жены и матери лепили свои лица и фигуры заново, даже их дети являлись его пациентами. Он знал о них очень много. Маруся не должна находиться среди этих быков. Ее место у семейного очага в окружении детей. Его детей. Их детей…

– И че за байда, я не понял? – Чья-то рука резко развернула Стаса, оторвав от Маруси. – Ты че мою бабу хапаешь?

Колян. Стас с достоинством одернул пиджак, поправил очки и, не отрываясь, впился взглядом в гиганта.

– У тебя проблемы, Николай?

– А, это… здравствуйте. – Колян примирительно поднял руки и отступил. – Я не знал, что телка с вами.

– С нами, с нами. Раз не знал, я не в обиде. Иди, отдыхай.

– А… спасибо. Иду. Тут это… Баба ваша жрать просила, я набрал. Покормить ее?

– Не напрягайся. Я сам ее покормлю.

Забрав у Коляна поднос, Стас обратился к растерянной Марусе:

– Вы позволите вас покормить?

– А вы кто? – промычала Маруся, пытаясь сообразить, что сейчас произошло.

Единственный вывод, который напрашивался сам собой: Стас не просто бандит, а главарь. Вроде Горбатого из замечательного фильма про будни уголовного розыска. Будь ей лет семнадцать, она бы зазналась от перспективы стать подругой авторитета, но жизненный опыт и наличие ребенка, за которого Маруся теперь несла ответственность, быстро сформировали в сознании длинный список минусов, прилагаемых к шикарной жизни.

«Не, – подумала она, с резиновой улыбкой попятившись от Стаса. – Не надо нам бесплатного сыра».

– Я просто один из гостей, – укрепил ее подозрения кавалер, решив слегка покрасоваться. – С Николаем у нас чисто деловые отношения. Не подумайте чего дурного.

– Ага, чисто конкретно… Без базара, – глупо пошутила Маруся.

Романтические надежды затоптали полчища жутких мыслей о судьбе бандитских содержанок. Каждый вечер ведущие местного канала соревновались друг с другом в запугивании мирных обывателей страшными подробностями разборок. Конечно, можно схлопотать шальную пулю, выйдя на пять минут за хлебом – время такое. Но близость к хозяевам жизни, которых с презрением, с почтением и с завистью называли новыми русскими, увеличивала вероятность летального исхода практически до ста процентов. Их вместе с подругами расстреливали в элитных саунах, взрывали в дорогих иномарках и травили в ресторанах. В лучшем случае, сажали. Смотреть подробности «светской» жизни по телевизору – одно, а вот вляпаться в самую ее гущу – совсем другое.

– Мариночка, Николай с риском для жизни забил для вас мамонта. Его, такого хрупкого и беззащитного, могли затоптать орды голодных гостей, но он победил. А если серьезно, то угощайтесь, у Михея замечательный повар.

– Спасибо, аппетита нет, – вякнула Маруся, ища пути к отступлению.

– Ни за что не поверю, что девушка вашей комплекции не любит вкусно покушать.

Чувство самосохранения подсказало Марусе, что обижаться не следует, себе дороже.

– Я мало ем. У меня это с детства, – ответила она, подумав: «Зачем я сказала? Бред какой-то. По моей талии сразу видно, что я с детства клюю, как цыпленок. Бройлерный. Валить отсюда надо, и чем быстрее, тем лучше. Для чего меня Динка в это втравила?»

– Ой, только не говорите, что сидите на диете. Женщина должна быть роскошной, кустодиевской… Вы понимаете, о чем я?

– А… ага, конечно, я люблю живопись. Раз надо, я все съем, давайте.

Не чувствуя вкуса деликатесов, Маруся принялась методично поглощать содержимое тарелки. Стас с удивлением поглядывал на молча жующую Марусю. Что-то пошло не так. Он явственно ощущал напряжение, исходящее от девушки. Видимо, он в чем-то ошибся. Но в чем?

– Слышь, доктор, – раздался рядом хрипловатый басок, – Михей сказал, работа завтра есть. Срочная. Готовь скальпель.

– Мой скальпель всегда при мне, – отшутился Стас и пожал руку говорившего. Подтянув его поближе к девушке, он весело произнес:

– Разрешите представить, Мариночка! Это Георгий, молодой, но подающий большие надежды специалист, так сказать, по зубам.

Маруся подняла голову, и очередная тарталетка шмякнулась обратно. Это было уже выше ее сил. Перед ней стоял оживший Кин-Конг, побритый в некоторых местах. Специалист по зубам был втиснут в красно-желто-белый спортивный костюм, напяленный на зеленую майку, в вырезе которой топорщилось невероятное количество черной курчавой растительности. Тазообразную физиономию украшала короткая щетина, а венчала все это великолепие абсолютно голая, тщательно выбритая макушка.

Чудовище неожиданно галантно кивнуло и вежливо пробасило:

– Чрезвычайно рад знакомству. Если что – всегда обращайтесь, буду счастлив помочь.

Маруся оцепенела от ужаса, не рискуя представить, что имела в виду эта волосатая образина. Даже извечное женское кокетство и гордость, что она кому-то понравилась, тихо издохли, как тараканы, настигнутые дихлофосом. Туповатый, но простой, как веник, Колян, и то опасен, а уж что говорить об этих обходительных живодерах. У Маруси тягостно заныло под ложечкой. Она была готова уступить любым домогательствам, правда, теперь уже безо всякого удовольствия. Но где гарантия, что потом от нее отстанут? Если сейчас сбежать, то все равно ведь найдут. Вспомнилась жутковатая фраза: «У мафии длинные руки».