Да это и так ясно, видно, что в квартире женской руки нет, холостяк живет.

— Так что я Чюрлениса этого заочно невзлюбил, — признался ветеринар, — хотя лично мне ничего плохого он не сделал. Он вообще больше дома сидел, не светился. Ну, ясно почему, при его-то работе. И в тот день, будь он проклят, ничего, так сказать, не предвещало. Я про ту историю с экспертизой алмаза этого знать не знал, сами понимаете, про такое в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Ну, то есть про выставку драгоценностей жена что-то такое говорила, кажется, с подружкой туда собралась, но я своим занят был. Работал тогда выездным ветеринаром, мотался по городу и области. А в тот день что-то заболел я, отравился, что ли. В общем, все вызовы отменил, потому как из дому выйти не мог, худо мне совсем было, температура даже. Ну, все же врач, принял там что-то, думал, к вечеру полегчает. Полежал немного, бумаги в порядок привел, ползу на кухню, чтобы чаю крепкого выпить. И слышу сверху музыка. Опера какая-то, поют-заливаются, сначала тенор, потом хор, потом дуэтом. А у нас в доме так было. Моя квартира и соседская раньше одной большой были, их уже давно разгородили. А у Чюрлениса наверху так большой и осталась. Как-то рабочие нас залили, жена бегала ругаться, говорила, что все стены переломали и где у нас кухня — там у Чюрлениса кабинет.

Зверек осторожно прокрался через кухню и подошел к Лолиному стулу. Лола медленно опустила руку, и он понюхал ее, затем фыркнул, совсем как Аскольд, и отскочил.

— Значит, сижу я, чай пью, вдруг слышу за стеной шум какой-то. А у нас дом старый, дореволюционный еще, и там было такое устройство — кухонный лифт. Это в основном чтобы дрова на верхние этажи поднимать. А то будет дворник таскать по лестнице, мусорить, еще заденет приличную чистую публику. Ну, потом, сами понимаете, надобность в этих лифтах отпала — сначала чистой публики не стало, а потом паровое отопление провели. И заделали мы все эти шахты, кто как умел. У нас-то с женой тогда ремонт так себе был, плохонький, так дыра эта просто плитой из ДСП закрыта была. Вот сижу я, слышу стук, а потом вдруг ДСП моя ломается, и вылезает оттуда Чюрленис собственной персоной. Я, конечно, челюсть отвесил, а он и говорит: извините, сосед, так получилось, и вот вам деньги за ремонт. Я опомнился: да какой там ремонт, говорю, а что случилось-то? А он: форс-мажор случился, а вы уж по-соседски мне удружите, никому не говорите, что меня видели. И пошел себе к двери. А я остался. Что делать? За ним бежать — так я в одних трусах дома сижу, опять же чувствую себя неважно. Подумал я тогда, что ювелирный бизнес все же криминальный и что наехали на Чюрлениса грабители по полной программе. Так что соседу в этом случае помочь — святое дело. Ну, приставил кое-как свою ДСП к стенке, укрепил, да и пошел полежать. Заснул и все забыл. А вечером жена прибегает, по дороге уже все узнала — и что ювелир пропал, и что алмаз «Северная заря» вместе с ним. И что милиция по квартирам ходит, всех соседей опрашивает. Я тут призадумался, потом жене все рассказал, да она и сама стенку проломленную увидала. Потом и говорит мне, что про это молчать надо, потому как могут и нас к этому делу приплести, неприятностей не оберешься. И то верно, они разбираться не станут, запишут в соучастники, потом не отмоешься. И правда, приходил вечером участковый, сказал, что завтра из милиции придут для официального допроса. Утром полегчало мне, поехал на вызов к больной собаке, приезжаю — а там и собаки никакой нет. А есть двое таких мордоворотов. И говорят они мне, чтобы милиции ничего не говорил. Мол, не знаю, не видел, не слышал, болел и спал. И дают пакет денег — приличную сумму. Мол, если все пойдет как надо, то еще дадут. Я говорю — оно-то так, да только про лифт-то кухонный все равно узнают в милиции. За это, говорят, не беспокойся, пришлем к тебе человека, все сделает. И точно, приезжаю я домой, а там уже мужичок такой ждет разбитной, работящий. Вошел в квартиру, осмотрел фронт работ — это, говорит, заделать ничего не стоит, пара часов работы. Вот наверху, говорит, когда делали, так долго пришлось возиться, там сложнее все. Потом так спохватился, что лишнее болтает, и замолчал. А только я понял, что это тот тип, что ремонтом у Чюрлениса в свое время занимался, то есть про кухонный лифт знал. Ну, смотался он к машине своей, принес все необходимое, и правда, заделал дыру, как и не было ее, еще и плиткой заложил. И денег не взял — за все, сказал, уже заплачено, и вообще я у вас не был, я сегодня на другом объекте работал, меня там десять человек видели.

— И все? И вы не узнали, кто такой, откуда…

— Я — нет, но жена, пока мы на кухне были, проверила его куртку и нашла там права на имя Миколайчика.

— Вот как? — оживился Леня. — Тот самый Миколайчик, который в аварию попал со смертельным исходом?

— Зачем спрашиваете, если сами все знаете… — горько вздохнул Щеглов.

— Предусмотрительная женщина ваша жена, — ввернула Лола, чтобы разрядить атмосферу.

— Бывшая…

«Опять нехорошо, — расстроилась Лола. — Что ни скажи — все его задевает, все ему больно, просто не мужчина, а какое-то ходячее несчастье».

— А потом что было? — Маркиз снова взглянул на часы.

— Ну, приходил парень из милиции, устроил мне допрос по всей форме, я сказал, как велено: ничего не видел, ничего не слышал, болел, спал. Он требовал больничный предъявить. Какой больничный, говорю, сам на себя работаю, кто мне его оплатит? В общем, он не сильно старался, отработал свое да и ушел. Потом к следователю вызывали, я то же самое твердил. Ну, отвязались. А через некоторое время в почтовый ящик еще конверт с деньгами положили. Ну, я и подумал, что хорошо бы свою клинику ветеринарную открыть. Надоело мотаться по городу — то коту когти подстричь вызывают, то собаке занозу из лапы вытащить. А я, в общем, дипломированный специалист, могу что-то серьезное делать. Но, однако, светиться тоже не стоит, жена говорит, могут поинтересоваться, откуда вдруг у нас деньги взялись? И надумали мы ту квартиру продавать. И уедем подальше, и деньги будут, так сказать, официальные. Сунулись в одно агентство, как-то не понравилось там, а тут вечером звонок. Я, мол, такой-то, риелтор, готов помочь с продажей квартиры, это вообще мой дом, я тут уже несколько квартир продавал-покупал. Ну, пришел, осмотрел все, будем, говорит, работать. Сам такой вежливый, обаятельный, жене комплименты говорит, словами сыплет, как горохом, а как увидел на кухне плитку новую — глаза так и загорелись, хотя ничего не сказал. И понял я, что он полностью в курсе, информированный человек. А жена тогда и спрашивает, что, верхнюю квартиру тоже вы оформляли на продажу? Да, говорит, в свое время с господином Чюрленисом мы сотрудничали, а теперь, конечно, все там неясно, все сложно, поскольку хозяин пропал, то непонятно, что с квартирой будет, а родственников у него прямых нет.

— И фамилия риелтора этого… — начал Леня.

— Венский, Игорь Венский… — Щеглов помрачнел.

— Тот самый… — тут Маркиз едва не подпрыгнул на стуле, потому что Лола больно ущипнула его за бок.

«Кончай над человеком издеваться! — говорил ее грозный взгляд. — Видишь же, что ему и так хреново. Не будь скотиной-то последней!»