— Господин Бундруми, я хочу задать вам пару вопросов… — Полынь жестом пригласил ювелира присесть. В этом было нечто поистине угрожающее. Толстячок глянул на меня в поисках поддержки, но увы: после реплики куратора я моментально натянула на лицо «профессиональную» каменную маску.

В течение следующих пятнадцати минут Полынь занудно расспрашивал ювелира про те или иные оплаты. Я поглаживала пальцами свежеприобретенную жемчужину и старалась предугадать, к чему ведет куратор.

— Давайте подытожим… — Полынь неприятно хрустнул пальцами. Ювелир тяжело сглотнул. — Обычно наценка на ваши товары составляет порядка ста пятидесяти процентов. В случае особенно дорогих изделий вы берете сверху только семьдесят процентов, так как иначе они были бы по карману слишком редким посетителям. Впрочем, есть у вас в магазинчике и несколько товаров, на которые наценка составляет более пятисот процентов. Их себестоимость смехотворна. Например, таковыми являются кольца с угольками храбрости из Узких Щелей или вот браслет из желудей. Это товары, рассчитанные на случайного покупателя, вернее всего, на дурашку-туриста, который не успел еще ознакомиться с городскими ценами и покупает все подряд. Даже откровенный шлак. Ни один шолоховец не возьмет браслет с желудями в ювелирной лавке, если может пойти и набрать их сам где угодно. Да хоть в вашем же дворике! Но вот что странно. Два с лишним месяца назад вам удалось сбыть некоей госпоже Айрин триста двадцать таких браслетов, причем с отложенной доставкой. Триста двадцать! Эта недальновидная дамочка сделала вам половину месячной прибыли. А пару недель спустя другая женщина — некая Мелисса с невнятной подписью — купила у вас еще триста браслетов. Еще примерно через две недели снова возвращается за желудями Айрин. И потом — как по расписанию — Мелисса. Судя по всему, у дам началось самое идиотское соревнование в мире — кто скупит больше желудей? Наконец, 13 дней назад Айрин купила еще одну партию, снова триста штук с копейками. И что самое интересное, никто даже не узнает о том, сделали вы в итоге столько браслетов или нет — материалов-то кругов завались, не отследишь… Так вот, объясните мне, господин Бундруми, зачем двум столичным госпожам столько мусора? И не говорите, что они собрались облагодетельствовать этими безделушками какую-нибудь далекую пустынную деревню, из которой приехали в Шолох на каникулы… В вашей книге учета сказано, что обе дамы — местные.

— Я не спрашиваю клиентов, зачем им те или иные товары, если они не просят меня изготовить амулеты с разрушительными или боевыми заклинаниями, — пожал плечами Бундруми. Весьма, впрочем, побледневший.

— Понимаю вашу позицию. Но знаете, что меня поразило сильнее всего? Каждый раз покупка желудей происходила на следующий день после ваших визитов во Дворец, где вы служите Мастером Оберегающим и занимаетесь тем, что обвешиваете покои принцев защитными амулетами. В том числе покои принца Лиссая.

Я мысленно поаплодировала. Про «следующий день» Полынь блефовал — в моем списке не было дат, только имена и должности. Но куратор с этой догадкой попал в яблочко: ювелир нервно облизал дрожащие губы и вытер потные ладони о штаны. Его круглые грустные глазки засуетились, но в конце концов торговец уперся взглядом в противоположный угол лавки.

— Я не помню, что в какие дни происходит. У меня очень много клиентов.

— Хорошо… — протянул Полынь и начал быстро перелистывать страницы какого-то журнала в кожаной обложке. На ней было выведено красивой золотой краской: «Условия работы». Полынь откашлялся и возвестил:

— Вот тут сказано, что, когда клиенты покупают абонемент на ваши услуги Мастера Оберегающего, вы обязуетесь проверять защитное поле один раз в месяц. Именно с такой частотой вы это всегда и делаете. Вы вообще педант, Бундруми, хвалю! И единственный человек, к которому вы ходили чаще — за ту же плату! — это принц Лиссай.

Бундруми плотно сжал губы и молчал. Полынь закатил глаза:

— Вот только не говорите мне про альтруизм! Не поверю. Так почему же вы согласились на лишние бесплатные выезды? Я жду ответа.

Внезапно лицо ювелира как будто прояснилось. Прокашлявшись, он мягко заговорил:

— Это внутреннее дело королевской семьи, которое мне бы не хотелось разглашать по этическим нормам, но раз вы настаивает, господин Полынь, дело в том, что у Его Высочества Лиссая сейчас есть проблемы ментального порядка, поэтому его отец, многоуважаемый Король Сайнор, просил меня удвоить защиту принца на некоторое время и проверять его покои чаще…

Полынь резко приблизился к купцу, рывком перегнувшись через конторку. Прах побери, ему в этот момент бы трубку в зубы, и чтобы выдохнул дым прямо в лицо Бундруми! Вот это было бы круто! Я поняла, что чувствую себя как на спортивном матче — болею за свою команду и чуть ли в ладоши не хлопаю при удачных выпадах.

— Ни о чем таком король вас не просил. А если вы хотели удивить меня информацией про сумасшествие Лиссая — нет, не удивили. Это мне известно давно. Как и то, что состояние принца в эти пару месяцев ухудшается день ото дня. Вы уверены, Бундруми, что, если Сайнору подбросить мысль о том, что это именно ваши амулеты могут провоцировать ухудшение, он останется тем же милым королем, каким вы его знаете?

— Он не поверит! У меня лучшая лавка, это поклеп! — ювелир разозлился. Он повысил голос и намеренно выплевывал слова, одно за другим. Полынь развел руками:

— Да, но вы уже много лет не проходили магических проверок, а ваши сертификаты — подделка.

— Как это?! Вот все документы! — торговец выхватил из стопки какие-то журналы и буквально швырнул их Полыни. Ловчий нарочито медленно открыл бумаги и в течение секунд пятнадцати листал их. Бундруми медленно покрывался пятнами. Я жалела, что у меня нет кулька с орешками — под такое зрелище было бы самое то. Наконец Полынь фыркнул и посмотрел на ювелира с жалостью:

— Бундруми, кого вы пытаетесь обмануть? Подпись, стоящая на этих документах, мне прекрасно знакома. Лавка гнома Шлюпки обслуживает процентов семьдесят частных торговцев в столице, за небольшие деньги предоставляя им все необходимые документы. За это, кстати, сажают. Причем торговцев. Шлюпку-то не прижмешь, поверьте моему опыту. Хотите в тюрьму? Хотите увидеть гнев в глазах Сайнора? Или просто расскажете мне о вывозимых вами из покоев принца вещах и разойдемся с миром?

Ювелир тяжело вздохнул и грузно опустился на стул. А потом равнодушным голосом, под запись, признался в том, как тайно вырезал холсты из картин Лиссая — раз в две недели, небольшими партиями. Из лавки картины забирали по очереди госпожи Айрин и Мелисса. Нет, Бундруми не знал их фамилий, но именно Айрин появилась в начале весны в его лавке и уговорила на воровство: Бундруми пообещали много денег, и предоплаченное открытие второй лавки в Шолохе, когда все закончится. В дальнейшем ювелиру приходили анонимные послания с голубями, сообщавшие день, когда нужно добывать картины.

Полынь удовлетворенно потер руки:

— Отличненько, спасибо за сотрудничество, господин Бундруми. Я попрошу вас не покидать здание ближайшие двое суток — у вас ведь квартира прямо над лавкой, никакого дискомфорта, верно? За вами вскоре придут Ищейки. Можете пока тут все прибрать и запереть — ближайшие пару месяцев вы проведете в тюрьме.