— Тоесть о-великий и благородный Эрл Витторио согласен на мое грязное предложение? — ехидно спросил Джордж, окинув меня хищным прищуром своих бесцветных глаз.

— Да! — признался наконец я и не только ему, но и самому себе, — Да, черт возьми, согласен забрать Ее! — пыхтел я и не в силах сдержать себя скинул первую попавшуюся вещь с первой попавшейся поверхности, кажется это был комод.

— Ну так когда это законная супруга мешала отношениям с любовницей. Женись на одной, тр*хай другую, в чем проблема? Я вот уже и жену тебе присмотрел. Как тебе эта, как ее… Фрейлина герцогиня. Рыженькая такая. Антуанна, кажется. — насмехался он.

— Ты…!

— Вспомни с кем говоришь, Витторио. — перебил меня Джордж холодным и строгим тоном. — Я твой Верховный Эрл и ты присягнул перед Большим Советом и всеми Богами Великого и Бескрайнего Севера служить мне, а значит и исполнять мои приказы.

Сцепил зубы. Он прав. Хочу я этого или нет, но он — Верховный Эрл. И я должен слушать его и уважать, если не его самого, то хотя бы его титул.

— Простите, Ваше Величество — натужно извинился я, поклонившись ему.

Аж пот побежал по вискам. Все тело сковало от напряжения.

— Так-то лучше. — резюмировал Джордж. — Сам мне говорил: «Народ при выше всего…», — кривлял он меня. — Вот и женишься на Лотэранской принцессе. Сдалось мне женить тебя на этой рыжей подстилке. Если хочешь, можешь и ее в койку затащить, то пожалуйста. Мне не жалко. Но нам нужно укреплять международные связи. Особенно с Лотэранцами. Кстати, твоя идея с женитьбой нордорийской знати на эльратских аристократках хороша. А главное выгодна — играть в один день все свадьбы — дешевле. Особенно правильным является способ поощрения таких браков — многие согласятся иметь этих эльратских шл*х за жалованье от Верховного Эрла в виде родовых поместий. Ты, само собой, можешь выбрать себе любое, которое тебе заблагорассудиться. А теперь пошел вон. Еще раз так ворвешься в мои покои и я отправлю тебя остыть в холодный карцер.

— Как скажите, Ваше Величество, — давясь словами, произнес я и, поклонившись, покинул покои Джорджа.

Я вернулся в свой кабинет. Пытался взяться за работу, но мысли разбегались и я никак не мог собрать их в кучу. Решил, что лучше пойти в покои и попытаться уснуть, но куда там. Сон не шел ко мне. Мое пьяное сознание сладким облаком взымало в моей памяти Ее образ: Ее бархатную бледную кожу, хрупкий стан, мягкость губ… Я до сих пор их помню. С тех пор, как делал Ей искусственное дыхание в купели.

Черт!

Я пытался запить Ее горьким ромом, вливая в себя бутылку, потом вторую, но куда там. Мне не становилось легче. Ночь постепенно вступала в свои владенья и вместе с тьмой снаружи темнело у меня внутри. Внезапно таинство моих душевных мук было нарушено наглым вторжением в мою спальню:

— Ваше Высочество…! — почти запищал оруженосец Анджей.

— Как смеешь ты врываться в мои покои! — заорал я на него, метнув в юношу серебрянный кубок, — Головы хочешь лишиться?!

— Ваше Высочество! — игнорировал он мои угрозы, — Там Анна Аврора. Мне доложили… Она опять! Герцогиня сейчас снова разгромит всю спальню. Ей никак не могут угомонить. Верховный Эрл Джордж пьян сегодня. Ой, что будет, если он там окажется раньше Вас…!

Я накинул на оголенный торс рубашку и, даже не пытаясь ее застегнуть, помчался в покои герцогини. Ворвавшись к Ней, я увидел Ее. Разъяренную и заплаканную. Она тут же швырнула в меня произведением искусства неведомого мне ремесленника, которое я без труда перехватил в аккурат у моего лица.

— Ненавижу тебя! — прокричала она при этом.

Вот же несносная. Ей мало того, что Она уже со мной сделала? Я научу Ее, как нужно вести себя с Эрлом!

— Пошли вон… Все. — обманчиво спокойным тоном процедил я.

Под испуганный и растерянный взгляд Анны Авроры не менее испуганные стража, свита, а также горничные тут же согнувшись в поклоне, выбежали из покоев спиной вперед.

Герцогиня аж вздрогнула, подскочив на месте, когда двери за ними захлопнулись.

Ну все, Анна Аврора, ты доигралась.

Витторио:

Ее блестящие от слез глаза смотрели на меня с до боли привычными мне ненавистью и презрением. При чем это «до боли» обретало слишком буквальный смысл, отдаваясь режущими ощущениями где-то под грудной клеткой. А стоило нам остаться наедине, то ко всему прочему добавился еще и страх, который она так тщетно старалась скрыть. Герцогиня напрасно пыталась храбриться, делая вид, что отнюдь не боится меня.

И правильно делает. Я тоже себя боюсь.

Особенно сейчас, когда Она стоит предо мной вся такая почти одетая и будто нарочно опять провоцирует меня.

Боится, но провоцирует…

Плохая девочка. Плохая актриса.

Ее выдало с потрохами собственно тело. Хрупкий стан Анны Авроры заметно дрогнул, стоило двери захлопнуться, пышная грудь начала учащенно вздыматься, а медовые губы слегка приоткрылись жадно хватая воздух.

А еще она покраснела, прикрывая раскрытый рот ладонями.

Так густо, так искренне, от чего поначалу подумал, что она настолько зла на меня. И лишь внимательно проследив за ее взглядом понял — дело во мне. Я выбежал из своих покоев фактически в одних штанах, даже не удосужившись застегнуть рубашку, и теперь стоял перед ней одетый немногим больше Нее. Она же герцогиня как-никак, благородных кровей. Неужели я стал первым мужчиной, которого Анна Аврора увидела в таком виде… В расхристанной рубашке с оголенной грудью.

Это (не) скромная догадка пробежалась по венам раскаленным металлом. До дрожи на кончиках пальцев. Я не смог сдержать самодовольную ухмылку, чем по всей видимости не только задел Ее Светлость, но и вывел Ее из транса. Красная, как помидор, Анна Аврора тут же схватила первый попавшийся предмет обихода и что есть мочи швырнула им в меня:

— Ненавижу тебя! — ранила она меня. Слова достигали цели быстрее «снаряда».

Благо уже не моя невеста никогда не метала копья или метательные диски, а от того поймать несчастное серебряное блюдце, летевшее с сомнительной траекторией, было проще простого.

«Вот же ж дикая. Забыла, с кем говорит? Ну так я напомню ей сейчас!» — вкипел я и двинулся на нее. Медленно. Давая возможность мне… То-есть ей… Опомниться.

Но получилось еще хуже, чем было. Она начала метать в меня еще больше предметов, попутно задыхаясь в рыданиях и истошно крича.

— Н-не подходи ко мне! — заикалась она, утирая слезы, — Стой где стоишь! Как ты мог?! Я ненавижу тебя! Ты понимаешь это?! Ненавижу!

В меня летели диванная подушка, серебряный поднос, что-то еще, но я уже плохо помню. Она отступала все дальше и дальше от меня, в то время как я неспешно приближался к ней, ловя на ходу все летевшие в меня вещи. Кто знает как долго это бы продолжалось, если бы она не уперлась спиной в трюмо.