Она подскочила и начала забрасывать в сумку выложенные вещи, ни на кого не глядя.

– Ну да, – процедил Вайс, – оскорблять других имеете право только вы, инорита. Идите, жалуйтесь.

– И пожалуюсь! И вас уволят. Нечего таким, кто покрывает воров, учить студентов. Нам с первого курса твердят, что для магов главное – честность.

Она зло фыркнула, подхватила сумку, ненавидяще посмотрела на Вайса и пошла к выходу, не забыв при этом толкнуть изо всех сил меня. Я еле удержалась на ногах. В голове шумело, я никак не могла прийти в себя от ужасной новости. Не верилось, что подругу задержали, да еще по такому страшному обвинению, как воровство.

– Регина никогда не брала чужого, – зачем-то повторила я еще раз.

– Я в этом уверен, – твердо сказал Вайс, оглядел аудиторию и добавил: – Лекция начинается. Давайте, рассаживайтесь по местам. Театр закончился, труппа сбежала, – и мне: – Инорита Ройтер, идите-ка вы домой. Толку от вас все равно нет. Думать вы будете не о моем предмете. Да и если запишете, вам это не пригодится.

– Думаете, Дар не вернется?

– Дар не любит, когда им пренебрегают, – ответил он. – А вы выбрали не его, а себя. Идите домой, инорита Ройтер. Вернется Дар – тогда вернетесь и вы. А пока вам здесь не место. Здесь маги учатся.

– Я могу записывать лекции…

– Да вы половину из того, что говорят, не воспринимаете без Дара, – недовольно сказал он. – Вы не видите ни схем, ни плетений. Пустая трата времени. Вы сами это прекрасно понимаете.

Я опустила голову. Он прав. Я механически записывала текст, думая, что разберусь потом. Потом, когда все наладится. Но слишком скептически маги настроены к возврату Дара. Все они намекают, что жить мне дальше без магии.

– До свидания, инорита Ройтер, – непреклонно сказал Вайс. – Если Дар не вернется через две недели, возьмите академический отпуск на год. Всякое бывает в жизни…

– До свидания, – ответила я.

Я собрала свои вещи и пошла на выход. Вслед мне раздавались перешептывания однокурсников, строивших самые невероятные предположения, почему пропал Дар. В другой раз я непременно бы посмеялась над теми нелепостями, что до меня доносились. В другой раз, но не сегодня. Спрашивать у Вайса, не нашел ли он для меня другого выхода, кроме срочного брака в храме, я не стала. И так было понятно, что не нашел. В противном случае он непременно бы мне об этом сказал. Я с тоской оглядела аудиторию, стараясь зачем-то запомнить ее до мелочей, вышла, закрыла за собой дверь, прислонилась к ней спиной, прикрыла глаза и постояла немного, слушая доносящийся до меня уверенный голос Вайса и собираясь с мыслями.

Так. У меня сейчас есть более важный вопрос, чем пропавший Дар и неразбериха в личной жизни. Это обвинение Регины. Я была твердо уверена, что подруга не брала эти проклятые драгоценности, что ее обвинили ложно и что ее необходимо срочно выручать. А значит, первым делом нужно посоветоваться с… Нет, не с Рудольфом, хотя мне так хочется пойти к нему. С папой. Да, нужно поговорить с папой. Он должен знать, что делать в таких ситуациях.

Я оторвалась от двери и пошла на выход. Вайс прав, делать мне здесь пока нечего, пусть я и пыталась убедить себя в обратном. Но как же больно это признать… На такие родные корпуса я заставила себя не смотреть, даже когда совсем вышла с территории Академии.

– Штефани, я так и знал, что вы попытаетесь опять от меня сбежать, – Николас горел от возмущения, которое и не думал скрывать. – Что я такого вам сделал, что вы так ко мне относитесь? Вы согласились принять от меня браслет.

Здесь было не спрятаться за закрытой дверью, не убежать от него. Хорошо, что встреча произошла на улице, где так много людей. Я почувствовала, как неудержимо меня тянет повиснуть у него на шее, прижаться к нему покрепче и наконец получить хоть несколько минут блаженного спокойствия, о котором в последние дни я могла только мечтать. Рука, на которой был браслет, даже потянулась в сторону жениха, но от этого я лишь собралась.

– Который влияет на меня ментально, – скрывать от него правду я не собиралась, пусть леди Лоренц и просила меня об обратном. – Он внушает мне чувства, которые я раньше не испытывала, поэтому при виде вас, Николас, я боюсь наделать глупостей.

– Влияет ментально? Вы уверены?

– Можете спросить у своей матери. Правда, она просила вам не говорить, чтобы вас не расстраивать. Она считает, что противостоять семейному браслету я не смогу, а значит, наш брак неизбежен.

Николас нахмурился и пристально на меня посмотрел, словно сомневаясь в правдивости моих слов.

– Что у вас Даром?

– Я пью орочье зелье, которое блокирует влияние вашего браслета, – ответила я. – Но, к сожалению, блокирует не полностью и вместе с Даром.

– Стоило ли это таких жертв?

– Стоило. Видите ли, Николас, мне не нравится, когда меня заставляют сходить с ума по вам и очень жестко наказывают за всякие неподходящие мысли. Я сознание от боли теряла.

Щадить его я не собиралась. Пусть знает, даже если мне придется за него выйти, как он меня получил. И если через неделю у меня не хватит сил с ним расстаться, возможно, они найдутся у него?

– Штефани, я не понимаю, как такое могло случиться, – в голосе Николаса звучала нехарактерная для него растерянность. – Но вы же согласились?

– Эксперт по драконьим артефактам сказал, что у меня к вам легкая склонность, вашему браслету этого оказалось достаточно, чтобы показать мне то, что я хотела увидеть, и получить согласие.

– А что вы хотели увидеть? – довольно жестко спросил он. – Я так понимаю, отвечали вы не мне.

– Не вам, – согласилась я.

Почему-то от этого разговора мне стало намного легче. Николас не казался уже таким завораживающим, но стал при этом намного ближе. Он выглядел несчастным и обиженным, но от этого не стал хуже. Ужасно было, что я не понимала, где мое отношение, а где внушение браслета.

– Хотел бы я знать, какие глупости вы мечтаете сделать при моем появлении, но ведь не скажете, – он попытался улыбнуться. – Штефани, если бы я только знал, я бы никогда не активировал этот проклятый браслет. Вы мне верите?

– Я вам верю.

Я чуть помедлила перед ответом, но сказала правду. Ему я верила. А вот его семье – нет. Но он меня про остальных не спрашивал.

– Помните, Штефани, – чуть горько сказал Николас, – что я вам говорил: я не соглашусь на развод, если дело дойдет до храма?

Я кивнула, недоумевая, к чему он про это вспомнил.

– Так вот, сейчас я бы согласился. Только есть вероятность, что брак расторгнуть не удастся, – сказал он. – Такой брак никому из нас не нужен. Вы же меня возненавидите. Вам будет плохо, мне будет плохо. Вам очень тяжело без магии?

– Непривычно, – ответила я. – Словно я перестала видеть часть мира, понимаете? Не смертельно, жить с этим можно. И это не навсегда. Правда, из Академии меня попросили уйти, пока Дар не восстановится.