я сам себе.

Поработать. Работа помогает.

Сосредотачивает. Сходить в музей, узнать о грязелечебнице. Она наверняка внесла свой весомый вклад. Адмирал Чичагин — первопроходец российской бальнеологии… На телевышку. Определенно на телевышку.

— Надо поработать.

Я взялся за сапоги и вытащил из-под завалов козака, до половины туловища. Роман лежал с открытыми глазами, достаточно опухший.

— Какой вчера праздник… был? — спросил он.

— Праздник… Кажется… День города… Вернее, репетиция…

Роман поморщился.

Я продолжал оглядываться. Отдел справочной литературы утратил свой обычный строгий вид. Это надо было как-то объяснять руководству, Нине Сергеевне, вряд ли удастся незаметно…

— Где моя шашка? — спросил Роман.

Роман сел, открыл глаза и ощупал карманы, точно шашку можно было спрятать в кармане. Хотя, вероятно, есть такие маленькие шашки, которые реально спрятать в рукаве. Или обернуть вокруг пояса, как китайский меч. Или шашка-телескоп с мощной пружиной в рукояти. Наверное, Роман знает толк в раздвижных шашках, любит их, коллекционирует…

Я представил коллекцию раздвижных шашек на раздвижной стене, хотя вряд ли бывают раздвижные стены, у японцев разве что. Есть рольставни, должны быть рольстены. У Большаковых контора по производству рольстен, вечером они козаки, утром монтируют натяжные потолки, такой вот курень Большака…

Я попробовал остановиться, но в похмелье не смог и продолжил с отвращением думать про раскладные шашки, рольстены, рольставни и рольмопсы, они все крутились в голове дурацкими пружинами. Выручил Роман.

— Этот Хазиков больной, — хрипло сказал он. — Он вчера хотел затоптать… кота…

— За что?

— Кажется, кот его оскорбил…

Роман поглядел на меня с вялым недоумением.

— Его можно понять, — сказал я. — Здешние коты… Зверье зверьем…

— А Хазиков — сволочь. А у меня шашка пропала…

— Мы ее, кажется, в машине забыли, — вспомнил я. — Надо забрать…

— Я ее в Златоусте заказывал, — пожаловался Роман. — Специально под кисть.

Роман показал кисть.

— Сегодня же концерт, я там…

— У тебя концерт сегодня?

— Наверное… надо у отца узнать… пить охота.

С этим я был солидарен.

Голова не болела, но чувствовалась деревянной. Чтобы убедиться, постучал по голове и убедился.

— Так кот был? — спросил я.

— Был, кажется, — ответил Роман. — Только это не кот, а товарищ старший лейтенант…

Дверь открылась, и в справочный отдел заглянула Кристина.

Кажется, она меня не узнала. Долго смотрела на меня и на Романа, затем исчезла.

— А где я живу? — спросил Роман.

— В гостинице, на нашем этаже. Вы приехали из Кинешмы.

— Из Кинешмы?

Я кивнул и поймал дверь, прежде чем она успела закрыться.

— Из Кинешмы в Кострому. Медленно, медленно лети, нетопырь. Лето прошло… — с японской меланхолией в голосе продекламировал Роман.

Я приоткрыл дверь.

Точно, Кристина. Она спускалась по лестнице, а навстречу Нина Сергеевна, встретились на площадке посередине.

— Кристиночка! — обрадовалась Нина Сергеевна. — Кристиночка, как я тебя рада видеть!

Нина Сергеевна схватила ее за руку.

— У нас скоро новоселье! — объявила Нина Сергеевна. — Фонд обновляем наполовину, компьютерный зал открываем, интернет будет. Приходите обязательно!

— Нина Сергеевна, я как раз…

— Старые фонды будем списывать — там полно хороших книг, пусть Костя твой придет, себе чего присмотрит…

— Я как раз про Костю хотела узнать, — перебила Кристина. — Он случайно не заходил?

— Нет, Кристина, не приходил. Он ведь месяц не заглядывал, сейчас же лето. А что-то случилось?

— Не знаю… Он вечером домой не вернулся. Я думала, они на рыбалку, а удочки все дома… может, вы видели?

— Кристиночка, ты не переживай, — успокоила Нина Сергеевна. — Ты что, ребят не знаешь? Убежали на реку, загулялись, погода хорошая. Болтаются где-то…

Повисла пауза.

— Из Кинешмы в Пухлому лети, лети, дирижабль…

Я оглянулся. Роман снял сапоги и тосковал вслух. Под сапогами обнаружились аутентичные портянки из толстой белой байки.

— А Глаша дома? — спросила Кристина.

— Глаша дома второй день, — ответила Нина Сергеевна. — Сидит наша Глаша. Мороженым объелась, ангину нагуляла. Представляешь, целое ведро слопала. Это мне назло! Что за дети пошли…

Я вчера видел Глашу, подумал я. На сцене. Большой поэтический успех…

— Да-да, конечно. Но вы точно не видели Костю? В городе или на реке?

— Нет, Кристиночка! Я вчера целый день на работе, потом у нас мероприятия.

Я спрошу у Глаши, может, она знает.

— Спасибо.

— Кристина, ты Феденьке позвони, — посоветовала Нина Сергеевна. — Он поможет.

Кристина убежала. Нина Сергеевна направилась к нам. Я закрыл дверь, испугался и сел на стул.

— Из Юрьевца в Кологрив по берегу осень спешит… — продолжал тосковать Роман.

В дверь деликатно постучали.

— Войдите, — сказал Роман.

Заглянула Нина Сергеевна с графином.

Кажется, на лестнице у нее графина не было…

— Здравствуйте, ребята! — жизнерадостно воскликнула Нина Сергеевна. — Как вы?

Я не знал, что ответить, поэтому сказал:

— Здравствуйте… Мы тут хотели поработать с утра, но…

— Вот и молодцы! — Нина Сергеевна вручила мне графин. — Молодцы!

— Спасибо!

Не знал, о чем говорить.

— Мы тут все приберем, — пообещал я.

— Можете не торопиться. Я водичку принесла. Или, может, вам чаю?

Разрухи в отделе Нина Сергеевна не замечала.

— Попозже, — сказал я.

— Хорошо. А где ваш друг?

Я огляделся, но увидел только Романа. Он, держась за стеллаж, поднимался с пола.

— Хазин пошел… в грязелечебницу, — нашелся я.

— Отлично! — обрадовалась Нина Сергеевна. — Там, кстати, собираются ванны возобновить.

— Это вряд ли, — сказал я. — Маловероятно.

— Почему?

— Тут радон в грязях.

— Что?

— Радон, — повторил я. — Превышение концентраций.

Я с сожалением вздохнул.

— Виктор, можно вас на минуточку? Буквально на пару слов?

Мы вышли. Нина Сергеевна выразительно поглядела на дверь отдела справочной литературы, и мы спустились на первый этаж.

Спуск по лестнице ударил по вестибулярному, на середине меня затошнило, а на последней ступеньке я ощутил мощный приступ изжоги.

Нина Сергеевна поджидала возле двери в кабинет.

— Виктор, я не очень поняла… — Нина Сергеевна напряженно смотрела на лестницу. — Про радон…

Изжога поразительной силы. Надо меньше думать. Чем короче мысли, тем меньше изжоги.

— У вас активированный уголь есть?

— Да. В аптечке.

Нина Сергеевна зашла в кабинет.

Я старался не смотреть на лестницу, тошнило от одного ее вида. Вчерашний день то и дело возникал в памяти, от него тоже тошнило. Дорогая водка, дешевые каламбуры, плюшевый дельфин. Вчера был дельфин, его забыла Аглая, а Хазин его украл… Думать короче. Пожалуй, на телевышку сегодня не решусь, мутит от одной мысли.

Появилась Нина Сергеевна с углем, протянула упаковку.

— Спасибо, — сказал я. — А…

— Берите-берите!

Уголь не повредит.

— Виктор, а я вот не очень хорошо поняла — что там насчет радона? — спросила Нина Сергеевна.

— Радон… Он в пластах… распространен в Центральной России, тут уж ничего не поделаешь…

— А уголь… он от радона помогает? — спросила Нина Сергеевна.

— Официально нет, —