неумело крутил компас. — Кто бы в этом хоть капельку сомневался…

— Вот солнце, — Роман указал в небо. — Вот полдень, — Роман ткнул пальцем в часы. — Юг там.

Полдень, оказывается. Хорошо вчера плясали…

— Юг там, — подтвердил Хазин и спрятал компас.

Поехали дальше.

Вокруг были сосны, а сверху солнце, оно мелькало между деревьями и утомляло. Сама дорога песчаная, поэтому ехал Хазин медленно; если Хазин прибавлял газу, «шестерка» виляла задом и ревела двигателем.

Видимо, я слегка задремал. Или выключился от усталости. Или от угля. Нина Сергеевна подсунула мне снотворного угля. Я не совсем спал, открывал глаза и видел солнце и сосны, тепло. Тошнить перестало, я подумал, что не зря согласился ехать в Заингирь. Искупаюсь в Козьей Речке. В ней водились горбатые окуни, черные, со сросшимися полосами и оранжевыми плавниками.

И козы водились вроде как. Одичавшие.

Их многие видели. Хотя бабушка, кажется, говорила, что речка не Козья, а Косья, никакие козы тут ни при чем. А назвали ее то ли потому что слишком извилистая, то ли из-за травы — трава там росла особенно сочная, и косили там в первую очередь. Мы с бабушкой ездили… да, ездили туда… но самой речки я никогда не видел, потому что речка была бродячая, гуляла в траве. Бабушка смеялась, говорила: чтобы ее увидеть, нужно хорошенько скосить глаза…

— …Заингирь — это деревня?

— …Заингирь — это диагноз. Ромик, ты зачем в это вляпался? Ты вообще что здесь делаешь? Куда ты лезешь? Тебе наливают — ты скачи, на фига тебе Заингирь?

— А тебе на фига? Тебе что там делать?

— Мы пишем книгу про адмирала Чичагина. А он жил в Заингире, там его вотчина.

— Нет никакого адмирала, и не было его никогда.

— Есть то, что написано топором. Витя вечером опохмелится и напишет, что адмирал был, и он будет и пребудет…

Машину подкинуло, я открыл глаза. Хазин оттормаживался перед лужей, я успел выставить руку и не хлопнулся лицом о стекло.

Роман на заднем сиденье ойкнул.

— Адмирал все-таки был, — сказал я.

Вблизи оказалось, что это вовсе не лужа, но водоем. На левой стороне дороги собралось болото, торфяная вода просачивалась через песок обочины, копилась в низине нешироким водоемом, просачивалась дальше в ручей на стороне правой. Вода чайная, но прозрачная, на дне белели камни и зеленел мох, течение шевелило этот мох, среди него поблескивали неоном синие рыбки.

— Это брод? — спросил я.

— Не исключено… — ответил Хазин. — Хотя я думал, брод выглядит иначе… Вить, сходи посмотри, а?

— Что там смотреть?

— Проедем или как?

Я выглянул. Водоем напоминал аквариум, с правого края произросли купальницы. Или кувшинки. Желтые цветочки. Глубоко.

— Это от бобров, — заметил Роман. — По всей России теперь так — развелись и бесчинствуют. Строят плотины, поедают строевой лес…

— Потычь палкой, Витя, — посоветовал Хазин.

— Потыч Палкой, народный артист Венгерской Народной Республики.

Плохо, я стал выражаться в стиле Хазина. Скоро я стану похож на Хазина. Надо выдавливать Хазина.

— В Польше та же картина, — сказал Роман. — Многие воеводства подтапливает. Бобры-с.

— Мне кажется, проскочим, — сказал я.

— Справа надо, — посоветовал Роман. — Там явно мельче и песок, а не глина…

— Выйдите, посмотрите, а?

Но мы не собирались выходить, Хазин смирился. Он сдал чуть назад, прогазовался и въехал в лужу.

Машина, вскопала песок, замедлилась на секунду, взбила по сторонам воду и проскочила.

За лужей начался песок.

— Почти приехали.

— Это уже Заингирь? — спросил Роман. — Я представлял его иначе…

— Отсюда до Заингиря километра три вроде… где-то так…

Хазин затормозил и достал из-под козырька карту. Это меня удивило, обычно Хазин не особо старался.

— Это Козья Речка? — спросил я.

— Нет вроде. Ручей… Кот… Какой-то котов…

— Коткишевский, — Роман заглянул в карту. — Иго, однако.

— Какое еще иго? — не понял Хазин.

— Понятно же, — сказал я. — «Кот» — ручей, «киш» — черный. Черная речка, короче. Воду видели?

— А где же Ингирь? — поинтересовался Роман. — Если Чичагин жил в Заингире, то он должен был пересекать Ингирь. Мы, кажется, ничего такого не пересекали…

— Чичагин мог посещать Заингирь с другой стороны, — сказал Хазин.

С этим было трудно не согласиться, поехали дальше. Примерно через километр дорога сделала резкий поворот и за поворотом немедленно испортилась — песок набрал влаги и отяжелел. Скорость упала еще сильнее, «шестерка» поползла на днище, в салоне запахло горелым маслом и сцеплением.

— Скоро встанем, — сказал Роман.

Хазин прибавил газу. Паленым сцеплением завоняло так, что я закашлялся и открыл окно.

— Скоро встанем, говорю, — повторил Роман.

— Не каркай под руку! — заорал Хазин.

Скорость снизилась до пешеходной, Хазин убрал ногу с газа, «шестерка» остановилась.

— Вылезайте! — потребовал Хазин. — Машина поднимется, дальше я проскочу!

Мы с Романом вылезли на дорогу и несколько увязли в песке; наверное, в Заингирь лучше добираться в резиновых сапогах, адмирал Чичагин всегда это делал в ботфортах.

— Лучше вернуться обратно к луже, — сказал Роман. — Если закопаемся, назад не вытолкать.

— Ты меня еще попоучай… — Хазин явно хотел еще кое-что добавить, но воздержался.

Наше отсутствие возымело некоторый эффект — Хазин сумел проехать еще метров двадцать.

— Очень хочет в Заингирь, — заметил Роман.

Для меня подобное стремление добраться до Заингиря было странно, вероятно, Хазин еще не окончательно протрезвел.

Хазин ругнулся, вышел из машины сам и достал из багажника лопату.

— Витя, сходи посмотри, — попросил Хазин.

— Чего посмотреть?

— Сколько там песка. Если метров триста, то прогрыземся, а если дальше…

Дорога поворачивала еще раз. Если за поворотом еще пара километров, то прогрызться не получится.

— Хорошо.

Я направился к повороту.

Роман догнал.

— Прогуляюсь немного, — сказал он. — Голова со вчерашнего… Как стеклянная. Подышу.

— Согласен…

— А вы тут давно вообще? В Чагинске?

— Две недели. Или три. Давно.

— Понятно.

Шагать по песку было тяжело, как по пляжу.

— Там живут? — спросил Роман. — В этом Заингире?

— Не знаю. Дорога есть. Непонятно, ездит ли тут кто, следы на песке долго не держатся.

— Да тут вездеход нужен и понижайка, а так лучше и не соваться.

— Ага…

Я не очень представлял, о чем с Романом разговаривать. Было стыдно, что вчера я называл его Шмулей. Но он, кажется, не обижался. Или не показывал.

— Куда дальше? — спросил я. — То есть куда едете?

— Куда? — не понял Роман.

— Выступать?

— А! Не знаю пока… Выходной сегодня.

И завтра. У нас плотный график был, решили отдохнуть…

— Да, отдыхать надо, — согласился я. — Мы тоже собирались отдохнуть. Мы тут книгу пишем, это… выжигает мозг. Начинает казаться, что ты ходишь туда-сюда…

— Да, я понял… Слушай, мутный тут лес. Вроде лес, а болотом пахнет.

— После разлива вода