Я все-таки дождалась, пока в холл из коридора вынырнет худенькая женщина, одетая скромно, с серыми волосами, собранными в пучок на затылке. Она ли это мелькала в окне? Я уже ни в чем не была уверена. Но, похоже, повода топтаться в дверях больше не осталось, и я шагнула внутрь.

– Олла, накрывай на стол в гостиной, – тут же скомандовал саннор Тасиди, а сам еще раз окинул меня хмурым взглядом. Меня и Айту.

Помахал рукой с зажатой в пальцах дымящейся сигарой.

– Вы не возражаете?..

Я покачала головой. Нет, я не возражала.

– Проходите же, проходите, – засуетился Тасиди, – раз уж так все получилось… Не мне тебя жизни учить, Кора.

Он выхватил саквояж у меня из рук и сам понес его вперед, при этом не прекращая говорить. Судя по тому, что слова он почти выкрикивал, наверное, был очень взволнован.

– Кора! Господи! Как это тебя угораздило? Санна Теодора… Она рыдала, говорила, ты сбежала с каким-то парнем… Я не знал, что и думать…

Вот мы и в гостиной. Я огляделась: и здесь все было как прежде. Темная старинная мебель, шоколадно-коричневый ковер на полу и такие же шоколадного цвета шторы, подвязанные белыми ленточками. Тасиди поставил саквояж у серванта, сам повернулся к нам.

– Ну, что ж вы, садитесь. Кора! То, что я слышал, – это правда?

Я медленно опустилась на мягкий диван, усадила Айту рядом и спросила:

– Как себя чувствует санна Теодора?

Ответ меня огорошил.

– Так умерла она, Кора. И очень хорошо, что ты появилась, потому что сейчас как раз решается вопрос о наследовании состояния твоего отца. Ну, того, что не успела спустить его безутешная вдова.

– Варги, – только и выдохнула я.

Там, на острове, я горела жаждой мести. Я придумывала, как сбегу с острова, как буду добираться до Кардилии, как появлюсь в доме. Провидение все решило за меня. Мстить стало некому.

– И что же с ней случилось? – сухо поинтересовалась я.

– Убили. – Тасиди развел руками, все еще дымя сигарой. Потом усмехнулся, смерил меня придирчивым взглядом. – Сдается мне, девочка, разговор предстоит долгий.

Я кивнула. Наверное, я должна была чувствовать разочарование, какую-то пустоту в душе – оттого, что не моими усилиями пала санна Теодора. Но, на удивление, мне вдруг стало легко, как будто мачеха и не была мне врагом, а всего лишь досадной помехой на пути к чему-то важному и правильному.

Вскоре был накрыт стол. На белой, накрахмаленной до хруста скатерти появился чайный сервиз, фарфоровый, в черной, с радужным блеском глазури, вероятно привезенный Эйком Тасиди с его родины. На Кардилии предпочитали фарфор белый, невесомый, а если с росписью, то обязательно золотистыми завитками. Олла принесла большой пирог из песочного теста с лимонной начинкой, а затем, повинуясь безмолвному приказу хозяина, еще и корзинку пирожков с мясом. Пока саннор Тасиди разливал коричнево-золотой, пахнущий липовым цветом чай, мы с Айтой избавились от шляпок и жакетов, оставшись в платьях. Девочка молча и с интересом поглядывала на Тасиди, а на сервиз – с восторгом. Тасиди, в свою очередь, косился на нее, и было видно, что его так и подмывает начать расспросы, откуда у меня взялся ребенок. Но он был человеком отменно воспитанным, а потому начали мы с того, что было важно, а именно – как же так получилось, что моя мачеха внезапно последовала за моим отцом.

– Это случилось недели три назад, – рассказывал Тасиди. – Гнуснейшая история, но, надо сказать, поучительная. Санну Теодору нашли в ее собственной спальне, изрезанную ножом. Просто зверски изрезанную. Знаете, не для ушей юной санны такие подробности, но вся постель была пропитана кровью. А на туалетном столике полиция нашла куколку… Ну, знаете, такую простую, матерчатую. Она была пришпилена к столешнице ножом, тем самым, которым и убили Теодору. И там же была прикреплена записка: «Не болтай лишнего». Так-то.

Рассказанная история не особо меня впечатлила. Возможно, будь на месте Теодоры кто-нибудь другой, я бы посочувствовала, но сейчас… прожевав восхитительный кусок пирога, я поинтересовалась:

– А что это все означает? Куколка, записка?

Глаза Эйка задорно блеснули.

– Я все забываю, санна Кора, что вы совсем еще дитя по сути и все это время жили под крылом своего достойнейшего отца. Куколка, Кора, – это личный знак клана работорговцев. Ну а записка… Инспектор Блейтс предположил, что Теодора имела глупость связаться с работорговцами – хотя я представить себе не могу, где они могли пересечься, – и также имела неосторожность начать кого-то из них шантажировать или кому-то угрожать. Теперь уже вряд ли узнаем. Но из всей этой истории в самом деле неясно, как пересеклись пути санны и этих… которые похищают людей.

Я покачала головой.

– Пожалуй, я могу ответить на этот вопрос, саннор Тасиди. Меня похитили из дома, то есть мачеха продала им меня. А потом я была куплена как рабыня на драконью заставу у края Чаши. Как вы понимаете, там всем было наплевать на мое прекрасное происхождение, и я здесь по чистому стечению обстоятельств. Можно сказать, повезло.

А про себя подумала: еще как повезло, что дракон меня не убил в первый же вечер и что я не умерла в подземелье, да и вообще.

– Вот как. – Эйк Тасиди опустил взгляд в свою чашку. – Я и предположить не мог. Думал, вы в самом деле сбежали с каким-нибудь молодым саннором. Батюшка ваш, не примите как обиду, слишком строг был, растил вас как розу под колпаком. А девичье сердце – оно такое, горячее. А в голове порой ветер.

– Я бы хотела, чтоб это было так, – я усмехнулась, – но правда именно такова, как я вам все изложила. Теперь, когда я здесь, мне нужно получить обратно свой дом и капиталы отца, чтобы…

И осеклась. Надо ли саннору Тасиди знать, что я задумала? Глянула на него из-под ресниц и натолкнулась на острый, пронизывающий взгляд тертого жизнью нотариуса. Эйк Тасиди уже что-то заподозрил, это точно.

– Что с вами было на драконьем острове, санна Кора? – мягко поинтересовался он, хотя этот вкрадчивый тон совершенно не вязался с твердым взглядом.

– Я же сказала – была там рабыней…

Помолчав, я вдруг подумала, что скрывать особо нечего. И дальше просто рассказала все как было: и то, что я оказалась таури лорда-дракона, и то, что он хотел на мне жениться. Умолчала лишь о даре лиан-тэ. Но это ведь не имело отношения к делу, так ведь?

– Я почти вышла замуж за дракона, если вам это интересно, – закончила я свою историю.

И продемонстрировала Тасиди перстень с глянцевым, завораживающе-черным камнем.

– А что помешало?

– Обстоятельства неодолимой силы. – Я невольно нахмурилась, вспоминая, как разлетелись в щепки замковые двери.

Эйк Тасиди тоже нахмурился, помолчал, помешивая ложечкой чай. Затем все же спросил:

– Надеюсь, он не был уже женат? Все же это удар по репутации, санна Кора. Коль вы вернулись на Кардилию, вам здесь жить. Не хотелось бы, чтоб сплетни просочились…