Но пушек вблизи не наблюдалось. Не было даже завалящего миномета. Поэтому первый стратег со вздохом отогнал эти несбыточные фантазии и отдал приказ арбалетчикам на начало стрельбы. Услышав команду, копейщики первой шеренги опустились на одно колено, открывая для стрелков второй шеренги сектор для стрельбы. Тысяча стрелков второй шеренги подняли свои арбалеты и произвели первый залп в сторону вражеских боевых слонов. Потом они развернулись и передали свои разряженные арбалеты воинам второй шеренги, забрав у тех заряженное оружие. Затем последовал второй залп, а за ним и третий. Такой способ стрельбы, при котором стреляет только одна шеренга стрелков, а остальные перезаряжают для них арбалеты, предложил Эолай – бывший арбалетчик отряда, а теперь сержант стрелкового полка. При таком методе стрельбы значительно повышалась скорострельность стрелкового строя арбалетчиков.

Это полезное тактическое новшество было при полном одобрении Громова принято на вооружение. Долгие месяцы тренировок не пропали даром. Бойцы действовали быстро и слаженно. Стреляли самые меткие стрелки полка, а остальные быстро заряжали для них арбалеты. Полк работал как часы, без сбоев и суеты.

Слонам противника очень не понравился обрушившийся на них дождь из арбалетных болтов. Эти исполины были защищены неплохой броней. Лоб боевого слона прикрывала толстая железная пластина. Тело было покрыто попоной из толстой кожи или плотной ткани с нашитыми на нее железными пластинами в виде чешуи. Ноги тоже частично прикрывали своеобразные железные поножи. В общем, этот здоровый зверь выглядел настоящим ходячим танком. А башенка с тремя лучниками, крепившаяся на спине, дополняла образ этой машины смерти. Такого исполина, увешанного железом, было очень трудно убить. Однако, несмотря на все свои достоинства, боевые слоны имели один, но очень большой недостаток. Они были животными большими и сильными, но они очень, очень, очень, очень не любили, когда им причиняют боль.

И вот, уже после первого залпа, когда на сорок три слона обрушилась одна тысяча арбалетных болтов, то среди этих исполинов появились первые раненые животные. Следующий залп добавил веселья. Броня не смогла эффективно защитить слонов от бронебойных арбалетных болтов. Получив множественные ранения, упали шесть слонов, все остальные были ранены. Боль от многочисленных ран, крики умирающих сородичей и растерянность погонщиков привели к фатальному результату.

Боевой слон может стать обоюдоострым оружием. Получив ранение, он может выйти из-под контроля и начать крушить все и всех, кто встанет на его пути. И еще, это стайные животные, которые в бою следуют за своим вожаком. К несчастью для воинов Антипатра, вожак боевых слонов был ранен первым залпом. Он с ревом сбросил своего погонщика, встав на дыбы, а затем развернулся и ринулся на ближайших врагов, чтобы покарать их за свою боль. Правда, этими ненавистными врагами стали ближайшие к нему люди и лошади, то есть катафракты и восточные наемники узурпатора. Ослепленный яростью и болью, большой слон-вожак ринулся убивать ненавистных двуногих. Второй залп арбалетчиков только прибавил ему прыти. Все оставшиеся на ногах боевые слоны тоже дружно развернулись за своим предводителем и с энтузиазмом напали на оторопевших от такого сюрприза воинов Антипатра.

Атака разъяренных боевых слонов смотрелась впечатляюще даже отсюда, с вершины холма. Покрытые сверкающей броней исполины с разгона врезались в плотную толпу конницы и пехоты, скопившуюся на правом фланге наступающей вражеской армии. Разогнавшиеся слонопотамы пробили длинные и широкие просеки в дрогнувшей массе людей и лошадей. Саня увидел, как от массивных туш разъяренных слоников во все стороны полетели изломанные человеческие фигурки. С двух сотен метров они были похожи на листья, разлетавшиеся под ударами ветра. Он видел, как бегущий слон сбил как кегли троих закованных в броню всадников. Лошадей и людей, одетых в блестящую чешуйчатую броню, просто смело с дороги.

Первый натиск был страшен и красив. Однако потом началось основное веселье. Разогнавшиеся гиганты, наконец, сбавили свой бег, увязнув в человеческих телах. Но это их совершенно не смутило, и они с большим энтузиазмом продолжили свою кровавую работу, топча и пронзая своими бивнями всех, до кого могли дотянуться.

Арбалетчики тоже не сидели сложа руки. Залп за залпом обрушивался на бушующих слонов и избиваемых ими людей. Может быть, если бы на месте арабов и персов там находились морально устойчивые фалангиты или гоплиты, ощетинившиеся пиками и копьями, то слоны не смогли бы так порезвиться.

Однако там их не было. Гордые сыны Востока больше думали о том, чтобы спасти свою жизнь. Восточные народы, вообще, не отличались особой храбростью и дисциплиной. Недаром Александр Македонский прошел через всю Азию вплоть до Индии с небольшой армией, которая раз за разом била неорганизованные толпы восточных воинов. Ни о каком отпоре взбесившимся слонам и речи быть не могло. Арабы и персы просто бросились наутек, подгоняемые разъяренными животными и арбалетными болтами. Катафракты, правда, немного посопротивлялись для вида, но и они не смогли долго противостоять натиску буянящих гигантов. Правый фланг вражеской армии стремительно посыпался. Саня решил подбодрить бегущих врагов и послал за ними вдогонку тысячу каппадокийских всадников, чтобы беглецы не вздумали вдруг вернуться обратно.

Затем по команде Громова арбалетчики перенесли огонь на приближающуюся вражескую фалангу. Сначала эффект обстрела был слабо заметен. Но когда вражеские фалангиты приблизились на сто пятьдесят шагов, то залпы арбалетчиков начали выкашивать целые ряды вражеских бойцов. Промахнуться по такой огромной цели, как плотный строй, состоявший из десяти тысяч человек, было просто невозможно. Фаланга Антипатра замедлила свое равномерное продвижение и начала передвигаться урывками, ломая строй. Застрельщики тоже не сидели на месте. Они шустро выдвинулись вперед и начали поливать медленно бредущую пехоту узурпатора стрелами и дротиками.

Наступала решающая фаза боя. Громов бросил взгляд на арбалетчиков, методично выкашивающих ряды вражеской пехоты, и подал команду трущемуся рядом трубачу.

* * *

Повинуясь сигналу трубы, пришла в движение пехота, стоявшая в центре армии Селевка. Фалангиты синхронно опустили свои пятиметровые пики и быстрым шагом двинулись в сторону наступающей фаланги узурпатора. Это зрелище невольно завораживало взгляд. Тысячи воинов ровными рядами двигались в едином строю, выставив вперед свои длинные пики. В отличие от них фаланга Антипатра уже не выглядела такой грозной. Двигаясь вверх по склону холма, она несла большие потери от обстрела. К тому же этот склон был усеян крупными валунами и кустарником, что совсем не способствовало сохранению правильного строя. А ведь главная сила этого типа построения была именно в монолитности его рядов.

Наступательный порыв вражеских фалангитов практически иссяк. Фаланга Антипатра, не дойдя до вершины, остановилась. Из-за множества убитых воинов там возникла жуткая неразбериха. Для того чтобы строй мог двигаться дальше, необходимо было перестроиться и заполнить образовавшиеся в рядах бреши. А на это нужно было время, но его не дала фаланга Селевка, которая с разгона атаковала солдат узурпатора. Удар сариссафоров был, конечно, не такой зрелищный, как атака слонов, но от этого не менее смертоносный. Вражеские фалангиты, увидев приближающуюся фалангу Селевка, лихорадочно попытались восстановить строй, но не успели этого сделать. Многие из них даже не успели опустить свои пики в сторону противника. Сариссафоры Селевка единым фронтом вломились в ряды воинов Антипатра, легко разметав выставленные вразнобой сариссы. Их пики заработали со скоростью игл швейной машинки, пронзая щиты, доспехи и плоть вражеских бойцов.