– В том-то и дело. Водка хранилась вместе с другими конфискованными и подлежащими уничтожению товарами на складе полиции, а затем по документам вся партия недоброкачественного алкоголя была утилизирована.

– Выходит, не вся партия оказалась в руках полиции? Думается, несколько бутылок все же просочилось в продажу?

– Нет, показания всех соучастников были абсолютно одинаковыми. Они сдали весь паленый товар, надеются на снисхождение.

– А как же тогда…

– Сейчас идет допрос сотрудников, занимавшихся уничтожением этой партии спиртного. Есть вероятность, что кто-то из них не удержался и прихватил себе парочку оригинальных бутылочек.

– Для чего?

Алена пожала плечами. Ответить на этот вопрос она не могла.

– Но зато я знаю, к кому мы с тобой поедем сейчас.

Инга усмехнулась.

– Тут и гадать нечего. Мы поедем к Игорю. Верно? Доставим его для допроса к следователю?

– К нему самому. И боюсь, у меня будет еще одна неприятная новость для Полины.

– Какая?

– Да вот все думаю, уж не затеял ли наш Игорек шантаж господина Федосеева лично? Принял, так сказать, эстафету из рук павшей подруги.

Инга взглянула на Алену и тут же попыталась реконструировать ход событий того злосчастного утра.

– Проснулся, увидел, что Мила мертва, но не расстроился, а смекнул, что может продать снимки Гербарии и без нее.

– И ушел, прихватив с собой фотокамеру?

– Но тогда это может быть для него крайне опасно. Федосеев вышел на тропу войны, он уже отправил на тот свет жену и любовницу, для него размазать Игоря – вообще раз плюнуть.

– Игорь теперь ученый, с Федосеевым паленую водку пить не станет.

– А Федосеев что-нибудь новенькое придумает!

– Тогда нам необходимо предупредить Игоря об опасности.

– Или, если он сам не осознает размера нависшей над ним угрозы, нам надо поставить Полину в известность о том, что задумал ее сынок.

– Считаешь, она сама не догадывается?

– Думаю, что у нее насчет Игоря еще очень много иллюзий.

Полина совсем не обрадовалась, увидев на своем пороге сыщиц. Наверное, она бы их совсем не впустила в дом, но получилось так, что, когда они подходили к ее квартире, из нее как раз выходил Натан. Захлопнуть дверь прямо перед носом подруг постеснялась даже Полина. И поэтому, проводив Натана, она сухо им кивнула:

– Заходите.

– Спасибо тебе и на этом.

Но Полина и ухом не повела, будто бы и не услышала сарказма в словах Инги. Она сразу же предупредила подруг:

– Мы с сыном только что с поезда, очень устали.

Подразумевалось, что сыщицы тут же вежливо перед ней извинятся за причиненное беспокойство, попрощаются и уйдут. Правила хорошего тона требовали, чтобы Алена с Ингой так и поступили. Но правила расследования диктовали совсем другое.

И Алена сказала как отрезала:

– Никто не заставлял вас с Игорем ехать поездом.

– Ему вообще давно надо было быть у следователя, а не дома отлеживаться!

Полина слегка оторопела, а потом нахмурилась еще больше:

– Зачем вы пришли?

– Побеседовать с твоим сыном хотим.

– Игорь очень устал. Он не может говорить с вами.

– Он у тебя вечно то больной, то уставший. Ни разу не помню, чтобы ты похвасталась какими-то особенными успехами сына.

– Разве что когда он на бюджетное место поступил, – справедливости ради вставила реплику Инга.

Но Полина что-то не сильно обрадовалась ее поддержке.

– Да, мой Игорек не такой, как все дети! – с вызовом произнесла она. – И все равно я люблю его больше всех на свете!

– Сейчас мы откроем тебе глаза на твоего Игорька.

– Не хочу я, чтобы вы мне там что-то открывали, – энергично запротестовала Полина. – Я знаю своего сына. Он не способен ни на что дурное! А вы обе, начиная с самых Великих Лук, ведете себя так, словно подозреваете его черт-те в чем!

– Мы сейчас тебе точно скажем, что натворил твой дорогой сыночек!

– Вот! Опять вы его обвиняете!

– Твой Игорь участвовал в шантаже! Знаешь, что такое шантаж? Это уголовное преступление!

Полина побледнела.

– Шантаж? Кого же шантажировал Игорь?

– Не прикидывайся идиоткой! Он сам признался, что помогал Миле шантажировать ее мать!

– Он всего лишь завел знакомство с Гербарией, – сопротивлялась Полина. – Это не противозаконно.

– Сначала он втерся в доверие к этой женщине. Прикинулся лапочкой и пушистой овечкой. А потом планировал вдвоем с Милой вымогать у женщины деньги, угрожая рассказать об их романе ее мужу!

– Это все Мила затеяла.

– А твой сын осознанно ей помогал! А когда Мила умерла, он взял фотокамеру со снимками и решил получить деньги сам.

– Нет, это невозможно, – лепетала Полина.

– Твой сын дурак! Или даже не знаю, как назвать человека, который даже на ошибках других ничему не учится. По-моему, ему наглядно показали, что может быть с шантажистками вроде Милы! Ее смерть – это плата за то, что она придумала!

Полина схватилась за голову, отступив на два шага назад от подруг. Она явно соображала, что тут можно сказать в защиту Игоря. Но в этот момент за ее спиной раздался голос самого парня:

– Мама, это все ложь! Мы с Милой никаких денег даже получить не успели!

Полина тут же повеселела, радостно развернулась к подругам и закричала на них:

– Вот видите! Игорь никаких денег не получил.

– Потому что не успел! Но он собирался!

– И что? Я тоже свою норковую куртку уже который месяц собираюсь отдать в химчистку. И что? До сих пор не собралась, а куртка где висела, там и висит. Нельзя судить человека только за его намерения.

– Если эти намерения преступны и привели к смерти двух человек, то можно! Игорь, ты уже взрослый парень, должен понимать, что шантаж – это не шуточки.

– Где камера, Игорь?

– Я не знаю. У меня ее нет!

– Не ври! Ты ее взял! Мы видели коробку от этой фотокамеры в мастерской отчима Танюши. Это ты принес ее туда!

– Ну да, – признался Игорь. – Принес. Но камеры в коробке не было!

– А куда же она делась?

– Я сам думал, что она там, Милка всегда ее там держала. Но когда открыл коробку в мастерской, камеры в ней не обнаружил.

– Что же, ты прихватил из дома Милы пустую коробку и даже не заметил разницы? Даже по весу?