– Кажется, я понимаю. Милый, дорогой мой Натан! Он это сделал ради меня!

– Что?

– Разве вы не понимаете?

Полина повернула к подругам свое просветлевшее лицо. Несмотря на обильно льющиеся по ее щекам слезы, женщина выглядела почти счастливой.

– Натан сделал это ради меня. Он знал, как я страдаю из-за разрыва с сыном. Знал, из-за кого произошла наша с Игорем ссора. И он удалил ее, Милу – мерзкую гадину!

Подруги содрогнулись. Прозвучавшая в словах Полины ненависть была тем ужаснее, что адресовалась она мертвой девушке. Как же сильно ненавидела Полина избранницу сына, раз даже к ней, мертвой, она испытывала злобу.

Но Полина тут же вновь залилась слезами, неустанно повторяя:

– Дорогой мой Натан! Как же я ему благодарна за все, что он для меня сделал!

Попонкин кашлянул:

– Значит, вы признаете тот факт, что бутылки с отравленной водкой находились у вас дома?

– Теперь их нет.

– Но они были?

Полина развела руками.

– Что-то такое я припоминаю. Действительно, Витя к нам приходил. Приносил две какие-то диковинные водочные бутылки, говорил, что они очень дорогие. Я не прислушивалась к тому, о чем говорили мужчины. У меня нестерпимо разболелась голова, и я поторопилась лечь в постель пораньше. И поэтому я понятия не имею, куда Натан потом спрятал эти бутылки. Возможно, ты их все же прихватил с собой, а, Витя?

– Да не брал я их! – взвыл бедняга. – У вас оставил. Ну, Натан! Ну, пройдоха! Раньше аферистом был, а теперь еще и убийцей заделался! Как же он меня подставил, дружок мой закадычный!

– А где вы вообще познакомились?

– В школе, будь она неладна! Вместе учились, дружили даже. Будь он проклят, этот Натан. Сам сядет за убийство и меня подведет под статью за нарушение служебной инструкции и халатность!

Витя продолжал сокрушаться, Полина плакать, а Игорь торжествовать. Вид у него был до того довольный, что подруги невольно призадумались.

– Постойте, но зачем Натану убивать еще и Гербарию?

И снова Полина поспешила оправдать действия своего мужа:

– На фотографиях, которые сделала Мила, не только сама Гербария, там еще и мой Игорек. Натан понял: если не устранить первопричину, Игорек тоже может пострадать. Гербария должна была замолчать.

– Но зачем убивать Гербарию тем же способом, каким убили Милу? Это ведь лишняя возможность привлечь внимание к водке, а следовательно, и к самому себе.

– Один раз сработало, вот решил, что и во второй тоже все прокатит! – заявил Игорь, но подруг его ответ решительно не устроил.

Это у недалекого и, увы, неумного Игоря мог появиться такой план – избавиться от матери и дочери одним и тем же проверенным способом. Но у Натана ум был острым и гибким. И всякую проблему он видел не с одного ракурса, как обычный человек, а рассматривал ее многопланово. Натан бы не стал так позорно повторяться. Любое действие, доведенное до автоматизма, вызывало у него скуку. Отравив Милу с помощью поддельной водки, для Гербарии он бы обязательно придумал что-нибудь новенькое.

Но это были личные ощущения подруг. А они видели, что следователь Попонкин сделал в сторону Натана охотничью стойку.

– Где ваш супруг находится сейчас? Как с ним можно связаться?

А получив исчерпывающие ответы, он потребовал от перепуганной Полины:

– Немедленно позвоните своему мужу и скажите, что для него будет лучше явиться ко мне самому.

– Хорошо, – пролепетала женщина.

Пока она звонила мужу, подруги подбежали к Попонкину.

– Натан не мог убить Гербарию!

– Вы полагаете?

– У него не было на то причины!

– Причина была.

– Не слушайте вы Полину!

– Вы про всю эту чушь, про невероятной силы чувство, которое испытывает подозреваемый к ней? Конечно, я не поэтому заподозрил Натана. Причина совсем иная.

– Какая?

Попонкин медлил недолго.

– Ладно, скажу вам правду. Госпожа Федосеева давно и хорошо известна нашим следственным органам. Точно так же, как и новый супруг вашей Полины.

Подруги кивнули, они знали о том, что Натану довелось побывать под следствием.

– Первая знаменита у нас в органах, потому что все последние двадцать лет занимается исключительно тем, что поставляет своих подопечных сирот и выживших из ума стариков для различных махинаций. Кому надо, тот знает, что за неимущим сиротой или дряхлым стариком, с документами которого можно делать все что заблагорассудится, нужно обращаться к госпоже Гербарии. У нее самый широкий выбор всевозможных бедняков, готовых на все ради своей хозяйки. Когда ее уволили с госслужбы, где можно было позаимствовать любого бедолагу, госпожа Федосеева не растерялась, организовала собственный источник бесправных доходяг.

– Мы поняли. Вы говорите про этот ее Клоповник.

– Да. По факту находящихся там людей сейчас ведется расследование.

– Ну, а Натан тут при чем?

– Пять лет назад кое-какие делишки госпожи Федосеевой наконец вскрылись, ей грозил реальный тюремный срок. Но ей удалось подключить все свои связи, и в тюрьму вместо нее сели другие, сама Гербария отделалась легким испугом и увольнением с занимаемой должности.

– Да, ее подруга Калерия Леонардовна рассказывала о каком-то скандале, в котором Гербария оказалась замешанной.

– У Гербарии была целая схема, по которой деньги из бюджета, минуя тех, кому они предназначались, текли в карман к ней и ей подобным.

– Но при чем тут Натан?

– Натан был тем человеком, который разработал и внедрил эту схему в жизнь.

– Но он уже понес за это заслуженное наказание.

– Ну а Гербария – нет. Я понятно говорю?

– Считаете, у Натана мог быть повод для личной мести Гербарии?

– Именно так, – кивнул Попонкин. – Садясь в тюрьму, Натан рассчитывал на то, что заработанные им деньги будут сохранены сообщниками, в частности, мадам Федосеевой. Но когда он освободился, оказалось, что Федосеева делиться с ним не намерена. И… и он отомстил ей за жадность.

Подруги молчали, придавленные тяжестью аргументов следователя. Это уже не бездумное бормотание Полины, это серьезные и веские доказательства причастности Натана к смерти Гербарии.

– И вы… вы теперь его арестуете?

– Хм, не знаю. Но мы обязаны его допросить. Вы же сами понимаете.

Эти слова услышала Полина.

– Понимаем, – горько произнесла она. – Понимаем, что вы уже вынесли в душе приговор моему Натану. Увы, я все отлично понимаю.

– И будете сотрудничать со следствием?