– Я люблю Стеллу, – неожиданно произнес он.

– Правда? – Виолетта сглотнула слюну.

Из маленькой кухни раздался звон посуды. Очевидно, Магали не решалась вернуться к ним.

– Виолетта, пожалуйста… – сказал Марко. – Я знаю, что совершил ошибку, я знаю это. Поверь мне.

На какой-то миг воцарилась тишина. Смятение чувств охватило Виолетту. Она набрала побольше воздуха в легкие.

– Я верю тебе, – наконец ответила девушка.

– Ты… ты веришь мне?

– Да, верю, – повторила Виолетта и взглянула брату в глаза, – я ведь знаю тебя. Но…

– Но что? – вопросительно взглянул он на сестру.

– Ты должен мне кое-что пообещать.

– Конечно.

– Если все закончится хорошо, ты вернешься к дочке.

– Я…

Виолетта подняла руку:

– Об этом мы больше говорить не будем, иначе я останусь здесь. Ты не можешь заставить меня уехать.

– Ты же моя сестра, я мог бы… – Марко осекся, увидев блеск в ее глазах, и кивнул.

– Ты уже подумал, куда мы с Магали можем уехать? – спросила Виолетта.

Марко кивнул:

– Виктория говорила мне, что, если возникнут трудности, нужно обратиться к Анне Мейер-Вайнбреннер.

Спустя два дня Виолетта и Магали вместе с Анной отправились в Ла-Дульче, эстансию брата Анны Эдуарда.

Когда болезнь была побеждена, все пациенты выздоровели, а последних умерших похоронили, трое женщин вернулись в город. Марко провел тут еще пару недель, прежде чем снова отправиться в Тукуман. В прощальный вечер он пригласил младшую сестру в небольшой погребок, где они немного выпили и отметили его отъезд. Магали обещала присоединиться к ним позже. Сначала Марко был не совсем уверен, подходит ли это место для такого вечера, для Виолетты и ее подруги. Но сестра одобрила выбор.

– Спасибо, что ты приехал в Буэнос-Айрес, – произнесла она. – Сначала я даже не понимала, как мне себя вести, но теперь знаю, что…

– Все в порядке, Виолетта. На самом деле это я благодарен тебе. – Он вздохнул и начал сначала: – Я благодарен тебе, что ты заботилась о Стелле. Благодарен за то, что в последний год ты постоянно помогала мне…

Виолетта кивнула.

– Ну и хорошо, – не спеша произнесла она. – Для нас обоих это было нелегкое время.

– Да, – согласился брат.

– Но теперь… – продолжила девушка.

– Теперь все станет лучше, – закончил за нее Марко. – Я знаю.

Виолетта улыбнулась. Она много думала на эстансии Ла-Дульче. Девушка осознала, что им нужно было уехать из Буэнос-Айреса на некоторое время, потому что больше они обе наверняка бы не выдержали. Марко приехал в нужный момент и, как и обещал, всеми силами старался заменить их в больнице. Несмотря на то что девушек мучила совесть из-за того, что они оставили Роберта, Аврору и Клариссу, спаслись бегством, к ним никаких претензий не было и после возвращения все их тепло приняли. Виолетта благодарила Бога, что всем ее друзьям удалось пережить страшную эпидемию.

Марко почти ничего не рассказывал им о тех днях, когда помогал в больнице. Судя по всему, они с Робертом хорошо поладили, несмотря на то что Марко не разбирался в лечении больных.

– Думаю, если бы ты не приехал, – вновь начала Виолетта, – я бы и не поняла, что мне стоит остановиться. И тогда… – Девушка вздохнула. – Иногда человеку так трудно понять, что правильно…

Марко лишь хмыкнул в ответ, а Виолетта заметила, что он в этот момент ее вообще не слушает.

Она с любопытством проследила, куда смотрел брат. Тот наблюдал за Магали, которая только что вошла в погребок и выискивала их. Виолетта удержалась от вопроса, нравится ли Магали Марко. «Он уже не первый раз так на нее смотрит, – подумала Виолетта, – но теперь мне не стоит вмешиваться. Прошли времена, мой любимый брат изменился. Прошли времена, и сейчас он ведет себя более раскованно. Прошли времена, когда у него была жена».

– Передавай от меня привет Трес-Ломас и Лос-Аборерос, – произнесла Виолетта с улыбкой, стараясь не подавать виду, что видела кое-что. – И сделай то, что обещал мне. У тебя чудесная дочь. Ей очень нужен отец.

Марко наконец оторвал взгляд от Магали.

– Я уже понял это, Виолетта. Честное слово, я сдержу обещание. Я знаю, что у меня замечательный ребенок.

Марко улыбнулся. Он больше не наказывал сестру тяжелым молчанием, как часто случалось до этого. Виолетта решила, что когда все успокоится, то она подумает, как поспособствовать развитию отношений брата и Магали. Та как раз, радостная, подошла к ним. «Может, мне действительно стать свахой», – неожиданно задумалась девушка и не могла не рассмеяться от такой мысли.

– Почему ты смеешься? – спросил Марко.

– Ах, да так, ничего, – бросила в ответ Виолетта. – Я просто счастлива.

Через четыре месяца после той ночи с Робертом Кларисса не могла больше скрывать, что ожидает ребенка. Первые признаки беременности она оставила без внимания. Тошнота, о которой все говорили, не слишком досаждала ей. Иногда девушка чувствовала такую слабость, что приходилось присесть. Еще пару раз ее рвало ни с того ни с сего, но Кларисса списывала все на желудочное отравление и быстро забывала об этом. Менструация, отсутствие которой считалось верным признаком беременности, в последнее время у нее часто задерживалась, а потому она не придала особого значения тому, что месячные вообще прекратились. Только в день, когда Кларисса ощутила легкий, как перышко, толчок, она осознала, что живот начал округляться. Та удивительно чудесная ночь с Робертом, когда вокруг них бушевала смерть и эпидемия, породила в ней новую жизнь. По ее подсчетам, ребенок должен был родиться в декабре.

Кларисса вздохнула. Открытие, что их уже двое, она сделала пару недель назад, но все еще не представляла, как сообщить об этом Роберту. После той ночи они очень сблизились, но Роберт больше не спал с ней, хотя порозовевшие и округлившиеся щечки Клариссы ему явно нравились.

«Ну, он все же мужчина, – подумала Кларисса, – возможно, это и неудивительно».

Девушка снова вздохнула. После долгих раздумий она все же решила, что сегодня нужно открыться. Когда Роберт вернется из больницы, она должна обязательно ему все рассказать. Кларисса перестанет молча затягивать корсет и сообщит ему об изменениях в их жизни.

Она уже некоторое время стояла возле окна, смотрела вниз, на улицу, подыскивая подходящие слова. Ей нравилось это место, нравилось оставаться незамеченной и наблюдать. Ей нравились люди, идущие там, уличные музыканты, продавцы, играющие дети, городская сутолока, толкотня, смех и перебранки, песни и танцы – все, из чего состоял Буэнос-Айрес. Сейчас же гигантским темным покрывалом на город опускались сумерки. Скоро загорятся уличные фонари.