«А бабушка-то у меня, оказывается, занятная, – подумала, скептически улыбаясь, Мила. – И чего же такого интересного она сможет мне рассказать? А впрочем, если учесть, что мой ум – чистый лист бумаги, может, она его загрузит чем-нибудь удобоваримым? Не понравится – выкину из головы».

Пока готовили обед, Мила с облегчением узнала, что своего мужа она голодным не оставит, так как все ей казалось привычным и легким: руки сами вспоминали – быстро и тонкошкуро чистили картошку, мелкой соломкой шинковали капусту, ловко нарезали морковку. Бабушка почти не вмешивалась, только раз спросила, не забыла ли Мила посолить.

– Свое счастье женщина непременно должна заработать. И быть к нему готовой, когда оно придет, – важно и наставительно начала свой урок подготовки к семейной жизни старушка.

«Повезло бабульке: нашла свободные уши», – с улыбкой подумала Мила.

– Самое главное – научить свою душу любить. Запомни раз и навсегда: любовь должна быть слепой, глухой и молчаливой.

«Да это не любовь, а калека какая-то».

– Она не должна зависеть ни от чего.

– По-моему, Алеша любит меня, иначе бы не женился.

– По-моему – тоже. Вот и слава богу! Однако мужья не всегда бывают добрыми, внимательными и заботливыми. Если женщина хочет сохранить семью, ей нужно научиться прощать мужа и постоянно его воспитывать, приучать к хорошему.

– С чего ты взяла, что мужчина позволит себя воспитывать? – рассмеялась Мила.

– А ты потихоньку начинай, лаской да уговорами, покорно и в то же время настойчиво. Похитрее будь, на то ты и женщина. Так и добьешься своего. Вода камень точит. Постепенно приучишь его к правильным привычкам: сдерживать свои желания, заботиться о тебе. Мужчины гораздо больше ценят то, что отдают, чем то, что получают. Приучи его к умению любить тебя.

– Это как?

– Да просто. И в то же время сложно. Ты всегда должна помнить, что родилась для того, чтобы научиться любить и быть счастливой. А потому, если тебе что-то не нравится в людях, ты загляни в себя и проверь, нет ли у тебя того, что тебе так неприятно в других. И постарайся измениться. Иначе все то, что тебе не нравится в ком-то, ты получишь в любимом муже. Чтобы научилась любить. Он будет учить тебя, а ты будешь учить его. Это наука для двоих. И еще помни: даже если женщина прожила с мужем много лет, она в чем-то все равно должна оставаться для него тайной, загадкой. И тогда он никогда тебя не бросит. И ни в коем случае твое настроение не должно зависеть от погоды. Люби мужа и чаще улыбайся. Потому как серьезно следует относиться только к Господу Богу. А ко всему остальному – можно и с улыбкой.

– Согласна, буду мужу улыбаться.

– И никогда не балуй его! Если забудешь о себе и начнешь думать только о муже, исполняя любую его прихоть, он вообще тобой перестанет интересоваться. И не только сама о нем заботься, но и многого требуй от него самого взамен.

– Не понимаю, почему мы должны жить в этой глухомани?

– Так сложились обстоятельства. Я тоже не все понимаю в этой жизни. Знаю одно: радуйся тому, что у тебя есть.

За делами и разговорами не заметили, как наступил вечер с золотым закатом. Уже при свечах легко поужинали и, протопив на ночь печь, улеглись спать. Ночь выдалась звездная, холодная, с крепким инеем. Уставшая за день от новых дел, а также знаний и впечатлений, Мила уснула мгновенно, как только голова коснулась теплой подушки, нагретой печкой, и всю ночь ей снились крепкие объятия и жаркие поцелуи красавца мужа.

На следующее утро Мила чувствовала себя выспавшейся, довольной и счастливой. Воспоминания о сладких сновидениях томили душу и тело. Она немного понежилась в постели, затем нехотя встала и, выглянув в окно, ахнула: густым ковром повсюду лежал снег. Мила не поверила глазам: как, неужели уже наступила зима?! Ее ошеломил столь внезапный переход от солнечного, почти летнего дня к холодному зимнему. Наскоро накинув шаль на плечи, прямо в тапках на босу ногу выбежала на крыльцо.

Утро потихоньку просыпалось, и туман начал рассеиваться. Месяц, истекая последним светом, бледнел и растворялся в розовом свете утренней зари. Вот уже и солнце красно-огненным шаром выкатилось на прояснившееся небо, ярко освещая белую снежную пелену.

Мила прищурилась: в глазах рябило от ослепительного блеска пухового покрова зимы. Тайга казалась притихшей, затаившейся. Снег валил хлопьями, накрывая сплошным сугробом промерзшую за ночь землю. Мила с трудом оторвалась от захватившего ее зрелища, осознав наконец, что совсем окоченела, забежала в избу и приникла к горячей печке, чувствуя сотрясающий тело озноб.

– Чего удумала! – заворчала сердито старушка. – Да разве ж можно раздетой-то на такую стужу! И как это я проглядела, когда ты мимо проскочила? – Она подала Миле взятые с печи теплые шерстяные носки. – Надевай скорее да садись за стол, выпей горячего чаю, быстрее согреешься. – И старушка поставила перед Милой чашку с дымящимся чаем.

Сделав несколько глотков, проникших теплом в продрогшее тело, Мила забеспокоилась:

– А как же Алеша? Он же совсем в тайге замерзнет!

– За него не бойся, замерзнет – костер разожжет. Ему не впервой по холоду ходить. Мы с тобой после обеда начнем баньку топить. Он как раз поспеет вернуться. Вот ты его и отогреешь: веничками попаришь да приголубишь.

Мила промолчала. Она понимала, что потеря памяти – это ее личная проблема, с которой она сама должна справляться. Иначе ведь сочтут больной. Они оба. Совсем не хочется, чтобы с ней обращались как с сумасшедшей, поэтому ни в коем случае не стоит ничему удивляться. Мила поведет себя так, словно окружающее ей привычно и знакомо. Глупо кому-то доказывать, что она ничего не помнит, и шарахаться от собственного мужа. Нет, она поступит гораздо умнее, если как можно скорее привыкнет к своей новой загадочной жизни. А со временем все непременно прояснится, она в этом нисколько не сомневается.

«Раз так, – думала Мила, – значит, так. „Dum vivimus, vivamus“ – „Будем жить, пока живется“. Ну вот, открылась еще одна дверца моей памяти: я изучала латынь. – Мила задумчиво посмотрела на старушку, но спросить ее не решилась. – Как много мне придется узнать о себе. И дай-то Бог, чтобы хорошего было больше, чем плохого!»

– Чего притихла? – подозрительно уставилась на Милу старушка. – Опять какие-нибудь глупости в голове?

– Ничего подобного! Просто думаю, каким веником Алешу парить?

– Разумеется, лучше сначала березовым. С добавлением хвои и дубовых веток. У меня там есть такой, – тут же повелась старушка на хитрость Милы и принялась учить ее секретам банных премудростей. – Он хорош после перенесенных холодов и сильной физической усталости, удаляет ненужную слизь, помогает от болей в суставах и мышцах, да и кожу очистит от всякой скверны. А дубовые ветки улучшают потенцию. Как у мужчины, так и у женщины. Веники у меня особенные – лечебные, так как я их заготавливала в четный день на полнолуние. – Старушка глубоко вздохнула, прежде чем выдать внучке очередную премудрость: – В который день паришься, в тот день не старишься.