«Плыви сюда», – поманила меня девушка. – «Это Маритаими. И она боится тебя больше, чем ты ее».

Невольно заглядывая в приоткрытый рот, полный острых зубов, и смотря, как дрожат акульи жаберные щели при выдохе – ни капли не поверила. Акула – питомец? Серьезно?

Сглотнув, прикоснулась дрожащей рукой к гладкой коже. Хищная рыба дернула головой, а когда я подплыла ближе, повинуясь бурлящему в крови, вместе с морской водой, адреналину, животное просто шарахнулось от меня, открыв рот сильнее, обнажая жуткий оскал.

«Ну вот… твоя сила ее напугала», – по-детски насупилась брюнетка. Будто это жуткое существо – ее комнатная собачка, а я сорвала какой-то забавный трюк. Вроде команды «умри» или стойки на задних лапах.

«Опять играешь с самэ, Аой?», – строгий голос всплыл в голове, заставляя вздрогнуть. К нам медленно плыла женщина с проседью в вороных волосах, собранных на затылке, никаких игривых украшений на верхней человеческой половине тела у нее не было – женский торс был затянут в какую-то темно-зеленую ткань в несколько слоев. Чертами лица она была не похожа на Аой и русалку из «Зеленой наяды». Они не были такими милыми и наивными, как у моей провожатой. И дело не в мелких морщинках, тяжелой складке на лбу и черных, как ночь, глазах. Если над лицом Аой словно бережно поработал скульптор, делая каждую линию идеально ровной, лицо у женщины напротив было будто наспех высечено из камня – немного ломаный нос, острые скулы и подбородок, и рваный рельеф губ. Но ее нельзя было назвать некрасивой. Она была похожа на классическую благородную леди бальзаковского возраста. Но не такую, что спешит в салон закрасить появляющуюся седину, и колет ботокс при удобном случае. От нее веяло самодостаточностью и непотопляемой гордостью.

– Я Таматори. Провожу Вас в Рюгу-дзё, – чернильные, с фиолетовым отливом, щупальца закручивались в причудливые формы при каждом ее движении.

– Кто это? – попыталась послать мысль притихшей Аой, на что Таматори лишь слегка повернула голову в нашу сторону, будто прислушиваясь, но промолчала.

– Кампаку38 моего отца и моя наставница. Она раньше была человеком. Но море приняло ее и после смерти сделало одной из нас.

Хотела расспросить подробнее, но застыла при виде изумительного замка с преобладающими белыми и красными оттенками в отличительном восточном стиле – вогнутые края крыши напоминали приливные волны. Правда, в отличие от сдержанных японских храмов – подводный дворец переливался, будто усыпанный перламутровой крошкой.

«Идем», – холодный и ровный голос заставил очнуться от размышлений о том, как можно было добиться таких ровных линий, используя кораллы. Они ведь изогнутые, кривые. Должно быть, работа была проделана очень кропотливая. Если конечно, здесь не замешана магия. Не удержалась и провела рукой по ребристой поверхности, повторяющей узор искривленных веток раскидистого дерева, лишенного листьев. Круглые ворота, опоясанные жемчугом, вели в просторный холл, с высокими резными колоннами. У самого входа устроились наяды, расчесывая свои длинные волосы. Огромные белые ракушки служили сидениями для морских красавиц. Другой мебели в чисто японском стиле, как я ожидала, не наблюдалось. Песок на полу создавал впечатление, что над головой лишь фасад, скорлупа, – а сам замок является неотъемлемой частью окружающего его моря. На секунду я остановилась: возникло чувство, что здесь что-то не так. Как будто чего-то не хватает: подобное чувство возникает, когда привычная вещь находится не на своем месте.

Погоди-ка…

Обвела взглядом морской народ – девочки помладше носились меж колонн, их задорный смех плясал в моей голове. Остальные занимались, как я поняла, домашними делами: с десяток наяд распутывали огромную кучи тины, чуть в отдалении русалка с ярко-рыжими волосами перебирала жемчуг, другие – сортировали… рыбу? А я думала, они травоядные… Эти подводные женщины казались старше – на вид им всем было не больше двадцати пяти – но эти особы, погруженные в свои заботы, делали работу неторопливо, со всей серьезностью: в них не было того задора, что буквально искрился в глазах Аой. Она уже вся издергалась, вынужденная плыть вровень со мной под строгие взгляды своей наставницы – Таматори пресекала любые попытки девушки выбиться из нашей стройной процессии из трех человек. Правда, чем дальше мы уходили вглубь дворца, тем сильнее разрастался наш строй. Любопытные молодые девушки-русалки увязались за нами: сначала, они держались на расстоянии, выглядывая из-за широких колонн. Самые смелые подплывали ближе, за ними подтягивались другие. В глазах рябило от количества лиц и красок, а золотой ободок глаз желтым кругом плавал на сетчатке, будто приклеенный. Голова раздувалась от количества имен, и я лишь кивала, улыбаясь и даже не пытаясь их запомнить. Некоторые успели навешать на меня разные побрякушки – жемчужное ожерелье, странные венок из водорослей, кораллов и ракушек и пару браслетов, явно с затонувших кораблей. Хотя, может у них здесь залежи золота, кто ж его знает… Мне было немного не по себе от такого царского гостеприимства. Надеюсь, я не жертвенный баран или свинья, которую шпигуют овощами, прежде чем подать на стол?

Только хотела спросить у Аой, к чему такое повышенное внимание к моей тощей персоне, но не успела. Стук, донесшийся из глубин зала за закрытыми дверями, поднял мощную волну, спугнувшую девушек, как раз в момент, когда я осознала, что не видела в толпе ни одного мужского лица или, по крайней мере, абсолютно плоской груди. Меня чуть саму не отбросило на колону, но Аой вовремя схватила мой локоть.

Двойные резные двери алого цвета – с огромным ползучим змееподобным драконом по всей поверхности – распахнулись.

– Рюдзин, ожидает, – Таматори вытянула руку, жестом предлагая мне пройти дальше. Аой улыбнулась и ободряюще кивнула, стоило встретиться с ней взглядами. Но сама не сдвинулась с места.

Двери захлопнулись, а пространство вокруг наполнилось холодным синим свечением, таким же, как в туннелях, что мы проплывали. Только оно было постоянным и не таким режуще ярким. Вертела головой в разные стороны, пытаясь понять, где мы очутились, и тут взгляд поймал огромный хрустальный трон. На нем сидел мужчина. Мраморно-бледная кожа и не мигающий взгляд на точеном лице без единой эмоции вводил в заблуждение – казалось, что это не человек вовсе, а статуя. Но стоило ему чуть повернуть голову в нашу сторону – сомнения отпали. Медленно встав, он направился к нам, сжимая в правой руке посох, с навершием в форме огромной жемчужины. При каждом его движении пространство сужалось, будто незримая сила заключала нас в кольцо – перламутровые отблески на полу, разрезающие дальние темные углы, и впрямь образовывали круг. Невольно опустила взгляд, в глазах цвета морских глубин можно было запросто утонуть. На беловолосом мужчине были складчатые штаны с поясом белого цвета, переходящего в синий, и.… деревянные шлепанцы с двумя каблучками, что дело их похожими на скамейку. Так, стоп. Шлепанцы? Зачем ему… И тут я разглядела, что передо мной полноценный человеческий мужчина с двумя ногами. Правда, стоило ему подойти поближе я заметила у него острые топорщащиеся уши с чешуйчатыми наростами, расползающимися по лицу в причудливый узор, и рога. Не такие мощные, как у Ранавата из «Золотого рога» – тоньше, и ветвистые как у молодого оленя. Серо-зеленые чешуйки от лица расползались по крепкому оголенному мужскому торсу, переливаясь бирюзовым цветом.