Элис встала и прижала ладони к щекам. Не отрываясь, смотрела на тело на земле с жалостью и ужасом. Ее шея пошла пятнами.

Эндрю шагнул вперед, поднимая на лейтенанта запавшие глаза. Позади него с грохотом повалился стул.

– Труп? – спросил он. – Джесмин?

В дверях кухни застонала Тина.

– Не могу сказать ничего наверняка, но мы действительно нашли чьи-то останки. Сожалею.

В горле у меня встал комок. До сих пор я еще надеялся на другое объяснение. Какая-нибудь стародавняя страшилка, происшествие с техникой, недоразумение. Теперь я собственной кожей чувствовал их шок, жгущий, как лед, каждое нервное окончание.

Ангело присел и оглянулся убедиться, что действует синхронно с товарищем. Снова подняли носилки и понесли их мимо Фиби и Дейзи за угол. Женщины в белых комбинезонах двинулись следом. Гаврас не шелохнулся.

– Просто невероятно, что все эти годы она была в этой земле, так близко к дому! – заметил я.

И тут впервые заговорила Элис. Ее голос звучал глухо, невнятно:

– Вы сказали Ивонн?

Она кашлянула и повторила вопрос громче:

– Вы сказали Ивонн?

Гаврас наклонил голову.

– Мы не уверены, что это Джесмин Хёрли. Требуются следственные действия…

– Вы же нашли тело! Кто еще это может быть? Конечно, Джесмин!

– Миссис Маккензи, я понимаю, вы расстроены…

– Вы сказали Ивонн?!!

Гаврас встал.

– Я как раз собираюсь поговорить с миссис Хёрли. Несколько моих ребят останутся здесь, пока мы распоряжаемся насчет обыска территории. – Он быстро взглянул по сторонам, видимо, в нерешительности. – М-м, прошу прощения за неудобство. Ничего, если… Нам нужно обыскать… Если это не…

Куда только подевалась уверенность и надменность!

Эндрю решительно взял ситуацию под контроль.

– Мы будем здесь, никто никуда не уйдет. Домом пользоваться можно, да? Это не запрещено?

Гаврас пожал ему руку.

– Благодарю. Да. Я уверен, что… Да. Я приду… м-м… позднее.

Он повернулся, сделал шаг и помедлил.

– Мистер Хопкинс, на два слова…

Эндрю оторвался от стола, на мгновение коснувшись плеча Элис. Отошел с Гаврасом в сторонку.

Я попробовал читать по губам.

– Как думаешь, о чем они говорят? – спросил я у Элис.

Она не ответила. Я обернулся. Ее телефон лежал на столе, но сама она исчезла.

– Элис! – позвал я. – Тина!

Ни звука в ответ.

Эндрю шагал по террасе обратно.

– Пол, на два слова, если позволишь.

На два слова… Прямо как Гаврас! Ему непременно надо руководить, раздавать указания.

– Конечно, – кивнул я.

– Хочешь сесть?

– Нет.

– Ладно. Должен тебе сообщить, что лейтенант особенно настаивал, чтобы дом не покидал ты. И я заверил его, что за этим прослежу.

– Я?

– Знаю, столько всего произошло, но у него еще остались к тебе вопросы по поводу твоих взаимоотношений с Лорой Крэтчет. Чрезмерно волноваться пока причин нет.

– Лорой Крэтчет? – В первое мгновение я не понял, о ком он. – У меня нет никаких отношений с Лорой Крэтчет!

– Я только повторил, что он сказал.

Он смаковал каждое слово. Сволочь!

Я уставился на него, но пересмотреть Эндрю не было никаких шансов. Где-то вдалеке за ним набегали на берег волны. Мчалась по лазури моторка, оставляя позади узкую пенную полосу, как след от самолета.

Я направился прямиком в спальню к Элис. В дверях столкнулся с Тиной.

– Будь поласковей, – прошептала она.

Элис лежала на кровати лицом в подушку. Влажное платье измялось и перекрутилось вокруг ног.

– Мне так жаль! – произнес я. – Так жаль, что ты ошиблась! – Я сел на кровати и погладил ей волосы, заметив у нее на лбу жемчужинки испарины. – Кошмар! Если все так. Это просто ужасно – для Ивонн, для тебя, для всех…

Она испустила долгий, глубокий, дрожащий вздох, и я позабыл о собственных волнениях, потому что на меня накатила очередная волна нежности и жалости. Я думал о всем том времени и деньгах, которые она потратила на эту кампанию, сколько души в нее вложила, о том, что исчезновение Джесмин, девушки, которую она не знала лично, чуть не лишило ее рассудка, и мне захотелось укутать ее одеялом, взять на руки и прижать к груди.

Я пригладил обратно прядь ее волос. Снова заговорил о том, как полагаются на нее люди, какую необыкновенную жертвенность она проявила, как поддерживала Ивонн, сколько взвалила себе на плечи, как стоически несла бремя надежды и какая она изумительная мать.

– Я считаю, что ты… – Мой голос сорвался. – …чудесная!

День постепенно перетекал в вечер, жара спадала. Я лег рядом.

Темный силуэт в дверях. Эндрю. Стоит и смотрит. Когда он здесь появился? Вряд ли давно… Протянул руку. На ладони лежил телефон Элис. Накрыл его второй рукой.

– Это Карл. Я ответил. Извини…

Она села, внимательно посмотрела. Вспотевшие волосы прилипли к лицу. На щеках виднелись розовые полосы от подушки.

Так Саломея принесла Иродиаде голову Иоанна Крестителя…

– Хочет с тобой поговорить, – добавил Эндрю.

Элис спустила ноги с кровати, одернула мятое платье и нетвердыми шагами направилась к нему. Заправила волосы за уши и, взяв телефон, толкнула дверь на террасу. Я отчетливо слышал ее голос.

– Карл, дорогой! Как она?.. Я уверена… Просто ум за разум… Самое худшее…

Какой-то звук. То ли вздохнула, то ли вздрогнула.

– Она выдержит?.. Если хочет. И может… Да, конечно…

Долгое молчание, и снова ее четкий голос.

– Дорогая моя! Дорогая!.. Мы не знаем наверняка, но… Не могу сказать, как сильно я…

Долгая пауза.

– Да, знаю.

Эндрю вышел следом. Может, обнимает ее сейчас за плечи…

– Нас просили не покидать дом, – продолжала она. – Но как только смогу, я к тебе приеду.

Долгое молчание и снова ее голос, мягче:

– Мы не знаем…

Еще пауза.

– Все мои мысли, вся моя любовь с тобой!.. Ивонн… Мне так жаль, так жаль!..

Тишина.

– Она ушла. Повесила трубку.

Элис вернулась в спальню одна. Я так и лежал, не шелохнувшись.

– Как она?

– Все еще в шоке. С ней полицейские.

– Естественно. Как минимум хотят понаблюдать за ее реакцией.