Далила продолжила:

— А его нет на работе.

— Точно. И даже мобила не отвечает. После Машкиного наездаменя током и пробило: «Она за моей спиной их собрала. Потому больной иприкинулась».

Я позвонила Мискину, а с ним та же история, что и сКроликовым. Я вылетела из кресла стилиста и помчалась домой. Влетаю в квартиру,а там…

Замотаева разрыдалась и продолжила уже сквозь вздохи ивсхлипывания:

— На полу Маша лежала. Рядом с ее головой лужа крови. Яиспугалась и побежала к Морковкиной.

— Но почему? — удивилась Далила. — Зачем вы побежали, еслине убивали Машу? Почему не вызвали брата, милицию?

— Да из-за этого дурацкого пистолета и не вызвала. Пистолетпропал у меня накануне.

— Погодите, погодите, как пропал?

— А вот так, был — и нет.

— Кто же мог его взять? Вы кого-нибудь подозреваете?

— Никого, — потрясла головой Замотаева.

Далиле стало ясно, что это не правда.

— А Морковкина утверждает, — сказала она, — что вы знаете,кто убил Машу.

— Нет, я не знаю.

— А что у вас с Кроликовым? Почему Морковкина его к вамревнует?

Замотаеву передернуло:

— С Кроликовым у меня ничего. С тех пор как погибла Маша, яи видеть его не хочу.

— Не потому ли, что он взял ваш пистолет? — строгоосведомилась Далила.

Замотаева исподлобья глянула на нее и спросила:

— Если я вам скажу, вы меня Андрею не выдадите?

— Нет, говорите.

— За несколько дней до Машиной смерти я случайно застукалаКроликова в своей комнате. Он разглядывал мой пистолет.

— Как он вам объяснил свой поступок?

— Никак. Я прикрыла дверь и сделала вид, что не в курсе.

— Почему вы его боитесь? — спросила Далила.

Замотаева, опустив глаза, призналась:

— Кроликов мне угрожал, говорил: «Если изменишь, подстерегуи пристрелю из твоего же пистолета, который ты от Андрея прячешь. Пусть докажуттогда, кто стрелял». А потом так и вышло с Машей.

Этот рабочий день выдался напряженным. И пациентов большеобычного, и проблемы у всех непростые. Куськин с матерью приходил — что всегдасобытие из особенных. И все же не выходила из головы Далилы последняя фразаНаташи.

«А потом так и вышло с Машей», — сказала она.

"Получается, Замотаева уверена, что Машу убил ГошаКроликов, — крутилось весь день в голове у Далилы. — Следовательно, Наташазнала, что у Маши с Кроликовым намечался (а возможно, и был) роман.

Тогда почему она скрыла свою осведомленность?"

Уже вечером Далила прозрела: "И Морковкина до жутибоится Кроликова. И у нее странная фраза мелькнула, что-то вроде того: «Будетмне, как и Маше».

От кого будет?

Конечно, от Кроликова".

«Надо ехать к Морковкиной, — проводив последнего пациента,решила Далила. — А потом уже — к Гоше».

Но до Кроликова она не доехала Разговор с Морковкинойоказался коротким: Марина быстро признала, что подозревает в убийствеКроликова, но попросила Далилу никому об этом не говорить.

— Все равно доказать не сможете, — сказала она на прощание.— И мне от этого страшно.

— Зачем же вы встречаетесь с таким злодеем, да еще и замужза него собираетесь? — поразилась Далила.

Морковкина ее просветила:

— Это не я за него собираюсь, это он хочет на мне жениться.А я отказаться боюсь.

Наткнувшись на осуждающий взгляд Далилы, она с виноватойулыбкой добавила:

— Он неплохой парень, мой Кроликов, даже добрый. Просторевнивый до жути, и дури в нем многовато. Сгоряча может дров наломать, авообще-то он смирный.

— Ну да. Пристрелит кого-нибудь и опять смирный, — горькоусмехнулась Далила.

Простившись с Морковкиной, она села за руль своего «Форда»,но тронуть с места его не успела — рондо"

Моцарта помешало: в кармане запрыгал мобильный.

Звонила тетушка Мара, переживала за Мальчика.

— Да занимаюсь я твоим Мальчиком, — успокоила тетку Далила,— правда, толку от этого мало. Он абсолютно здоров, но вбил себе в голову, чтоу него серьезное помешательство. Какие-то кружки на кухне его пропадают ипоявляются, какие-то стулья сами собой передвигаются по квартире.

— И что ты собираешься со всем этим делать? —поинтересовалась тетушка Мара расстроенным голосом.

— Шкаф его продавать собираюсь, что еще я могу с нимподелать? Пендраковский ужасно мнительный, а кто-то этим пользуется и нарочнобашку ему задуряет.

— Зачем?

— Уж не знаю. Думаю, с целью заполучить его драгоценныйшкаф.

Тетушка Мара тревожно спросила:

— А шкаф действительно драгоценный?

— О да! — рассмеялась Далила. — Мальчику твоему повезло. Этоне шкаф, а целое состояние. Мой антиквар его посмотрел и сказал, что шкаф этотиз знаменитого гарнитура. Вроде Наполеон подарил любовнице (обычнойтрактирщице) гарнитур, так вот шкаф вроде оттуда.

— Как же он попал к Пендраковскому? — удивилась тетушкаМара.

— Вот уж не знаю. Об этом надо было спрашивать прабабку, дауже поздно. Я знаю одно: шкаф надо срочно продать. Иначе Мальчика твоего досумасшествия доведут и возьмут этот шкаф даром. А я, как назло, занята сейчасстрашно. Ты не могла бы пробежаться по своим старым связям…

Тетушка Мара строго оборвала племянницу:

— Я ничего не могу. У меня сердце, подагра, радикулит иплачет Галкина Ангелина.

— Ангелина?! — поразилась Далила. — Откуда она у тебя?

— Слезно просила Галина, я отказать не могла.

— Ладно, не переживай, я шкафом займусь. Это значительнолегче — выгодно и срочно продать наполеоновский шкаф, — чем сидеть с Ангелиной.

И Далила, развернув резко «Форд», направилась не кКроликову, а к антиквару.

По дороге ругалась на чем свет стоит: на Пендраковского, нашкаф, на Галину и даже на тетушку Мару — пар выпускала.

Выпустила и в благостном настроении к антиквару вошла —иначе с ним не договориться, уж больно взыскательный он, антиквар.