- Парень к ней пришел. Лейла согласилась принять его. А вот почему она так реагирует на тебя, стоит подумать…

- Когда я могу ее забрать? – перебиваю дока, не желая слушать очередной бред.

- Назар, - вздыхает устало. Ей богу, в такие минуты во мне просыпается Серебряков. Чувствую, что начинаю закипать.

- У нее переохлаждение и несколько серьезных ушибов. Мы капаем ей антибиотики и иммуномодулирующие. Несколько дней, точно, я понаблюдаю за ней.

- Капать все это дерьмо можно и дома, - ни на секунду не проникаюсь его объяснениями.

- Я все сказал… Тебе лучше уйти домой, Назар, - развернувшись, направляется к дверям. Возле самого выхода останавливается, обернувшись, произносит уже более спокойным тоном.

- Езжай домой, отдохни. Ты на нервах весь. Сутки не спал. Завтра придешь, и мы все обсудим.

- Я без этого урода не уйду. Позови его сюда. Скажи, чтобы больше…

- Назар, - Эдик перебивает мою гневную тираду. - Мне придется вызвать охрану. Не доводи до этого…

***

Не знаю, как добрался до дома и не разъе*ал тачку. Под двести гнал. Перед глазами пелена, руки тряслись, как у паралитика. Набрал номер Кости. Недоносок будет у меня, как только от Лейлы выйдет. Пусть попробует что-то скрыть или попытается снова запудрить мозг Бобру. Шею сверну слизняку.

Дом был все еще полон народу. Обдолбанные придурки мелкими стайками перебирались из комнаты в комнату. Пройдя в гостиную, цепким взглядом просканировал помещение. Лика сидит на диване в компании своих подружек.

- Вставай, - рычу, приблизившись. Сучка поднимает на меня испуганный взгляд. Увидев выражение моего лица, понимает все без слов.

- Назар, я ничего ей не делала, - восклицает возмущенно, а в следующий момент взвизгивает.

- Поднимайся, бл*дь! – схватив ее за рукав, резко тяну вверх. Всхлипнув, Лика все-таки следует за мной.

- Сумка твоя где? – бросаю, не оборачиваясь. Ей богу, если снова посмотрю на нее, придушу, к чертям. От злости последние крохи разума теряю.

- Что? – слышится за спиной ее тихий голос.

- Говорю, шмотки твои где? - резко потянув ее вперед, отпускаю. Впиваюсь гневным взглядом.

- У двери, - произносит шепотом, испуганно вздрогнув.

Киваю. Снова схватив ее за плечо, веду к входной двери.

- Раздевайся, - бросаю командным тоном. Отвернувшись, разминаю шею, пытаясь хоть немного успокоиться.

- Что?

Бл*дь, как меня бесит ее стойкое нежелание слушать меня.

- Ты слышала. Раздевайся, - говорю, не поворачиваясь.

- Я не стану этого делать, – отвечает дрожащим голосом. Пытается играть в независимость и гордость. Что ж, это последние минуты существования таковой. Пусть прощается, потому что сейчас я разнесу эту высокомерную суку, покажу ей ее истинное место.

- Станешь, - повернувшись, прохожусь намеренно ледяным взглядом по ее фигуре. - Или я сейчас сам сорву с тебя тряпки и продемонстрирую всем твои уродливые сиськи, - возвращаю ее же слова. Она догадывается. В ее глазах вспыхивает понимание ситуации.

- Ты смотрел видео, да? Это была просто шутка, прости меня, Назар, - подавшись ко мне, пытается дотронуться. Смахнув ее руки, ухожу от контакта.

- Да, смотрел. Каждый кадр ср*ного видео! – рычу, сатанея с каждым произнесенным словом. Долбанные уроды! За двое суток я просмотрел раз сто эту ср*ную запись. Я видел ее перепуганные глаза, ее затравленный вид, их ядовитые смешки. Эти кадры в кровь мне впитались, и ничем уже не вытравишь. Ненавижу себя за то, что подпустил к ней. Они разрушили ее, сломали. А я помог.

- Раздевайся! – кричу на нее. От собственного рева глохнут уши. В доме воцаряется тишина. Я чувствую многочисленные взгляды, обращенные на меня. И плевать. Лика смотрит на меня, как загнанное животное. Но она не обманет меня своей игрой. Я знаю, кто она – гиена. Любительница поиздеваться, потравить девчонку. Решила, что ей все позволительно. Вот только она допустила огромную ошибку, обидев мое. Покусившись на то, что принадлежит мне.

Она понимает, что я не отступлю. У нее нет выхода. Смотрю на то, как дрожащими руками она стягивает с себя платье.

- Лифчик тоже, – командую после того, как ее одежда оказывается лежащей на полу. Окидываю ее взглядом – тошнит. Как меня раньше-то не воротило от нее? От себя. Чокнутая стерва. Послушно стягивает бюстгальтер, остается в одних трусах. Забираю сумку, лежащую на полу, шмотки ее откидываю в сторону.

- Забирай дерьмо свое и возвращайся домой, Лика. Твои выходные подошли к концу, - вручив ей сумку, распахиваю входную дверь. Она остается на месте, прижимая к груди свои вещи.

- Но как же я доберусь? – сотрясается от рыданий.

- Автостопом прекрасно доберешься. Но можешь прогуляться. По лесу,- улыбнувшись, подмигиваю, указывая рукой во двор. Надоела. Пусть скорей валит.

- Назар, прекрати. Это уже слишком, – за спиной раздается голос Паши, от звучания которого по венам пробегает жар.

- А я о тебе совсем забыл, - нервный смешок срывается с губ. - Ты же инициатором был вашего веселья, - повернувшись, наступаю на него.

- Наз, мы все виноваты, - пытается выглядеть храбрым, но трусливо отступает. - Хреново спихивать на других свою вину. Да и вообще, Лика то тут при чем? Ты, бл*дь, совсем спятил из-за этой прислуги.

Секунда. Ни хрена не понимаю. Не контролирую себя. Вижу, как движется моя рука. Касается его виска. Вторая - челюсти. Снова комбинация, Паша летит на пол. Я сверху. Молочу ублюдка, выплескивая всю злость и боль.

- Отпусти его! – кричит кто-то. Потом меня хватают за руки, оттягивают. Слышу рычание, понимаю, что это я. Будто зверь, готовый кинуться в любой момент. Перед глазами - кровавая пелена. Меня ни хрена не отпускает. Внутри будто пружина, сжатая до предела. Разрывает от гнева. Схватив первое, что попадется под руки - оставленную рабочими деревянную кувалду, поднимаю ее вверх. Размахнувшись, бью по стене. Снова и снова. Кричу. Вою во всю глотку, до боли в гортани.

Деревянные щепки и палки летят во все стороны. Осколки стекла вонзаются в руки. Вокруг крик и испуганные возгласы, но ни одна тварь не решается приблизиться ко мне. Но мне ср*ть. С каждым ударом из груди что-то выходит. Я высвобождаюсь. Выпускаю на волю пожирающего меня демона.

***

Она так и не захотела меня видеть. Ни на следующий день, ни после. Каждый раз, стоило мне открыть дверь ее палаты, у девчонки начиналась дикая истерика. Сколько я ни храбрился, ни решал не обращать внимания на ее слезы, а просто сесть и рассказать обо всем, не мог. Стоило увидеть ее такую - затравленную, сгорбленную, испуганную, слова не мог вымолвить, перехватывало глотку. С Костей, как оказалось, она тоже особо не разговаривала. Он пытался ей что-то объяснить, но девушка и слышать ничего не хотела. Попросила у него только телефон, связалась с дочкой.