Так, если задает вопросы, значит, не все безнадежно. Миссия у него наверняка под самыми страшными грифами, какие у них там только бывают, и вот таких нахальных посторонних вроде меня к подобной информации не положено и на пушечный выстрел подпускать, а при настойчивых вопросах даже принимать меры. У эфэсбэшника были все основания не только для первого, но и для второго. А он (надо же!) спросил зачем… Что ж, придется слегка приоткрыть карты, иначе дальше этого вопроса дело не пойдет. Только осторожно. Очень осторожно…

– Вопрос принципиальный. Есть абсолютно достоверная информация, что в высших эшелонах руководства АПБР имеет место заговор с целью захвата власти в стране. Использовать для этого планируется ресурсы Зоны. Известно также, что к заговору причастны и некоторые не последние люди в ФСБ. Имена и должности заговорщиков мне известны. Именно поэтому я хочу услышать имя и должность того, кто вас направил, чтобы понять, можно ли иметь с вами дело.

Вот он, момент истины! Где ты, мой пророческий дар, когда ты так нужен? Молчишь, зараза? Ну, молчи… Если эти ребята работают на заговорщиков, дело плохо. Нет, сразу они меня не убьют. В таком случае они должны с самого начала знать, кто я такой и что мне известно. И раз уж не грохнули меня прямо там, на точке у Новых, значит, я им зачем-то нужен живым. И не исключено, что за тем же, зачем и Измененным Сида, – чтобы в спокойном месте выпустить из меня всю кровь и пустить сей ценный ресурс на благо своего тайного общества. Но это худший вариант. А если мне повезло, и они ни сном ни духом?

Судя по изумлению, несмотря на тренированное самообладание, вспыхнувшему в глазах эфэсбэшников, мне таки повезло. Хотя эти ребята – тертые калачи, и удивленное выражение в их глазах может быть хорошо разыгранным фарсом. Ну…

Командиру понадобилось не много времени, чтобы собраться с мыслями. Это значило либо то, что он умеет держать удар, либо что все сказанное мной ему и так было известно. Переглянувшись мимолетно с круглолицым, он спросил:

– Ты хочешь сказать, что все сенсационные заявления Козыревой в этом… как его… «Факторе человечности»…

– Правда, – подтвердил я. – Но не вся правда. Ей подкинули эту информацию с определенной целью.

– С какой? И кто? – быстро спросил он.

Я покачал головой.

– Слишком много вопросов, командир. А вы так и не ответили на мой. Я жду. И пока не услышу ответ, больше не скажу ни слова.

Командир колебался. Видно было, что ему до ужаса не хочется брать на себя такую ответственность, тем более что миссия его почти наверняка формулировалась предельно просто – найти и привезти смутьянов пред светлые очи начальства. А тут поди ж ты – переговоры вести, решения принимать, секретную информацию не пойми кому выдавать. Да и узнать тут можно всякое, а лишние знания далеко не всегда полезны. А из-за некоторой информации можно и голову потерять, причем в буквальном смысле слова. Чего уж проще – послать меня на хрен, довезти до пункта назначения, а там пусть лошади думают – у них головы большие…

Так, да не так. Пока командир вел эту борьбу с собой, я смотрел на него и постепенно начинал понимать, что он не простой прямолинейный исполнитель, профессионал высокого класса, но узкой специализации. У него есть голова на плечах, в которой не только профессиональные навыки, приказы да инструкции. Он способен понять, что и насколько важно для дела, расставить приоритеты. Кого попало на такую операцию не пошлют…

И вдруг перед моими глазами явственно вспыхнула страшная картина: командир корчится в агонии, пожираемый пламенем. Вспыхнула и тут же погасла. Твою ж мать, пророческий дар, так мы не договаривались! Когда мне надо важный прогноз ближайших событий получить, ты молчишь в тряпочку, зато без спроса всякие ужасы показываешь… Эх, жаль бедолагу – человек-то вроде неплохой.

Сам-то командир, похоже, был весь в себе, делая очень важный выбор, зато круглолицый, избавленный от этого бремени, заметил мое на пару секунд изменившееся выражение лица.

– Ты шо там? Неначе привидение побачив!

– Почти, – тихо ответил я. – Почти… Так, вспомнил кое-что… очень неприятное.

Вот интересно, говорить мне командиру или нет, что он скоро в буквальном смысле сгорит на работе? Нет, лучше пока не надо – мой пророческий дар для ФСБ сейчас абсолютно лишняя информация. Даже для правильной ФСБ, непричастной к заговору.

Но пока я думал, командир свои размышления закончил и сказал быстро, видимо, боясь, что передумает:

– Подполковник Калашников. Заместитель начальника управления.

Я с шумом выпустил воздух через рот. Свершилось! Прозвучала правильная фамилия, хорошая. По моим сведениям, Калашников как раз был тем, кто вполне искренне старался докопаться до сути творящейся последнее время чертовщины. У меня почти не было сомнений, что командир сказал правду. Я такие вещи и всегда-то хорошо чувствовал, а сейчас особенно. Может, мой пророческий дар и таким тоже образом себя проявляет, только я этого пока не понимаю?

– Калашников, говорите? Хорошо. Из списка заговорщиков я назову одно имя, которое должно быть вам очень хорошо известным. Начальник управления «А» полковник Сердитых…

Немая сцена…

* * *

Окрестности Нижнего Новгорода

Поездка заняла почти восемь часов. Естественно, по трассе получилось бы гораздо быстрее, но эфэсбэшники осторожничали – пробирались все больше второстепенными дорогами, вплоть до проселочных. А с учетом того, кто за нами охотился, у меня язык не поворачивался их упрекнуть. Несмотря на временами довольно сильную тряску, регенерация делала свое дело, и моя рана почти зажила. Нет, она ныла, конечно, да и смотреть на мое плечо было пока еще жутковато, но теперь уже ее полное заращивание было делом совсем небольшого времени. Это, кстати, произвело на наших конвоиров довольно-таки сильное впечатление.

В течение поездки отношение оперативников ко мне переменилось. Разумеется, я не рассказал им всего: меньше знаешь – крепче спишь. Хотя если заговорщики пронюхают, что они меня везли, их все равно уберут, просто на всякий случай, подстраховки ради. Рассказывал я больше о себе. О том, как я оказался втянут во всю эту катавасию, о некоторых своих способностях (не о предсказательских), о том, кого я потерял и откуда получил информацию о заговоре. О его сути я тоже не особенно распространялся – ребятам вообще-то жить еще, а с подобным знанием оно проблематично…

Еще их интересовал Сид. Тут уж я рассказал почти все, что знал, сам при этом неприятно удивившись, как мало мне о нем известно. Они были одновременно ошеломлены и разочарованы. Ошеломлены калибром врага, который нам всем противостоял: похоже, его считали просто главарем Новых-террористов, обладающим кое-какими паранормальными способностями. Я поспешил развеять это их заблуждение, чтобы не было недооценки противника. А разочарованы малым количеством информации о нем. Их настойчивые вопросы о главе НМП навели меня на мысль, что я и Лариса были не единственной целью этой группы и что они замахнулись на действительно крупную цель. При всем уважении к ФСБ, полагаю все же, что Сид им не по зубам. Этого, впрочем, я им говорить не стал.