От «Белорусской» по Тверской катил Большой в своем почтиновом джипе «чероки». Настроение у него, понятное дело, было выше крыши, как иденег. Мало того, что пацаны помогли тачку у какого-то барыги по дешевкекупить, еще и новая работа намечалась на днях – перед самым Новым годом. И этобыло как раз кстати.

Возле магазина «Подарки» его машину тормознула роскошнаядевица в шубке едва ли не на голое тело.

Большой, само собой, остановился, приоткрыл дверь:

– Ну, чего, принцесса, замерзаешь?

– До Маяковки подбросишь? – кокетливо поинтересовалась та.

– Садись, если не боишься.

– Вы на что намекаете? – тоном, уже вовсе не оставляющимсомнений в ее любвеобильных намерениях, проговорила девица.

– Садись, холодно, – поторопил ее Большой.

– Холодно, черт, – согласилась та, присаживаясь рядом с нимна переднее сиденье.

Но тут еще какой-то тип постучал в стекло со стороныБольшого.

– Тебе чего? – раздраженно рявкнул Большой, опуская стекло иглядя на парня в светлой куртке.

И это было последнее, что в своей жизни он видел. Оказалось,что не только он был мастером втыкать заточки в жизненно важные местачеловеческого организма. Его сегодняшний визави оказался не хуже. Заточкавонзилась в шею Большого ровно на три сантиметра ниже затылка…

* * * * *

Маленький решил справить с друзьями-нигерийцами католическоеРождество в их общаге возле университета Патриса Лумумбы. Не очень-то роскошно,зато – экзотика, да и свежую дурь хотелось будущим коллегам продемонстрировать.

Негры танцевали под звуки какой-то зажигательной мелодии.Маленький сам готовил на всех отвар из чистейшего героина. Его подружка Ритка,чуть приплясывая, рядом с каждой тарелкой на уже сервированном столераскладывала по одноразовому шприцу и по жгуту. Это они сами, вместе сМаленьким, придумали. Этакий прикол джентльменский.

Кто-то постучал в дверь комнаты. Чертыхнувшись про себя,Маленький вышел в узкий коридорчик и открыл входную дверь. Некто в черномкапюшоне, скрывавшем лицо, сделал быстрый шаг к нему. Заточка вошла легко,пронзив сердце насквозь. Все было кончено мгновенно. И тихо. Рита еще незакончила изысканную сервировку, а чернокожие друзья были слишком увлеченысвоими танцами. Только Маленького уже ничто в этой жизни не волновало…

* * * * *

Бек и Лева только что выбрались из парной. Тяжело отдуваясь,они присели на мраморную скамью. Между раскаленным паром и прохладной водойбассейна надо было сделать хотя бы маленькую паузу.

– Ну что, мартышек, что ли, свистнуть? – лениво предложилЛева.

– Давай, на дорожку, – согласился Бек. – А потом – за стол.

«Мартышки», две голые девицы, уже и сами промчались мимо исо смехом попрыгали в бассейн, подняв неимоверные брызги.

– Эй, ты кто? – Бек с изумлением разглядывал незваногогостя, появившегося в их заповедничке.

– Доктор, – бросил, не оборачиваясь, незнакомый мужик вбелом халате и марлевой повязке на лице. Откуда он взялся?

– Я не понял… – начал возмущенно подниматься со своего местаогромный Бек.

«Доктор» быстро прошел к бассейну. Он сделал девицам столькрасноречивый жест, что те мгновенно скрылись под водой. В руках его будто извоздуха материализовалась граната. Аккуратно вынув чеку, «доктор» катнулгранату по кафельному полу. А сам выскочил обратно за дверь, из-за котороймгновением раньше и появился.

Взрыв не заставил себя ждать. Девиц, к счастью, не задело.Они выскочили из бассейна и с визгом промчались в предбанник. Там в гордомодиночестве стоял богато сервированный стол. А Бек опоздал, безнадежно опоздална эту трапезу.

* * * * *

Все когда-нибудь кончается. Даже «Щелкунчик». При последнихаккордах Саша включил мобильник, который тотчас же залился соловьиной трелью.

– Браво! – взорвался зал. Оля и Елизавета Павловна вскочили,аплодируя. – Браво!

Саша выслушал звонившего и твердо сказал в трубку в унисон сзалом:

– Браво! – и, уже в зал, перекрывая хилые женские голоса,крикнул с чувством, разделяя слово на слоги. – Бра-во!!!

«Я тебе тридцатый раз говорю! Наркота не сигареты! Всесыплются на сбыте, на мелкой рознице! На хрена мне это надо?! Я два годаотлаживал оптовую линию!..» – Голос Саши Белого был хорошо узнаваем.

Володя Каверин в который раз демонстрировал свои оперативныеспособности. На сей раз – перед капитаном Коноваленко. Уж Лубянка-то должнаоценить каверинские таланты! В этом он не сомневался.

Они сидели в каком-то гараже в служебном «вольво»Коноваленко.

– Это еще цветочки, – гордо добавил Каверин. – У меня ещестолько материалов на этого фрукта!

– Вопрос: откуда? – с едва заметной ухмылкой поинтересовалсяКоноваленко.

– Нас давно свела судьба, – многозначительно отозвалсяКаверин. И добавил с понятной грустью: – Дошло до того, что меня из управленияуволили…

– То есть вы решили помочь органам по личным мотивам? – небез язвы в голосе поинтересовался лубянский капитан.

– Из чувства гражданской ответственности, – вроде бы как наполном серьезе ответил Каверин, доставая свое «Мальборо». Все ту же, никак некончающуюся пачку. – Курите.

– Спасибо, – громче, чем требовалось, ответил Коиоваленко…

* * * * *

Крестились все вместе, в один день, в церкви Воскресения,что в Сокольниках.

Держа на руках сына, Саша со счастливой улыбкой вышел изцеркви. Рядом с ним, держа его под руку, спускалась по ступеням паперти Оля.

– Ты у нас полноценный теперь человек, – глядя в глаза сына,сказал Саша.

Впрочем, слова эти он говорил пока больше для себя и дляОли, которая так хотела, чтобы все это произошло. Сыну он потом, позжеобъяснит.

– С крещением, Ванечка! – Сашина мама и Катя протиснулись,наконец, к ним поближе.

Увидев Макса, настраивающего фотоаппарат, Саша крикнул ему:

– Макс, теперь всех нас сними!

– Ну, что? – Пчела с некоторой иронией поглядывал наокрещенного Космоса.