— Что?

— Любим пошутить.

— Еще чего, — возмутилась она. — Только не с японцем.

— Я о другом.

— Надеюсь, а то Джаспер Корбетт может заехать вам в нос — он парень ревнивый и горячий.

— Вряд ли он знает джиу-джитсу. — Нао усмехнулся. — Хотя он мне нравится. Но я о кактусах. Наша маленькая шутка.

— О кактусах?

— Да. Говорят, они растут из глаз мертвецов.

— Все, хватит! Я не желаю это слушать.

Лили ушла, а Нао, улыбаясь, продолжил чистить картофель.

После ланча Джонс решил сходить к себе домой, чтобы забрать пару книг и перенести кровать. Он заглянул в трактир «Долговязый парень», надеясь найти себе помощников, и сразу наткнулся на миссис Флюк, которая немедленно предложила ему две ручные тележки, на которых в свое время перевезла пожитки на квартиру, предоставленную Бердси.

— Как вы узнали, что я собираюсь перевозить мебель? — удивился Джонс.

Старая миссис Флюк вытерла руки об изношенный передник и поскребла кончик носа красным, как глина, ногтем. На ее лице было ясно написано, что она чувствует себя хозяйкой положения, потому что все видит и знает наперед. Джонсу стало не по себе. Обычно так ведет себя игрок, у которого на руках козыри, в то время как его противник даже не знает козырную масть. На всякий случай он спросил:

— Вам на это кто-то намекнул, миссис Флюк?

Неожиданно она сняла мятый и замызганный чепец, и Джонс увидел, что на ее голове не осталось ни единого волоска — все были сбриты. Миссис Флюк стала лысой, как бюст Цезаря, и белизна ее голого черепа составляла тошнотворный контраст с бурым морщинистым лицом. Джонсу это напомнило нечто среднее между картинкой гаргульи, какую он видел в детстве, и большим кондором в зоологическом саду в Риджентс-парке. Он смотрел на нее с удивлением. Миссис Флюк разразилась хриплым смехом.

— Не желаю рисковать, мистер Джонс, — произнесла она, — чтобы кто-нибудь принял меня за ведьму. У нас тут люди ни в чем не разбираются.

— Если вы чем и рискуете, то простудиться до смерти, — возразил Джонс, которого слегка мутило от ее лысой головы. — Вы не хотите схватить пневмонию, правда?

— Заострили язык свой, как у змеи, яд аспидов во устах их, — продолжила миссис Флюк, не обращая на него внимания. — Ну что, вы возьмете мои тележки или нет?

— А вы поможете мне толкать одну?

— Разумеется. Шесть пенсов, сэр, и я отвезу ее в сад пастора.

— Только без фокусов.

— О чем вы? Я почтенная женщина и знаю, как себя вести.

— Отлично, — кивнул Джонс, — но я буду присматривать за вами, так что не пытайтесь что-нибудь выкинуть, когда окажетесь рядом с викарием.

Миссис Флюк усмехнулась и натянула свой чепец.

— Так где ваши тележки? — сказал он.

Пока они тащились к дому викария с книгами и свернутыми в рулон матрасами, солнце затянуло облаками. Миссис Флюк бросила свою ношу и, издав ястребиный клекот, ткнула пальцем в небо.

— Дождь! Дождь! — закричала она.

Джонс равнодушно поднял голову.

— Не в этой жизни, — промолвил он. — Это марево от зноя.

Тележки быстро разгрузили, и миссис Флюк, получив от Джонса флорин, удалилась, рассыпаясь в благодарностях.

— Настоящая фурия, — вздохнул он, обращаясь к миссис Брэдли, — но, черт знает почему, она мне нравится. Когда приедут полицейские?

— Только не сегодня. Пока не стемнеет, с могилой ничего не будет. Поэтому я не хочу пока звать полицию.

— Однако вас что-то беспокоит, — заметил Джонс.

Миссис Брэдли не стала комментировать его слова, но призналась, что ее удивляет отсутствие Тома Теббаттса.

— Паренек уже должен был прийти сюда и сообщить, что комната больного в Неот-Хаусе пуста, — пробормотала она.

— Если только она действительно пуста. Вероятно, вы ошиблись и Теббаттс действительно лежит в постели.

— Это невозможно!

— Но вы уверены, что кто-то попытается выкрасть гроб с телом убитого? — спросил Джонс, давно хотевший выяснить, почему она так решила.

— Да. Хотя не обязательно сегодня, — ответила миссис Брэдли. — Я не сомневаюсь, что Хэнли Миддлтон по-прежнему в деревне. Надо послать кого-нибудь в Неот-Хаус и выяснить, что с Томом Теббаттсом.

— Давайте я схожу, — предложил он.

В девять часов вечера Джонс вышел из дома и направился к Неот-Хаусу, на сей раз внутренне подготовившись к тому, что может в любой момент получить камнем по голове. Впрочем, он надеялся, что если бы миссис Брэдли всерьез предполагала такое развитие событий, то непременно отправила бы кого-нибудь вместе с ним.

Джонс приблизился к парадной двери, постучал и позвонил. Однако еще раньше, чем затих звонок, он понял, что в доме никого нет.

На улице не совсем стемнело, но в воздухе уже описывали пируэты летучие мыши, сновавшие над карнизом дома, а молодые совы окликали приближавшуюся ночь. По спине Джонса побежал холодок, и ему стало мерещиться, будто где-то в глубине комнат скрипят вкрадчивые шаги. В памяти вдруг всплыла фраза: «Ни одной живой души» — и принялась навязчиво крутиться у него в голове.

— Ни одной живой души, ни одной живой души, — тихо повторял Джонс.

Говоря это, он чувствовал, как у него начинают шевелиться волосы, а тело покрывается мурашками. Неожиданно в доме послышалась какая-то возня, шум опрокидываемой мебели и оглушительный грохот, от которого Джонса прошиб пот и сердце подскочило к горлу. Вскоре что-то громко шлепнулось с внутренней стороны двери.

— Полтергейст, — пробормотал писатель, стараясь подавить страх и отнестись к происходящему как к научному феномену.

Но его ноги сами попятились назад. За дверями снова что-то грохнуло. Больше он слушать не стал и через пару минут уже стремительно шагал по дороге в сторону деревни.

Джонс вбежал в «Долговязый парень» и заказал себе бренди с содовой.

— Что случилось, мистер Джонс? — спросил Джаспер, подавая ему бокал.

— В Неот-Хаусе поселился дьявол. Я пытался найти там Тома Теббаттса.

— Тома Теббаттса? Так вы не слышали новости?

— Нет.

— Тома нашли на вершине Гутрум-Даун. Его пришлось везти прямо к доктору. Бедный парень ничего не соображает и молчит.

— Он сейчас у врача?

— Вроде. Говорят, его пока нельзя никуда перевозить. Доктор хочет отправить Тома в больницу Стаухолла и сделать рентген, на случай, если он что-нибудь себе сломал.

Джонс ушел, допив бренди, и направился к дому врача. Мортмэйн сам открыл ему дверь.

— А, это вы! Рад вас видеть. Меня как раз вызвали к больному. Посидите пока с парнем? Полиция, наверное, захочет знать, что он говорил, придя в себя, — если только он придет в себя.