«Помолчи пока, паренек, — заткнула меня хозяйка. — Массимо, как этот фрукт сюда попал?» «Боюсси, имело место кошмарное недоразуменья, — кинул на меня яростный взгляд Монца. — Я получил ла телеграмма из Будапеште от этого нашего незваного гостья. Он написатти, что хочет сочинятти статья для важной лондонской газетта. А теперь я узнаватти, что такой газетта в природе нетту!» «Такой газетта в природе нетту? — повторила миссис Маньо и повернулась в мою сторону. — Да, солнышко, похоже, ты в дерьме. Так зачем ты сюда пожаловал?» Монца не дал мне и рта раскрыть: «У меня мненье, что он решил насладицца красотами Бароло в компанья своей чужеземной метресса». «Ого, тут еще и киска замешана, — с возросшим интересом взглянула на меня падрона. — Как, ребята, дадим ему высказаться?» «Я бы выставил его отсюда без дальнейших разговоров, — заявил Кодичил. — Меня возмущает то, как современные пасквилянты вторгаются в частную жизнь порядочных людей».

«О'кей, проф. Дай я сама в этом разберусь. — Миссис Маньо вновь окинула меня взглядом. — Это правда, что ты проник сюда с помощью вранья?» «Не стану скрывать. Моя газета, действительно, пару недель назад накрылась, — признался я. — Но это ведь не мешает мне опубликовать статью в другой газете». «А телепередача?» «Тут все чисто. Высокоакадемичная программа из престижной серии «Выдающиеся мыслители эпохи гласности». «Классное названьице, — кивнула падрона. — Я обожаю британские передачи. Ну, а зачем ты сюда пролез?» «Мне нужно было добраться до профессора Криминале». «Вот видите!» — воскликнул Кодичил. «Я одного не могу понять, — сказал я. — Почему господин Кодичил так настроен против нашей программы? Профессор Криминале — выдающийся философ современности. Что плохого, если телевидение сделает о нем передачу?» «Что ответишь, проф?» — поинтересовалась миссис Маньо. «По-моему, это ясно, — пожал плечами герр профессор. — Неужели вы думаете, что этот проныра, этот мошенник, изображающий из себя джентльмена, сможет сделать достойную передачу? И потом, разве Басло давал свое согласие на эту затею? В первую очередь следовало обратиться за разрешением к нему, разве это не так?» «Он разрешил?» — спросила меня хозяйка.

Пришлось сознаваться: «Не совсем. Сначала надо было разобраться, есть ли на чем строить программу». «Я же говорил — он здесь шпионил», — оживился Кодичил. «Почему бы нам не спросить самого Криминале? — предложил я. — Я думаю, он будет польщен тем, что готовится передача о его биографии и достижениях». Тут Монца закашлялся и начал теребить узел галстука. «К сожаленья, это немножко невозможно, — промямлил он, обращаясь к хозяйке. — Дотторе Криминале после вчерашнего кончерто не наблюдался». «Ты что, шутишь? Неужто ты опять его упустил? Упустил, да?» «Не совсем, — окончательно скис Монца. — Дотторе имеет привычку исчезатти. Надеюсь, что за ним приглядывает моя ассистента. Вы помните мисс Белли?» Миссис Маньо расхохоталась: «Час от часу не легче. Ты хочешь сказать, что пропал не только Басло, но и красотка Белли?» «Мы прилагаем все усилья. И слуги, и карабиньери...» «Вот что, Массимо, чем штаны просиживать, немедленно отправляйся и разыщи Криминале. Иначе от твоего конгресса рожки да ножки останутся. Все эти люди примчались сюда только из-за Басло». «Позвольте спросить, как вы собираетесь поступить с этим наглым субъектом?» — вернул ее к основной теме Кодичил. Падрона развернулась ко мне и со свойственной ей решительностью объявила вердикт: «А ты, сукин сын, катись отсюда. Пронто! И чтобы в Бароло я тебя больше не видела». Возле меня как по мановению волшебной палочки возник дворецкий. Герр профессор улыбнулся с мрачным удовлетворением.

Слово падроны на вилле было законом, и еще до начала утреннего заседания мы с Илдико уже были выдворены за ворота. Как сказал Джон Мильтон, описывая сходный случай, «отринуты, устыжены изгнаньем». Наш багаж был свален позорной грудой на земле. Встряхнувшись, мы уныло побрели в деревню. Вот почему перед полуднем мы томились в номере единственного на острове отеля, разбирая свои посрамленные сумки. «Ну почему? За что? — горько вопрошал я, раскладывая в шкафу свои носки и трусы. — Разве делать передачу про Басло Криминале — это преступление?» «Надо было с самого начала рассказать Монце, зачем мы приехали», — попрекнула меня Илдико. «А кто учил меня жить немножечко по-венгерски?» «Надеюсь, ты не думаешь, что во всем виновата я? — парировала она. — Это было бы уж чересчур по-венгерски».

«Ты понимаешь — нас выперли, выгнали, больше на виллу мы не попадем! Падрона запретила нас на пушечный выстрел подпускать! И все из-за этого ублюдка Кодичила!» «Из-за профессора? — спросила Илдико — А мне он показался довольно симпатичным». «Он не симпатичный, — отрезал я. — Он решил во что бы то ни стало меня погубить. Испортить и мою передачу, и мою репутацию, и мою карьеру». «Не слишком ли ты много о себе воображаешь?» «Какое там. Я маленькая букашка, а он настоящий гиппопотам. Чего ему не сиделось в Вене со своими студентами, зачем он потащился на Бароло?» «Думаю, не из-за тебя, — сказала она. — Кстати, та комната была намного лучше, чем эта». «Если не из-за меня, то зачем? Он тебе вчера ничего такого не говорил?» «Вчера? Когда вчера?» «Ну ты же сидела с ним рядом, болтала о чем-то. Помнишь?» «А-а, когда я вернулась после шоппинга? Показать, что я купила?» «Не стоит. Лучше расскажи про Кодичила». «Ты свинья! — расстроилась Илдико. — Ты не хочешь смотреть на мои покупки?» «Ладно-ладно, — смягчился я. — Извини. Ну, что ты там приобрела?»

Только теперь до меня дошло, что постигший нас удар судьбы не произвел на мою спутницу особого впечатления — ее мысли были заняты куда более приятными материями. Первая вылазка в мир западных магазинов подействовала на Илдико сильнее наркотика, и мне пришлось выслушать подробнейшее описание всех ее торговых похождений. Она не только посетила все магазины и лавчонки городка, расположенного на противоположном берегу озера, но и запомнила каждое название и каждую вывеску. Бедный городишко и не подозревал, какой торнадо обрушится на его мирные улочки с прибытием утреннего катера. Долларов, присланных Лавинией в Будапешт на поиски Криминале, хватило ненадолго, но Илдико открыла для себя волшебные свойства маленькой пластиковой карточки. Оказывается, достаточно кое-как воспроизвести на счете нечто, напоминающее мою подпись, и проблем с оплатой покупок не будет. «Все были так милы со мной», — взахлеб рассказывала Илдико. «Неужели ты расплачивалась моей кредитной карточкой? Какой ужас! У меня давно нет никакого кредита!» «А они сказали, что все в порядке». «Ты хоть понимаешь, что это незаконно?» «Да, это немножечко по-венгерски», — согласилась она.

«Ладно. Сколько денег ты просадила? Много накупила?» «Ах, ты все-таки хочешь посмотреть?» Она с готовностью раскрыла кожаный чемодан «Армани» (что-то раньше я его не видел) и стала вынимать оттуда несметное количество пластиковых пакетов. «Ты все это купила?» — пролепетал я. «Послушай, — с достоинством ответила Илдико. — Ты же знаешь, я купила все это для тебя».

Для меня были куплены: три платья расцветки «День счастья»; туфли цвета электрик; ядовито-пурпурная куртка на меху; мотоциклетные очки; бейсбольная шапочка с надписью «Кливлендские питчеры»; велосипедные панталоны в обтяжку (с розовой искрой); звездно-полосатые трусики; бюстгальтер с британским флагом; майка «Балет Шпандау»; еще одна майка с лозунгом «В задницу Жака Делора!».