Помнишь, моя Лидука, что я писал тебе в больницу, когда родился наш Марик? Вместе с тобой я хотел воспитать его хорошим, настоящим коммунистом, ленинцем-сталинцем, обладающим всеми качествами нового Человека. Хотел ли я, и мог ли я хотеть другой какой-то жизни? Конечно, нет. И больше, чем кто бы то ни было, ты знаешь об этом. Все то, что случилось со мною: арест, обвинения, заключение в лагерь «За участие в антисоветской право-троцкистской организации», — настолько дико, бессмысленно, что просто и не знаю, что говорить, как говорить, кому говорить?

До последнего момента, на протяжении почти 3-х лет следствия, я держался стойко, был уверен, что разберутся, все выяснится, буду освобожден, реабилитирован. С гордостью могу сказать, что я — один из тех единиц, что пройдя все ужасные «методы» и проч., остались честными людьми, не лгали, не клеветали ни на себя, ни на других. Моя совесть чиста и перед людьми, и перед советским Государством, и перед тобой, и перед моим сыном, — я не лгал, я говорил только правду, нашу правду, меня били, калечили за нее, не верили, или, вернее, прикидывались неверящими. Я стоял на своем твердо, уверенно, ибо единственная правда — это правда о моей невиновности. В конце 39 года, наконец, было проведено нечто более похожее на настоящее следствие. И с первых же шагов все обвинения, ложные показания о моем «вредительстве» и др. гадости, полетели тормашками, оказались опровергнутыми, разбитыми. Тогда создали «экспертизу»: пьяница и бездельник Моисеев, пропойца и хулиган Кондратьев, карьерист Тигранян, трусливый и шкурный Потеряхин, — безграмотные, никчемные людишки! Как нравятся тебе эти «эксперты» — «высоко-квалифицированные специалисты»? Ну и галиматья же получилась у них, такое собрание всяческих небылиц, сплетен, вымыслов, грубейшего вранья, что просто диву даешься, — наверное, все они пьяные были, когда сочиняли и подписывали свой акт!

Была создана новая комиссия: Павлов — Пред. Облплана, Решетников — зам. Нач. план, отдела и инж. Горлин — с Судоремзавода. Вызывали меня на заседание комиссии, я бал объяснения, приложили документы, опровергли предыдущую «экспертизу», записали, что не находят в моей работе «каких-либо элементов вредительской или иной преступной деятельности». Значит, все хорошо! Так нет же. Посылают на Особое Совещание и я получаю по совершенно дикой, неправдоподобной формулировке, — 8 лет лагерей.

Так сделали меня «участником» право-троцкистской организации, о которой я не имел никакого понятия… Это ведь жуткий, нелепый парадокс: я и «антисоветская право-троцкистская организация»… Мыслимо ли это? Это ведь такое чудовищное издевательство, надругательство над честным советским человеком, что я просто и не знаю, что же теперь делать? К кому обращаться, кому жаловаться? Все мои заявления попадают, конечно, не к прямым адресатам, а в аппарат, где их не читают и кладут под сукно. Еще до получения решения Особого Совещания я из тюрьмы послал заявления и жалобы:

А. И. Микояну — отправлено из Петропавловс. тюрьмы № 2

За № 1195—388 от 25/IV-1940 г.

ВЦКВКП(б) — наимяИ.В. Сталина — за № 1195-421от 7/V,

За № 1195-479 от 23/V и за № 521 от 4/VI-40 г.

Прокурору СССР — № 590 от 26/VI, № 666 от 10VII и № 726 от 20/VI1-40 г.

НКВД СССР — Л. Берия — № 1195 — 309 от 15/IV,

№ 770 от 25/VII и № 840 от 8/VIII-40 г.

Военному Прокурору 11 ОКА (в Хабаровск) № 1195-311 От 15/IV и № 552 от 16/VI-40 г.

Военному прокурору 101 горно-стрелковой Дивизии Колосову (в Петропавловске на Камчатке) — N9 1195-240 от 1/IV, № 1195-310 от 15/IV, № 624 от 6/VII, № 707 от 18/ VII, № 774 от 26/ VII, № 813 от 22/ VIII, N9 785 от 29/ VI1-40 г.

В Камчатский Обком ВКП(б) — N9 886 от 12/VIII и N9 880 от 6/IX

Камчатскому облпрокурору — N9 873 от 3/IX и N9 894 от 11/IX—40 г.

Беда в том, что большинство этих заявлений было написано и попало на место уже после 23/VII, т. е. после решения Особго Совещания.

Ответов я не получал. Только Колосов сообщил мне, что жалоба от 18/VII послана им в Москву в Особое Совещание, а врид. Облпрокурора Левшин прислал в октябре м-це сообщение, что «решение тройки» я могу обжаловать в Камчатскую Облпрокуратуру в порядке надзора.

10/IX мне объявили решение Особого Совещания, a 17/IX переели в лагерь. Там я пробыл до 28/Х. Условия были плохие: походные палатки, теснота, без света; с 7-ми утра до 6-ти вечера на работу: добывали камень, песок, разгружал несколько дней грузы в порту (там увидел впервые Петю). Все свободное время (а его было очень мало) посвящал составлению жалобы. Так отправить ее и не пришлось. 28/Х взяли на этап. Переписку начисто я закончил уже на пароходе и отправил эту жалобу тебе. Лидука, сразу же подтверди мне получение ее и напиши, кому и когда ты ее передала, что тебе сказали, с кем ты говорила. Писала ли ты и обращалась ли вообще, к кому-либо за это время и что из этого получалось? Какова судьба моего заявления А. И. Микояну от июля 1938 года? Заявление это и жалобу используйте как материал для обращений ваших, твоих и сестер, в различные инстанции.

Лидуха, ты же знаешь обстановку и условия, какие были на Камчатке, — опиши их, расскажи обо мне, о моей жизни, работе, взаимоотношениях с людьми (Рябов, Кроткевич, Митенев, Коноваленко, Крутиков, Кириллов), с которыми меня сейчас обвиняют в связи…

Очевидно, тебе или сестрам нужно съездить в Харьков и Киев. Справки надо получить, поднять архивы Петинского и Городского районов комсомола, Харьковской Губкомиссии по чистке партии, конфликтной комиссии при Губкоме КП(б) У и в УКК КП(б)У. В 1921 г. или в начале 1922 г., я прошел чистку в парт, ячейке Ин-та Нар. хозяйства без всяких замечаний, — было бы полезно эту справку достать. Нужно найти товарищей — б. харьковских комсомольцев того периода, — 1920–1922 г., — чтобы они подтвердили, что я никогда не был в оппозиции… Я помню фамилии: Шохин Андрей, Игнат Леонтьев, Сазонов, Беспрозванный, Бурмистров, Черняк, Привис Семен, — Лева и Роза должны помнить и знать еще и других комсомольцев. Достань в архиве библиотеки им. Ленина, или в другом месте, газету «Коммунист» орган ЦК КП(б)У, в которой имеется передовица моя, посвященная вопросу единства в комсомоле против «рабочей оппозиции». Я не помню ее названия, помню хорошо, что в средине текста имеются лозунги о единстве комсомола, против оппозиции. Узнай точно дату III Всеукраинского съезда комсомола. Эта передовица была незадолго до съезда. Может, удастся из архивов газеты