Ущелье перегородили новые завалы — теперь уже вперемешку с трупами.

— Прекрасно! — усмехнулся Угрим.

— Чему ты радуешься, урус? — прорычал Огадай.

— Враг первым показал нам свою силу, — пояснил князь. — Вернее, лишь часть ее, но и это уже немало. Теперь обвалы нам не страшны. На стенах ущелья стоит надежная крепь.

Хан недовольно фыркнул:

— А если старец Горы использует другое колдовство?

— Он непременно сделает это. — С уст князя-волхва не сходила улыбка. — И тем самым откроется еще больше. Над крепостью стоит магическая защита, и чем ближе к стенам, тем она крепче. Однако каждый удар чародея из-за стен приоткрывает суть этой защиты.

— И губит сотни воинов, — поджал губы Феодорлих. — Не ваших воинов, прошу заметить, князь.

Единственный глаз императора горел злым огнем.

— Нет побед без потерь, — негромко, но отчетливо произнес Угрим. — Иногда побеждает не тот, кто бьет первым, а тот, кто умеет выжидать. Чтобы справиться с чужим колдовством, я должен знать возможности противостоящего мне чародея.

— И скольких жизней будет стоить это знание? — спросил Феодорлих.

— А во сколько жизней вы оцениваете свое бессмертие, ваше величество?

Император умолк.

— Если бы я мог брать крепости и повергать чужие армии при помощи одной только магии, я не стал бы предлагать вам союза, — сухо подвел итог Угрим. — Если бы я мог, я обошелся бы без ваших воинов.

Несколько секунд стояла напряженная тишина. Князь бесстрастно смотрел в глаза союзников.

— Ладно, хватит спорить! — первым заговорил Огадай. — Слова сейчас ничего не значат. Сейчас важны дела. Нужно подступить к крепости.

— Подступить — и что дальше? — буркнул Феодорлих. — Как открыть крепостные ворота, если в этом ущелье проку от хваленой магии князя пока не много?

— Ворота можно разбить и без помощи магии.

— Разбить ворота? — Император смерил хана недоверчивым взглядом. — Без магии? И какая же сила сделает это?

— Та сила, которая лишила тебя глаза, — усмехнулся хан.

Феодорлих яростно блеснул уцелевшим оком, но промолчал.

— У меня хватит громового порошка, чтобы взломать любые ворота, — объявил Огадай.

Тимофей покосился на Угрима. Понимающая усмешка скользнула по губам князя. Догадаться, для каких именно ворот татары приготовили свое огненное зелье, было нетрудно. Для острожецких, конечно же. Но теперь запасы степняков будут использованы иначе.

* * *

Отряды латинян и татар снова входили в ущелье. Шли тем же порядком: щитоносцы и стрелки — впереди, сзади сотни рук разбирают завалы.

Угрим не отводил глаз от крепости. Феодорлих и Огадай в окружении молчаливых телохранителей стояли неподалеку. И император, и хан напряженно наблюдали за продвижением своих отрядов.

В ущелье ничего не происходило. Слишком долго ничего не происходило. Подозрительно долго.

Защитники крепости снова позволили вражеским стрелкам приблизиться к стенам. Тучи стрел обрушились на боевые площадки. На этот раз из цитадели не отвечали. На стенах вообще не было видно никакого движения. Ассасинский чародей тоже не показывался на своей башне.

— Что происходит, княже? — вполголоса спросил Тимофей.

— Бесерменский колдун не хочет открывать свои секреты прежде времени, — ответил Угрим. — Колдун выжидает. Он будет ждать, сколько сможет.

— Чего ждать-то?

— Я бы на его месте заманил в ловушку побольше народу.

— В ловушку? — нахмурился Тимофей.

— Ну да. Ты еще не понял, что ущелье — это ловушка и есть.

Удивительно все же, насколько спокойно говорил Угрим о подобных вещах.

Время шло. В крепость летели стрелы. В завалах появлялись и ширились проходы. Вот уже разобрана последняя груда камней. Вот степняки под прикрытием латинян катят по расчищенной дороге большие железные горшки, каждый размером с бочку. Толстые фитили, словно хвосты, волочатся по камням. А вот кнехты вносят в ущелье штурмовые лестницы — на тот случай, если ворота все же выстоят после взрыва.

И никто по-прежнему не мешает…

— А может, в крепости уже и нет никого? — предположил Тимофей. — Может, бесерменский колдун ушел тайным ходом и людей своих увел?

— Никуда он не ушел, — отозвался Угрим. — Сила Кости защищает крепость. Никакой чародей такую силу не бросит.

Строй стрелков и щитоносцев расступился. Татары подкатили железные бочки к самым воротам. Первый сосуд с огненным зельем уткнулся округлым боком в воротные створки.

Феодорлих и Огадай сыпали командами. Ущелье заполнялось людьми. Отряды, готовые к штурму, плотными рядами двигались по каменной теснине.

«Ущелье — это ловушка и есть» — так, кажется, сказал Угрим.

Татары привалили к воротам вторую бочку. А вот уже и третью… почти привалили…

— Княже, вон он! — Тимофей первым заметил вражеского чародея.

Колдун появился на той же башне за стенами. Поднялся во весь рост, не таясь, не прячась за каменными зубцами.

Лучники и арбалетчики ударили по башне. Но невидимый защитный кокон надежно оберегал ассасинского чародея от вражеских стрел. Словно ветер неистовой силы отбрасывал от него оперенную смерть.

На этот раз старец Горы не воздевал рук над головой. Он простер их перед собой, словно указуя путь. Кому? Чему?

Чему… Все-таки — чему. Тимофей увидел, как сквозь глухую каменную кладку башни, лишенной бойниц, просочились дымные струйки. Едва различимые поначалу, они быстро густели, тяжелели…

Плотный, белесый дым не поднимался вверх и не рассеивался. Едва перевалив через зубцы внешних стен, он опустился к подножию крепости, растекся перед запертыми воротами, накрыл татар, кативших железные бочки.

Кто-то истошно закричал. Кто? Почему? Густая молочная пелена заглушала звуки и мешала разглядеть, что происходит. А дым все истекал и истекал из крепости в ущелье. Дым ложился на каменистое дно клубящимся покрывалом, струился вниз, быстро заполняя пространство меж скалистых стен.

— Князь! — встревожился Феодорлих. — Что за варево изливает старец Горы?

— Еще не знаю, — нахмурился Угрим. — Но, думаю, ничего хорошего оно нам не несет. Уводите своих воинов из ущелья, ваше величество. Уводите скорее, если не хотите их потерять. И ты, Огадай, тоже. А впрочем… — Угрим безнадежно махнул рукой. — Впрочем, поздно уже.

В каменной теснине словно бушевал призрачный горный поток. По дну ущелья текла стремительная и бесшумная молочная река. Тяжелый дым накатывал волна за волной и захлестывал любого, кто оказывался на пути.

— Назад! — велел Огадай.