Не прошло и ста лет после смерти Владимира, как викинги окончательно утратили влияние на Киевскую Русь. Несмотря на важную роль, которую они сыграли в создании централизованного государства, от них сохранилось лишь название страны – «Русь», а впоследствии «Россия», – и печать Владимира на гербе Украины. Процесс сближения с Восточной Римской империей стал необратимым и продолжался до 1472 года, когда племянница последнего византийского императора вышла замуж за Ивана Грозного.

Впрочем, русы не только славянизировались сами, но и преобразили славян: они, как уже было сказано, основали первое централизованное государство и первую устойчивую династию на территории славянских племен. Они принесли порядок на эти беспокойные земли и заложили основание будущей Российской империи.

Тому, что влияние викингов быстро сошло на нет, не приходится удивляться: скандинавы всегда составляли крошечное меньшинство от населения Руси. Кроме того, во времена Владимира перемены претерпевал и мир викингов: дни бесшабашных авантюристов и хищных морских волков отошли в прошлое. Скандинавия стала страной королей.

Об эпохе викингов нередко судят по ее влиянию на другие культуры. Ее помнят как время разрушений, жестоких набегов на монастыри и грабежей, от которых пострадали и Англия, и Ирландия, и империя франков. Но рука об руку с разрушением шло созидание. Викинги основали колонии в Исландии и Гренландии, создали герцогство Нормандское, обеспечили процветание таких крупных торговых городов, как Дублин и Йорк, и способствовали возникновению первого централизованного государства в Древней Руси. Кроме того, стоит задуматься о том, как повлияла эпоха викингов на их родные земли, на страны Скандинавии.

Самым очевидным плюсом от походов викингов (с точки зрения их соотечественников) было ошеломляющее изобилие трофеев – золота, серебра, доспехов и рабов. Согласно различным хроникам франков, за один лишь IX век викингам выплатили в общей сложности сорок пять тысяч фунтов серебра, и эта сумма составляет по меньшей мере треть от всего, что им удалось награбить.

В X веке набеги стали еще более прибыльными. Англосаксонский король Этельред Неразумный потратил сто восемьдесят тысяч фунтов серебра (примерный эквивалент сорока миллионов английских серебряных пенни) на подкуп викингов, чем во многом и объяснялась его непопулярность в народе[168].

Серебро текло рекой не только из Англии, но и из Ирландии и двух франкских королевств, не говоря уже о прибыльной торговле, которую викинги вели повсеместно от Гренландии до Византии. Доступность драгоценных металлов повлекла за собой переход от бартера к денежной системе, что способствовало дальнейшей интеграции Скандинавии в общеевропейский рынок. В крупных скандинавских торговых городах, таких как Хедебю и Бирка, даже стали чеканить собственную монету по образцу франкских, византийских и англосаксонских.

Большая часть всех этих богатств попадала в страны, где господствовала воинская культура и превыше всего ценилась личная доблесть. Удачливые военные вожди строили себе роскошные палаты и щедро одаривали дружинников. Их называли «кольцедарителями», хотя конунги наделяли своих людей не только браслетами и гривнами (шейными кольцами), но оружием, доспехами и слитками золота, серебра и железа. Драгоценные металлы шли на изготовление украшений, служивших признаком статуса и копившихся ради укрепления репутации. Рынки предметов роскоши росли под давлением постоянного спроса, а это, в свою очередь, побуждало викингов осваивать новые торговые пути.

Это обстоятельство, в свою очередь, повлекло за собой другие, еще более глубокие перемены. За два с половиной века, которые продлилась эпоха викингов, скандинавы так или иначе вступили в контакт с самыми разными культурами. Таких обширных связей, пожалуй, не было ни у одного другого народа на Земле. В англосаксонской Англии, а затем и в Византийской империи викинги обнаружили модели централизованного управления – и начали создавать в Скандинавии государства по этому образцу. Возвращаясь домой, морские короли осознавали, что накопленные богатства можно использовать не только для поддержки личного статуса, но и для содержания постоянных дружин. Эти дружины постепенно объединялись в королевские армии, что наряду с системой управления по византийскому типу еще больше укрепляло централизованную власть. С ростом благосостояния росли и возможности для истинно королевских дел – таких как строительство каменных зданий, возведение городских стен и украшение дворцов.

К концу X века этот процесс почти завершился. Военные вожди превратились в правителей крохотных королевств, соперничавших за контроль над богатыми торговыми городами Скандинавии. Старинная мечта викингов о господстве на море уходила в прошлое, уступая место борьбе за земли и власть на суше.

Как ни странно, первой из скандинавских стран единства достигла Норвегия – несмотря на огромную длину своей береговой линии. Легенда об основании Норвегии – это не что иное, как история любви (в отличие от преданий о зарождении большинства других государств). Около 860 года Хальвдан Черный, правивший землями к юго-востоку от современного Осло, умер, оставив свое королевство десятилетнему сыну, Харальду Прекрасноволосому. «Круг земной» – исландский цикл саг о королях Норвегии – повествует о том, как мальчик влюбился в принцессу соседнего королевства, но та отказалась выходить за него замуж, пока Харальд не станет королем всей Норвегии. Харальд поклялся не стричь и не расчесывать волосы до тех пор, пока не добьется цели, и начал постепенно расширять свою территорию.

Гораздо более вероятно, что в действительности властолюбивый Харальд просто продолжил процесс, начавшийся несколькими десятилетиями ранее. Его особая заслуга – в том, что он подключил к этому делу флот. Одерживая победы над другими морскими королями, он присоединял их корабли к своему флоту, и тот становился все сильнее. Решающее сражение произошло при Хаврсфьорде: Харальд сокрушил союз объединившихся против него вождей и захватил всю Западную Норвегию. Власть его, по-видимому, ограничивалась Южным и Западным побережьями, но после этой победы впервые появилось такое понятие, как королевство Норвегия[169].

В интересах Харальда было положить конец старинной традиции летних походов, потому что именно из-за нее появлялись новые морские короли, с которыми он так долго и упорно боролся. Он постановил, что отныне все набеги должны совершаться либо по его приказу, либо с его разрешения. Многие опытные морские волки возмутились и покинули Норвегию, отправившись на поиски более вольного житья – в Исландию, на Оркнеи или на Фарерские острова. Если допустить, что Харальд и впрямь завоевал Норвегию ради любви к женщине, то это был самый большой брачный выкуп за всю его жизнь. К пятидесяти годам у него, как утверждают, накопилось две сотни жен и столько сыновей, что он уже и не понимал, куда их пристроить. Даже три поколения спустя чуть ли не каждый первый норвежский ярл мог не без оснований заявить о своем родстве с первым королем страны.