Айлин подняла взгляд и поняла, что Дон Торнадо мерным шагом идет по роскошному саду. Дорожка, вымощенная каменными плитами, словно сама стелилась под копыта, а вокруг благоухали пышные кусты роз и еще каких-то цветов, которые она не могла распознать в лунном свете, а может, и вовсе не знала.

- Как чудесно… — прошептала она. - Это похоже на Сады Претемной…

И осеклась - вдруг Дункана обидит подобное сравнение? Нашла, что сказать, в самом-то деле!

- Вам виднее, — невозмутимо согласился разумник, и Дон Торнадо тихонько фыркнул, будто соглашаясь.

- Здесь просто изумительно! - поспешила она исправить впечатление. - Наверное, днем в этом саду полно людей?

- Обычно - да, — согласился Дункан. - Моя матушка и сестры очень любят здесь гулять, иногда я их сопровождаю. Дома мы предпочитаем арлезийский уклад, но Арлеза весьма схожа с Итлией в том, что касается садов. Пожалуй, сады и купальни - это единственное, что у них действительно общего.

- А ваша семья… — тихонько спросила Айлин, снова непритворно смущаясь. - Вы уже поставили их в известность?

- Разумеется, — опять улыбнулся Дункан. - Они с нетерпением ждут знакомства с вами.

- И их не смущает, что я… отказалась от рода? - выдохнула Айлин.

- О, мои родители прекрасно знают, что обстоятельства бывают самые разные. - Тон магистра неуловимо поменялся, став ироничным и на удивление жестким, словно бархатные ножны слетели, обнажив холодную сталь клинка. — В конце концов, в свое время арлезийский род моей матушки сам отказался от нее.

- Как?! - ахнула Айлин. - Но… почему… Ох, простите, я не должна спрашивать…

- Ну почему же? - усмехнулся Дункан. - Как раз вы имеете полное право знать историю семьи, в которую согласились войти. Моя матушка, донна Кармела Эстерсита Летиция Ровена, в девичестве донья де ла Гуэрре, была фрейлиной королевы Розаберты, матери его величества Малкольма. И ее драгоценные родичи посчитали, что она совершила недопустимый и позорный проступок.

- Какой? - спросила Айлин одними губами, но Дункан, конечно, услышал.

- Вышла замуж за моего отца, — просто сказал он. - За образованного, честного и талантливого человека, королевского архитектора, но всего лишь простолюдина без капли дворянской крови. Добившегося положения и состояния только собственным трудом и усердием. Совершенно невозможная партия для девицы из рода де ла Гуэрре, двоюродной сестры ее величества Розаберты.

- Подождите! - вскрикнула Айлин, чувствуя, что голова у нее идет кругом и вовсе не от запаха цветов. - Как двоюродной сестры?! Ваша матушка - двоюродная сестра королевы?! Вы… вы же сказали, что ведете род от разбойника! Вы… пошутили?!

- Нисколько, —усмехнулся Дункан. - Дорогая моя, поверьте историку, в истоках любого королевского рода можно отыскать разбойника, пирата или завоевателя. И Арлеза ничуть не исключение. Но это дела давно минувших дней. Сейчас герцоги де ла Гуэрре - младшая ветвь королевской семьи Арлезы. А самомнения больше, чем у старшей, право слово, — добавил он с явной неприязнью и продолжил совершенно безразличным голосом, будто рассказывая о ком-то другом. — Когда принцессу Розаберту обручили с королем Дорвенанта, она взяла с собой любимую кузину. Предполагалось, что матушка найдет здесь жениха в Трех Дюжинах, однако она отвергла всех претендентов на свою руку и выбрала того, кто не смел даже надеяться на подобный брак. Был невероятный скандал, но ее величество Розаберта дала согласие на брак своей кузины и даже пожаловала ей приданое. Очень великодушно с ее стороны, потому что де ла Гуэрре заявили, что непокорная дочь и сестра отныне для них не существует, как и все ее потомство. По родовому уложению матушке причитался в приданое замок неподалеку от столицы Арлезы и прилегающее к нему богатое поместье, известное своими виноградниками. Эти владения перешли к брату матушки, а ее вычеркнули из родовых книг. Все, что ей осталось, это ее личные имена, напоминающие о предках. Кстати, мое второе имя - Кармель, в ее честь. Когда мне случается посещать Арлезу, я представляюсь там доном Кармелем Роверо, потому что арлезийцам трудно выговорить и запомнить Дункана Роверстана.

- Кар-рмель… —тихо проговорила Айлин необычное имя, раскатистое, но сладкое, будто конфета. — И… никто в Дорвенанте не знает о вашем происхождении?!

- Ну почему же никто? - пожал плечами Дункан. - Среди старого дворянства достаточно тех, кто помнит матушку, но она не выезжает ко двору, хотя королева Розаберта оставила за ней это право. И, конечно, мы, ее дети, утратили титул. Только я приравнен к дворянам как полный орденский маг и магистр гильдии. Но в Арлезе куда большее значение имеет мое выигранное дворянство Странника, поэтому там я называю себя доном с полным на это основанием. А в Дорвенанте предпочитаю именоваться простолюдином, как и мои братья.

- Это так… странно! - призналась Айлин. - Но я… кажется, я вас понимаю. Лучше быть только самим собой, чем претендовать на родство с теми, кто от тебя отказался. Ваши родители… Они, наверное, очень любили друг друга? То есть любят, простите!

- Да, они самая прекрасная пара, которую я знаю, — согласился Дункан и снова поцеловал Айлин в макушку. - Спасибо, моя дорогая. Я счастлив, что вы все поняли именно так. Между прочим, кофе и гранат, которые я вам приносил, выращены в саду того самого поместья Вуаль. Сейчас туда снова можно добраться порталом.

- А разве…

Айлин запнулась, окончательно запутавшись. Ведь если матушку Дункана лишили наследства, как он мог рвать ветки в чужом поместье?

- Нет, я не общаюсь с де ла Гуэрре, — легко разрешил ее сомнения магистр. - Полагаю, они слышали о моем появлении на свет, но вряд ли даже знают, как меня зовут. И уж точно при встрече им бы не пришло в голову связать Дункана Роверстана с доном Кармелем Роверо. Именно поэтому дон Роверо однажды встретился за карточным столом с доном Мигелем де ла Гуэрре, владельцем Вуали.

- Ой… — сказала Айлин, вспомнив фраганский игорный дом и месьора Леона Нуара ди Арлезе. - И вы его…

- Раздел до тех предметов гардероба, которые не принято упоминать при дамах, — тихонько и очень самодовольно рассмеялся Дункан. - Да и те ему пришлось бы заложить вместе с кружевами и пуговицами. Мы играли всю ночь, и к утру драгоценный дядюшка проиграл всю принадлежащую ему долю родового имущества. Когда я великодушно согласился принять всего лишь одно поместье и подарил ему остальной долг, Мигель поклялся мне в вечной дружбе и благодарности. Я не стал говорить, что считаю дружбу де ла Гуэрре самой фальшивой монетой из тех, которыми он мог расплатиться. Просто потому, что тогда пришлось бы драться с ним на дуэли, а мне было противно. Однако Вуаль я забрал и привез документы на нее матушке.

- Наверное, она обрадовалась? - тихонько предположила Айлин, смутно замечая, что вокруг проплывают цветущие клумбы и пышные кусты, но не обращая на них никакого внимания.

- Она поцеловала меня в лоб, назвала своим дорогим мальчиком и тут же подарила мне Вуаль, сказав, что в любом случае отдала бы ее старшему сыну. И что Мигель всегда был глупым и жадным cabronne. .. горным козлом. Не могу с ней не согласиться. Семейство де ла Гуэрре не заслуживает владения Вуалью. Это чудесное место, и я рассчитываю провести там наш медовый месяц.