По дороге во дворец он смотрел на город, старательно думая о всяких мелочах. Например, о том, что если вернется живым, нужно немедленно заказать новый гардероб. А то и купить прямо сегодня что-нибудь готовое, благо на его фигуру вещи подобрать несложно. Возможно, стоило озаботиться этим до визита к Беатрис? Все-таки залатанную куртку и дорожные штаны даже после починки назвать приличными затруднительно. И тут же сам усмехнулся - нет, откладывать встречу он не станет. И обманывать самого себя - тоже. Все-таки написанное вчера письмо к мастеру Ларци лежит в его сумке, если что, Айлин или Аластор отправят его к адресату вместе с Ласточкой - на память. И наверняка приглядят за Перлюреном, а больше у Лучано никаких действительно важных дел и нет…

Стража у ворот, едва услышав имя и просьбу доложить секретарю ее величества, сообщила, что сударя Фарелла ждут в любое время. Его довели до дворца, где передали вышедшему навстречу бравому гуардо, который в ответ на его поклон отдал честь и представился:

- Лейтенант Минц, личная стража их величеств. Извольте следовать за мной, сударь.

И посмотрел на Лучано с таким жгучим, едва сдерживаемым любопытством, что стало понятно, какие-то слухи во дворец уже просочились. Интересно, откуда? Впрочем, здесь можно и не гадать, источника целых два. Грандсиньор канцлер, который торопится быстрее запихнуть принца на трон, и благородный синьор капитан Кастельмаро, что смотрел на Альса с таким восторгом. Дали бы ему волю - присягнул бы своему герою-королю прямо в палате. Айлин - умничка, что сумела их помирить, потому что слухи среди суровых гуардо разлетаются едва ли не быстрее, чем на рынке. А когда откроют рот все те, кто был на барготовом холме, легенды и вовсе расцветут пышнее, чем сады Вероккьи.

Лучано тоже окинул взглядом симпатичного черноволосого лейтенанта, которого ничуть не портил сломанный и кривовато сросшийся нос, по привычке запомнил и лицо, и общий облик. А потом проследовал, отмечая, что со времен его первого визита дворец изменился.

Исчезли обычные украшения в виде свежих цветов, множества драпировок и ярких лент. Ну, это понятно - траур. Но и людей в холлах и коридорах было намного меньше. Никаких нарядных девиц и напыщенно серьезных юнцов… «И это понятно тоже, — сказал сам себе Лучано. - Во дворце больше нет двух молодых принцев, способных обратить внимание на прелестную синьорину и оказать милость ее почтенным родителям. А делать карьеру сейчас тем более затруднительно, потому что неясно, кому служить. То ли королеве, то ли грандсиньору канцлеру, то ли ждать, пока объявится новый король… А то ведь так и промахнуться можно, выразить почтение не тому, кому надо! Умный батюшка ни за что не позволит своему сыну так оплошать. Да и сам повременит с изъявлениями преданности, пожалуй».

Он вспомнил Флориморда и вздохнул: только мохнатым и хвостатым созданиям все равно, какой титул носит их хозяин и в милости ли он у судьбы. Лошади, собаки, коты и даже еноты любят людей искренне и очень мало просят взамен. Вот бы людям у них поучиться. Интересно, выздоровел ли синьор Флориморд от своей тоски?

Они прошли уже почти весь путь до покоев королевы, когда лейтенант чуть замедлил шаг, повернулся к Лучано и негромко, но очень напряженно спросил:

- Сударь Фарелл, могу я задать вам вопрос?

- К вашим услугам, благородный синьор, — любезно отозвался Лучано.

- Говорят, что… — Лейтенант запнулся, но все-таки с усилием выдавил: — Говорят, что нашелся прямой наследник трона. И что один из его людей, который вместе с ним совершил подвиг, итлиец. Я не уверен в имени, но…

- К вашим услугам, — снова сообщил Лучано, про себя забавляясь. - Лучано Фарелли, он самый.

Удержать это в секрете он не смог бы даже по приказу королевы, слишком много свидетелей в Академии, так что какой смысл отрицать?

- Вы! - с облегчением выдохнул лейтенант, останавливаясь. — Мое искреннее почтение, сударь!

Лучано молча поклонился, а Минц воззрился на него и умоляющим тоном спросил:

- Его высочество Аластор… какой он? Правда, что очень похож на отца?

- Я не имел чести знать его величество, вы же понимаете, — учтиво отозвался Лучано. - Но внешне, полагаю, они действительно похожи. Благородная кровь Дорвеннов…

- Да-да, — в нетерпении прервал его лейтенант. - Кровь Дорвеннов, разумеется. А… остальное?!

«Они все ждали Альса, еще не зная, кого ждут, — понял Лучано. - Истинного короля по крови и по духу, способного спасти страну. Не знаю, насколько здесь любили короля прежнего, но сейчас Дорвенант в отчаянии, словно вдова с детьми, которую вот-вот выгонят на улицу».

- Я проехал с его высочеством всю вашу прекрасную страну от столицы до Озерного края, — начал он, тщательно подбирая слова. - И никогда в жизни не встречал более отважного, великодушного и справедливого синьора. Он делился со мной последним куском хлеба, спасал меня в бою, а на привале всегда находил силы позаботиться о спутниках раньше, чем о самом себе. Когда мы сражались с демонами… О, у меня нет слов, чтобы описать его доблесть и мощь!

Гуардо слушал жадно, словно ребенок, которому рассказывают сказку.

«А ведь он, скорее всего, теперь станет охранять Альса, — с легкой грустью подумал Лучано. - Да, королей редко спасает от смерти обычная гвардия, но…»

- В последнем бою на барготовом холме демонов было слишком много, — уронил он спокойно и расчетливо. - Мы не надеялись выжить, и его высочество велел мне спасаться. Единственному, кто не нужен был для ритуала и мог просто убраться подальше.

- Но вы остались?!

Лучано кивнул.

- Я считал честью погибнуть рядом с ним, — сказал он совершенно искренне. - И счастлив, что в моей жизни были эти недели рядом с его высочеством.

«А ведь это правда, — понял он со сладкой обреченностью, глядя в пылающие восторгом глаза лейтенанта. - Проживи я полный срок, отмеренный обычным людям, а не Шипам, стань грандмастером, как Ларци, натвори… еще много всякого… Ничего подобного в моей жизни уже не будет. Я, убийца, помог совершить великое дело, которое наверняка запомнят на века. Конечно, эта победа принадлежит Альсу и моей синьорине, а я при них был вроде Пушка, но… Есть и моя заслуга в том, что они добрались к Разлому. Может быть, ради этого я вообще родился на свет? Может, об этом и говорила Минри?»

Лейтенант Минц поклонился, стоя навытяжку и щелкнув каблуками, а затем молча повел Лучано к уже виднеющимся дверям покоев королевы. И снова приемная секретаря, сухой кивок и напоминание вести себя прилично, только теперь секретарь окинул взглядом его одежду, поджав губы и едва скрывая брезгливость, будто Лучано явился не в штопаном, но чистом костюме наемника, а в робе золотаря. Впрочем, приказа королевы это не отменяло, и Лучано снова переступил порог светлой уютной гостиной с цветами на окнах. Теперь это были не гиацинты, а миниатюрные белые розы, тонко пахнущие и безупречно свежие, ни одного увядшего лепестка. Черное платье королевы, стоящей у окна, гармонировало с ними со смертельной изысканностью. Черное и белое - глубокий траур…