Естественно, на коллективный призыв я не откликнулась. Тут же в мой адрес полетели нелестные эпитеты. Я пропустила их мимо ушей, ибо Джульетта, забыв про недомогание, на цыпочках подошла к нашей с Димкой комнате и осторожно приоткрыла дверь. Я со злорадством отметила, что меня там нет. Больная не успокоилась и выразила намерение прокрасться в кухню. Но тут начался шумный спуск вниз моей приятельницы, сопровождающей каждый свой шаг обещаниями чего-то там мне устроить. Джульетта снова развернулась и, как большая цапля, почапала назад. Я была уверена, что, находясь в комнате, она приложится ухом к двери.

— Ирка! Ты что, оглохла или совсем отупела?! Забыла, как тебя зовут? — продолжала надрываться подруга, внимательно смотря себе под ноги и не замечая моих отчаянных ей знаков заткнуться. Так, пожалуй, и наступит на меня, не заметит. Или перешагнет и будет орать дальше. Я бы на ее месте в первую очередь увидела саму себя. Всегда смотрю только вперед — в светлое будущее, освещаемое искусственными «фонарями». Не один на лбу зажигала.

Обозвав меня очередной раз, подруга замерла — сподобилась наконец увидеть перед носом жестикулирующую каракатицу, в которой сквозь мелькание рук и гримасы на физиономии проглядывали знакомые черты…

Вот что меня восхищает в Наташке, так это ее редкая сообразительность, позволяющая ей осуществить мгновенную перестройку поведения.

— Ой, а ее тута и нетути! — прогудела она мне и предположила, что я, скорее всего, в ожидании «скорой» давно гуляю на улице. Это под проливным дождем! Потому как, если бы я торчала на кухне или в кровати у телевизора, меня давно бы замучила совесть. А она у меня с утра точно была. Я с Натальей по собственной инициативе бутербродом поделилась.

Здесь подруга, конечно, приврала. Бутерброд она у меня утянула без спроса, но с комментарием о его исключительной вредности. И за эту самую вредность вознаградила себя моим кофе. Но сейчас я была благодарна Наташке за то, что, миновав меня как пустое место, она сама отправилась встречать бригаду «скорой помощи».

«Гипогликемия!» — однозначный диагноз врачей, поставленный Юрию Васильевичу, нас не удивил. Сахар по результатам экспресс-анализа крови 35,2 процента. Удивило другое: в арсенале волшебного чемоданчика с лекарственными препаратами не было инсулина. Врач «скорой» обреченно развел руками — теперь инсулин им не выдают. Получают только для стационара. Главное, успеть доставить туда больного, пока он скорее жив, чем мертв. «Скоростников» ограничили функцией простых перевозчиков. Куда легче ситуация с резким падением сахара. Ввел глюкозу, пациент мгновенно приходит в себя. Причем до такой степени, что с гигантской силой отшвыривает от себя все, что ему кажется лишним. В первую очередь врача, внутривенно обеспечивающего ему сладкую жизнь.

Юрия Васильевича провожали со слезами на глазах, от всей души надеясь, что не в последний путь. Выползла даже Джульетта. Но со своей определенной целью — посмотреть на меня. Украдкой и поглядывала. Нашла дурочку! Я предусмотрительно вымокла под дождем, словно и в самом деле торчала на улице, ожидая медиков, и, несмотря на требования Димки немедленно переодеться, красовалась в таком виде до момента выноса носилок с дедулей на крыльцо. Ему наши проводы были безразличны, если, конечно, коматозное состояние не позволяет больному взглянуть на себя и окружающих со стороны.

Дедулю увезли, а мы все не расходились. Психея не выдержала и с нервным смешком поинтересовалась, кто будет следующей жертвой. Вроде как в шутку, но смеяться никому не хотелось. Димка впервые потерял самообладание и принялся названивать следователю с просьбой о роспуске всего коллектива вынужденной коммуналки по домам, но так и не дозвонился.

Первой откланялась Джульетта. Ее проводили с преувеличенной заботой, ибо картина ее неважного самочувствия была написана на лице. В стиле классического реализма. За ней, подрагивая от холода, отправилась я. Без преувеличенной заботы окружающих. Один Костик выразил робкую надежду в скором времени меня увидеть. Без традиционной пачки бумажных носовых платков. Перед уходом я ухитрилась дернуть подругу за джинсы, приглашая ее последовать моему примеру. Заявившись в комнату, сразу включила телевизор — глушитель для предстоящего обсуждения нашего положения.

Подруга обставила свой отход от общества красиво: заявилась ко мне, прихватив бокал кофе с коньяком. Якобы для купирования признаков простуды. Процесс доставки кофе по комнате был не так красив. Громко пропев «пей до дна, пей до дна», подруга вихрем промчалась с бокалом мимо меня и с размаху выплеснула его содержимое за окно. Ясен пень, этот напиток уже сыграл роль завершающего убойного средства в поединке Юрия Васильевича с коварным диабетом. Кто знает, что там намешано. А посему я заботливую Наташку от души поблагодарила.

— Всегда пожалста! — отрапортовала она и собралась выключить телевизор, но я погрозила ей кулаком, указав глазами на дверь, а руками на стены. — Тяжелый случай, — заметила Наталья, имея в виду то ли мое объяснение, то ли возможность подслушивания. А может, то и другое разом.

Успокоившись по поводу громкости вещания репортажа о раскрытии очередной коррупционной группы в российских верхах, я задумалась над вопросом смены прикида. Немного погрустив вслух о мизерном количестве одежды на сменку, я утешилась тем, что бомжам много хуже.

— У них в отличие от тебя больший выбор — помойки есть! — возразила Наташка. — А там ежедневно меняющиеся коллекции одежды. Здесь же даже ограбить некого. Напяливай халатик. Фиговенький, конечно, но хоть какое-то прикрытие. Мой лучше. Зато твои новые «галоши» отличаются прекрасной проходимостью и маневренностью. Как чувствовала, не зря прикупили. В период проливных дождей будешь себя чувствовать на даче королевой. Помнишь, как сопротивлялась? А неплохой магазинчик был, скажи?

— Неплохой… — согласилась я, окунаясь в воспоминания трехдневной давности.

Как же давно это было… И как недавно.

Наташка пригорюнилась и вздохнула:

— Мама дорогая, как подумаю, что под этой крышей осталось всего двое родственничков Полетаева, причем один из них липовый… Интересно, какое смертельное испытание им уготовано? Боюсь, что…

— Наталья! — думая о своем, прервала я ее и смолкла. Поразила абсолютно простая разгадка части преступного сканворда. Ведь сколько времени топталась вокруг нее и в упор не желала видеть. Мало того, мне на нее намекали, можно сказать, подсказывали, хотя и неосознанно. Да вот сейчас прямой намек поступил от Наташки. А вдруг все-таки ошибаюсь?.. Нет, другого объяснения быть не может. Это что же тогда получается?..

— Долго я за тобой по комнате бегать буду? — дошел до сознания голос подруги, удобно разместившейся в кресле.

Не ответить было невозможно, я отвлеклась от важных рассуждений и иронично отметила несуразность вопроса.

— Разумная моя, так я за тобой глазами бегаю. Была охота тапки трепать! Слышала такое выражение: «бегающий взгляд»? Вот он у меня как раз такой и есть. Нет, ну главное, сама меня позвала и носится пропеллером, оторвавшимся от вентилятора. Тормози, все равно на бегу не высохнешь. От тебя по комнате сплошной сквозняк. Что ты намеревалась мне сказать?