Он взревел, как раненый медведь и выскочил из машины. Собственно, я этого и добивалась. Надо спровоцировать побои. Игоря стоит как следует прижать. Накатать на него заявление в полицию, а при возможности засадить на пятнадцать суток, чтобы навсегда отбить охоту за мной шпионить. Но увидев его перекошенное злобой лицо, теперь уже я испугалась. Он готов был меня убить! Я вдруг увидела человека, которому терять нечего. И который ненавидит меня смертельно. И вместо того чтобы подставиться и словить пару синяков, я побежала в магазин, а там заскочила в аптеку. Игорь рванулся за мной. К счастью, он грузен и неповоротлив, а у меня не только отменная память, но и хорошая реакция. Мне удалось опередить его и забежать в крохотное помещение, где пахло валерьянкой, первой.

– Девушка! – Я кинулась к провизору. – Помогите! На меня напали!

И в этот момент в аптеку ворвался Игорь.

– Гадина! Спрятаться от меня решила?! Убью!!!

– Спасите! Кто-нибудь! – отчаянно закричала я, прижимаясь спиной к витрине.

– Караул! – заблажила аптекарша. – Бандиты!

И потянулась к тревожной кнопке. У них у всех есть эти кнопки, у всех, кто работает с кассовыми аппаратами. Игорь моментально понял, чем ему это грозит и торопливо начал извиняться:

– Вы не так подумали. Я не бандит. Не грабитель.

– Муж, что ли? – Рука аптекарши опустилась, она посмотрела на нас с любопытством.

– Еще чего! – передернулась я. – Бывший любовник.

– А-а-а… – Она понимающе усмехнулась. – А ну, уходи отсюда, мужик, не то я и в самом деле полицию вызову! – грозно сказала она Игорю. Я мысленно возблагодарила женскую солидарность.

– Еще встретимся, сука, – прошипел он, ретируясь к входной двери.

– Спасибо, – благодарно сказала я аптекарше, глядя, как Игорь уходит. – Вы спасли мне жизнь.

– Вы это серьезно? – Глаза у нее округлились.

– Вполне. На этот раз повезло. – Я грустно усмехнулась.

Из магазина я вышла через другую дверь. Слава богу, он огромный, этот магазин, и дверей у него предостаточно. Я долго бродила по отделам, рассматривая мебель, которая была мне не нужна. Ко мне то и дело кидались менеджеры:

– Что-нибудь интересует?

– Вам помочь?

Я отрицательно мотала головой:

– Нет, спасибо.

На душе было муторно. Меня только что хотели убить. А я еще не готова была расстаться с жизнью. Я поднялась на второй этаж, потом на третий, купила зачем-то коврик в ванную комнату и ершик для унитаза. Спрятавшись за полками с товаром, долго высматривала Игоря. Его не было. Должно быть, уехал. Только после этого я расплатилась на кассе и спустилась на первый этаж. На улицу вышла через дискаунтер, прихватив бутылку текилы.

Придя домой, я наскоро настрогала салат и уселась в любимое кресло с бокалом в руке. Сначала я пила коктейль, «Маргариту», потом, поняв, что не забирает, перешла на чистую текилу. Меня вдруг одолела тоска. Я невыносимо остро почувствовала свое одиночество. Наступил сентябрь, и день заметно укоротился. Из кресла, где я сидела, хорошо было видно звезду, сияющую в черном небе. Мою звезду. Только теперь она показалась мне кровавой.

Я встала и подошла к окну. Внизу лежала вечерняя Москва. Город сиял огнями, манили покупателей витрины магазинов, многообещающе мерцали вывески ресторанов и кафе, ползли домой в машинах тысячи людей, мечтая об ужине и уютном диване перед телевизором. И никому не было дела до меня. Абсолютно никому.

Если я внезапно умру, хватится меня кто-нибудь или нет? Сергей, конечно, хватится. А если он меня бросит? Ведь кроме него, у меня никого нет. Мама умерла, да мы и не были близки. Родня настолько дальняя, что у меня нет никакого желания с ней встречаться. Друзья? Видит Бог, я пыталась их завести. После того как уехал жить в Лондон Макс, и я осталась без работы, у меня возникла нужда чем-то заполнить образовавшуюся пустоту. Хотя бы дружеским общением. Раньше у меня не было необходимости в друзьях, потому что у меня не было на них времени: я слишком была занята карьерой. Имелись приятельницы в банке, в институте, где я училась. Но одни исчезли сразу после того, как мы получили дипломы, другие испарились, когда лопнул наш банк. И никого из этих женщин я не могла бы назвать своей подругой. Мне откровенно завидовали, я ведь была любовницей олигарха. Получала дорогие подарки, пользовалась особыми привилегиями. Льстили – да, надеясь на повышение по службе, но я прекрасно понимала цену такой «дружбе» и держала таких предприимчивых на расстоянии.

И вот я осталась одна. Совсем одна, пока в моей жизни не появился Сергей. Начала я с того, что завела страничку в «Одноклассниках» и под вымышленным именем, без фото зашла ко всем знакомым, кого только смогла разыскать. Я увидела их странички и ужаснулась. И с этими тетками я когда-то училась в одном классе?!

Выглядели они все на свой возраст. Большинство были замужем, и все они страшно этим гордились. Я рассматривала их пузатых, простецки одетых Вань, Коль и Саш, и невольно вспоминала Макса. Или хотя бы Бориса. Эти фото за подписью «Мой любимый мужчина» я выложить на «Одноклассниках», не могла по известным причинам. Да и кто бы мне поверил? Мои мужчины люди из другой галактики, и в той, куда я сейчас зашла, они уж точно предпочитают не светиться.

Что до остального… Я, морщась, рассматривала клумбы, теплицы, испеченные моими одноклассницами пирожные и торты, букеты, которые эти ужасно одетые с моей точки зрения тетки держали в руках, их котиков и собачек, и все больше убеждалась: мне такие друзья не нужны. Как я могу выложить здесь мои фото? Рим, Париж, Венскую оперу, прием в Кремлевском дворце, яхту Макса, я в частном самолете… Быть может, фото своей квартиры? Или своих бриллиантов? Да кто мне поверит! А других фото у меня нет. Эти же будут смотреться нелепо среди котиков и клумб. Так же, как мои мужчины будут странно смотреться среди анекдотов про олигархов и депутатов, или между рецептом шарлотки и советами о том, чем лучше травить муравьев.

И я не стала никому писать. Мне тут же посыпались в друзья абсолютно незнакомые люди, предлагая обмениваться «лайками», но это меня не прельстило. Дружба в Инете вся какая-то фальшивая. По-моему, это самая циничная дружба на свете. Сейчас все словно помешались на этих «лайках», на мнимой успешности, на возможности стать триумфатором хоть на час. Некоторые прямо требуют: поставь «лайк»! Иначе я тебя прокляну! Не будет тебе удачи! Заболеешь ты или твои близкие! Да что тебе, жалко, что ли? Всего лишь «лайк» или «класс»! Цыганщина какая-то. И я перестала заходить в социальные сети.

Не поехала я и на юбилей своей родной школы. Родной? После того как умерла мама, меня с этим городом ничто больше не связывало. Никакого родства между нами давно уже нет. Кажется, там осталась какая-то квартира. Да что мне до этой грошовой собственности, когда у меня есть квартиры стоимостью в миллионы? Если все собрать, аккумулировать на счетах все средства, я с полным правом буду считаться долларовой миллионершей.