– Женщина, что вы хотите?

Та достала из сумочки длиннющий список.

– Вот. За «едой» пришла.

Аптекарша еще больше оживилась, а мы с Качаловым поняли, что ловить здесь больше нечего. Это надолго. Клим потянул меня за руку:

– Идем.

Поскольку я шла неохотно, за дверью он сказал:

– Не беспокойся, полиция ее раскрутит. Главное, мы нашли важного свидетеля. И нового фигуранта.

– Думаешь, это его шурин убил Барановскую? Сергея Мамаева?

– А кто ж? Конечно, шурин! Ты же слышала, что сказала аптекарша!

– Куда же он, интересно, спрятал труп?

– Скоро мы это узнаем. Полиция разберется. Надо только на них нажать. Запугать, что ли. Сказать, что начальству нажалуемся. В блоге напишем, что они коррупционеры. У тебя есть знакомые блогеры?

– Не-а. А у тебя?

– Тоже нет. Но я поищу.

– К Кольке Баранову зайдем?

– Надо бы. – Клим тяжело вздохнул. – Что-то он давненько мне не звонил.

– Видать, деньги еще не кончились.

Охранник, увидев нас, сам нажал на кнопку домофона. Мы вошли в знакомый, и честно сказать, уже порядком осточертевший элитный подъезд.

– Привет! Ну что, нашли ее? – накинулся на нас охранник.

Видать, местный детектив, который мы с Качаловым раскручивали, имел в их ЧОПе большой успех.

– Пока нет, – важно сказал Клим. – Но дело близится к концу.

– И кто ж ее? Убили ведь? А?

– Похоже на то. Бывший. Из ревности.

– Аа-а-а… Обычное дело.

– А как там наш клиент? В смысле, родственник? Не выходил?

– Не-а. Не видал я его сегодня. Да и вчера тоже.

– Ладно, пойдем, навестим. А то, как бы и он не исчез.

– Хорошие вы ребята, – с чувством сказал охранник. – Душевные.

В лифте я набралась духу и выпалила:

– Клим, давай я тебе деньги отдам? За презервативы.

– Помолчи лучше. – Он опять покраснел. – Не нашла другого товара, чтобы спросить? Ах да! Я забыл! Ты ведь у нас уже замужем побывала! Только эти «лекарства» и знаешь!

Он сказал: у нас! Это здорово!

– Я хотела как лучше.

– Приехали. Выходи. И убери свои деньги, – сказал он со злостью.

В дверь нам пришлось звонить долго.

– Дрыхнет, что ли? Как бы не помер, – заволновался Клим. – Столько пить, это ж озвереешь! Как у него только организм выдерживает? – И он еще пару раз надавил на кнопку.

– Бесполезно, – вздохнула я. – Он вот уже неделю как пьет и спит. Проснется – и снова пьет. А сейчас, наверное, спит. – И я тоже раза три надавила на кнопку.

Колька Баранов нам все-таки открыл. Правда, был он не в лучшем виде, от наследничка несло перегаром.

– Пива принесли? – спросил он вместо «здравствуйте».

– Мы тебе что, прислуга? – разозлилась я.

– Вам же от меня чего-то надо? – Баранов наморщил низкий лоб. – Только вот я не помню, чего?

– Квартиру твою купить, болван! – рявкнул Клим и оттеснил Баранова в прихожую. – А ну, пусти! Надо бы проверить, в каком состоянии собственность?

Собственность была в плачевном состоянии. Мы не были здесь дня три, не больше, но все эти дни Баранов продолжал за…ть квартиру. Она постепенно превращалась в хлев.

– Ничего, – попытался утешить меня Клим. – Как только мы оформим сделку, вытурим Кольку и наймем клининговое агентство.

Я в отчаянии оглядела захламленную кухню-гостиную. А когда-то здесь было красиво… Теперь же некогда белоснежный ковер на полу весь был в винных пятнах, не лучше и скатерть на столике у дивана, сам диван в крошках и апельсиновой кожуре. Боже! Какой вандализм! Колька разделывался с квартирой своей троюродной сестры так же как варвары, захватившие Рим, разделывались с его историческими памятниками. Плевал на них, то есть, на уют и евроремонт. На итальянские обои и немецкий ламинат. На импортную мебель и шторы на заказ. Воняло какой-то кислятиной и мочой. Я заподозрила, что Колька отметился во всех санузлах и ни в одном не подтер.

Да, хам остается хамом с любыми деньгами и в любых условиях. И уж точно он не будет беречь то, что досталось ему даром, на халяву. Мне невыносимо захотелось отсюда уйти. А ведь еще совсем недавно мне также невыносимо хотелось сюда войти.

– Что с тобой? – тихо спросил Клим.

– Мне… Мне нехорошо.

– Понимаю. – Он взял меня под локоть. – Знаешь, Николай, мы, пожалуй, пойдем. Увидимся на опознании.

– А пиво? – Баранов, кажется, не понял про опознание. Его мучило жестокое похмелье.

В лифте мы молчали.

– Хочешь, возьмем такси? – предложил Клим. – Время позднее.

– Какое такси? – усмехнулась я. – Не видишь: вся Москва в пробках стоит!

– Вижу. Просто не знаю, как тебя еще утешить? На тебе вон, лица нет.

– Я просто не хочу домой.

– Не понял? – Качалов посмотрел на меня с удивлением. – Как можно не хотеть домой?

– Можно, если выиграть в лотерею шестьдесят миллионов, – грустно усмехнулась я.

– Что случилось? А ну, говори!

– Родители будто спятили. Одна виллу хочет в Египте, другой «Мерседес». А соседка по квартире, которую мы на паях снимаем, хочет жить со мной. В моей новой квартире. И еще хочет, чтобы я устроила банкет. Ей и своим бывшим коллегам.

– А ты чего хочешь?

– Покоя. Я знаю, что и Египет, и лимузин – деньги на ветер. Какая разница, в чем стоять в пробках, в «Мерседесе» или в автобусе?

– В автобусе быстрее доберешься, он по выделенке едет.

– Вот именно. Что до Египта, я бы хотела отдыхать в разных местах. Мир такой большой, а я еще нигде не была. Зачем привязывать себя к какому-то одному морю, пусть даже это лучшее в мире море? Клим, я хочу увидеть их все! Лучше я потрачу эти деньги на путешествия, чем на виллу!

– Я тоже так думаю, – неожиданно согласился Клим. Хотя, почему это неожиданно? Влюбилась же я в него? Значит, почувствовала родство душ. Просто так никто ни в кого не влюбляется. Я воодушевилась и продолжила:

– Что же касается соседки, я хочу жить своей семьей. А не в коммуналке. Не хочу больше ругаться из-за того, чья очередь мыть посуду, и не хочу, чтобы мои соседи помечали маркером копченую колбасу, чтобы узнать, не отрезала ли я себе кусок? Хочу детей… Ну, потом, когда обживусь, – спохватилась я. Качалов ведь еще не сделал мне предложение. И не думает о том, что этих детей я хочу от него. – Мне вовсе не хочется решать чужие проблемы. Пусть это эгоизм, но разве Оля с Колей больны, или они инвалиды? Почему я должна купить им квартиру?