* * *

Историческую реальность он все более кропотливо, въедливо, скрупулезно восстанавливал. Через факты. В факте сосредоточено бывает очень многое, и он о многом говорит. Учителем своим в этом смысле Вадим Валерианович считал замечательного советского философа Эвальда Ильенкова, с которым был дружен. По возрасту тот был старше, воевал, но для Кожинова стал товарищем и наставником одновременно.

— Мы все тогда, многие, питались от Ильенкова, — повторял и повторял мне Вадим Валерианович, словно стараясь, чтобы имя учителя не было забыто, чтобы ему непременно воздано было по заслугам.

Восхищавшая Кожинова безоглядная и бескорыстная щедрость Ильенкова, буквально разбрасывавшего рождавшиеся у него идеи, обернулась такой же щедростью Вадима Валериановича. Иронически говорил об одном из тех, кто на идеях Ильенкова, но даже без упоминания его, составил себе имя в литературоведении. Смеялся:

— На днях ему Путин орден вручил, а надо бы этот орден Эвальду Васильевичу. Хотя, понятно, наградили не за литературоведение — за оголтелую поддержку Ельцина, «демократии», «реформ». Так ведь? Политика! И, похоже, ельцинская политика во многом продолжается…

Вот ведь как получилось. Вроде бы всегда стоял Вадим Кожинов несколько в стороне от текущей политики, никогда и в партии не состоял, а в последние годы втянуло, можно сказать, с головой. Даже стал доверенным лицом Геннадия Зюганова на президентских выборах, чем искренне гордился. И выполнял эту обязанность с той же добросовестностью и увлеченностью, как делал все в своей жизни.

Но почему же произошел у него такой поворот? Я был свидетелем, как этот поворот начинался. Во время «перестройки», когда идеологией и политикой бурлило все вокруг, стоило обратиться к нему с приглашением на редакционный «круглый стол», как он тотчас откликнулся. А потом — на диспут, организованный нами в одном из павильонов ВДНХ, на предложение побеседовать для газеты.

Темы были уже далеко не узко литературоведческие! Это были темы прошлого, настоящего и будущего родной страны, но именно потому, я это совершенно четко чувствовал, он и шел так охотно на мои приглашения и предложения. Как мало кто другой, он едва ли не сразу, с первых шагов «перестройки», ощутил новую опасность, нависшую над Родиной и ее народом. И упрямо стал поперек. А когда появилась КПРФ — партия, возглавившая патриотическое движение в стране, он связал свои надежды с этой партией. Теперь еще чаще выступал на разного рода собраниях, дискуссиях, встречах, где речь шла о путях спасения России. Голос его звучал убежденно и убедительно!

* * *

Однако главным поприщем его деятельности по-прежнему оставался литературный труд — правда, обращенный теперь больше не к литературе, а к истории Отечества. В неразрывной связи с современностью. Одна из первых крупных его работ в этом плане была названа так: «История Руси и русского Слова. Современный взгляд». Здесь каждое из трех понятий, вынесенных в заголовок, важно. И все-таки исходным, ключевым он называл — современный взгляд.

Поставленная им перед собой фундаментальная задача предполагала именно взгляд из современности на основные вехи истории России. С учетом всего, что накоплено современной наукой, современным знанием, и с целью дать своим современникам наиболее верное понимание прошлого во имя более глубокого осознания настоящего и точного движения к будущему.

Ему давно стало ясно: России навязывают чуждый путь, на котором ничего хорошего для нее быть не может. И это он доказывал, обращаясь к истории, анализируя тысячелетние отношения Запада и России, показывая наглядно, насколько различны эти две цивилизации — наша и западная.

Нет, он западную цивилизацию не принижал. Там, говорил он, есть свои успехи и ценности. Там, например, быт удобнее, комфортнее, ничего ведь не скажешь. Но почему так — тоже надо понимать, если сравнить, скажем, географически-климатические условия у нас и, с другой стороны, в Западной Европе, в Америке.

Вообще, не будем говорить, кто лучше — Запад или Россия. Будем говорить иначе: мы — разные. И если Запад не хуже нас, то и мы ни в коем случае не хуже Запада!

Таков ход его мысли, утверждаемый всеми работами последних лет и активно, мощно противостоящий унижению нашей страны и нашего народа, комплексу неполноценности, который продолжают упорно вдалбливать нашим людям.

Вот вернемся к вопросу, есть ли за что любить Россию и гордиться ею. Он свои доводы излагал, казалось бы, очень просто — напоминая забытое или сознательно из памяти вытравливаемое, а с другой стороны — разбивая застарелые и новосозданные русофобские мифы, которые удалось внедрить в сознание людей. Напоминая и разбивая опять-таки фактами.

Пример напоминания. Были более чем за тысячу лет три попытки крупнейших агрессоров покорить Европу и мир — татаро-монгольское нашествие, Наполеон, Гитлер. И все три захлебнулись в Руси — России — СССР. В нашей стране! То есть трижды мы спасли человечество. Разве здесь нечем гордиться?

Пример разоблачения антироссийской и антисоветской мифологии. Самая расхожая выдумка, ставшая для многих чуть ли не аксиомой, — об агрессивности нашей страны. Она, дескать, постоянно угрожала Западу. Помните знаменитое: «Русские идут!»?

Кожинов утверждает, и это неопровержимо: никогда наша страна первой не нападала на Запад. Первым Запад всегда нападал.

Недавно, когда мы готовили с ним последнюю нашу беседу «Пречистый лик Победы», опубликованную в новогоднем номере «Советской России», он мне напомнил:

— Известно, что Александр Невский в середине XIII века разбил Ливонский орден. Кстати, это были не только немцы. Это была католическая Европа, которая пришла, чтобы победить Россию. Причем, чтобы добить ее после татаро-монгольского нашествия, что было особенно подло. Однако мало кто помнит, что нападение Запада на Россию началось более чем на два столетия раньше. В 1018 году западное войско вторглось в пределы Руси. Возглавил это нападение польский князь (а с 1025-го — король) Болеслав Великий, и вошли в его войско немцы, венгры, а также враждебные Руси печенеги, с которыми он вступил в союз. Это войско захватило Киев, нанесло стране большой ущерб. И вот такие регулярные нападения продолжались в течение тысячелетия!

Россия же приходила на Запад либо в порядке контрнаступления, как это было и в Великую Отечественную войну, либо на помощь, которую просили сами страны Запада.

* * *

Еще о мифах? Их много Вадим Валерианович разоблачил. Что черносотенцы — это антисемиты. Что Сталин — антисемит. Что русский народ — антисемит по природе своей.

Об этом, последнем, он говорил с особенной болью. Ему вообще доставляла невыносимое страдание всякая клевета на родную страну и родной народ. Да разве можно обвинять его в плохом отношении к другим народам?

Вспоминал Пушкина: «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, и назовет меня всяк сущий в ней язык…» То есть все живущие в России народы родными были для величайшего русского поэта, как и он родным стал для них.