Астра по-своему истолковала перемену в его настроении.

- Думаешь, смерть Марины связана с пожаром и смертью госпожи Гримм? - спросила она. - Все-таки меня подозреваешь?

Он не подтвердил, но и не стал отрицать ее слова. Такая мысль мелькала темной тенью в глубине его сознания.

- Не стоит ломать голову понапрасну. Сначала информация, потом выводы.

- Тоже верно, - согласилась она. И неожиданно добавила. - Значит, ты не актер? Просто любишь переодеваться в чужое платье?

- С чего ты взяла?

- Возможно, ты оригинал и придерживаешься моды восемнадцатого века. Чтобы выделяться в толпе.

- Глупости… - он вспомнил о костюме Брюса. - О-о… точно! Да… ты права… иногда я делаю странные вещи…

Не рассказывать же про ночную прогулку по городу, про Хэллоуин? Про то, как он видел Сухареву башню и женщину, которая манила его за собой?

- Надеюсь, ты не маньяк?

- Нет, конечно, - в замешательстве пробормотал Матвей. - Что за вздор?

Он застыл с открытым ртом, потому что в этот самый момент его ум закончил поисковую работу в файлах памяти и высветил требуемое данное.

- Черт побери… Я кое-что вспомнил! Я знаю, какое здание запечатлено на кассете из тайника!

Он уже заговорил на ее языке. Кассета из тайника! Отлично. Теперь он еще назовется ее мужем, любовником, будет лгать уважаемым людям, прикидываться идиотом…

- Ты его где-то видел? - встрепенулась Астра.

Ноябрь заливал столицу дождями, засыпал мокрым снегом. Ночью подмораживало. Дороги и тротуары блестели, как зеркало. Радио твердило об автомобильных авариях.

Несмотря на гололед, Борисов предпочитал личный транспорт общественному.

- Уже еду, - на ходу переговаривался он по телефону с Ельцовым. - Через четверть часа буду.

- Давай, Коля, поторапливайся. Есть новости. Жду!

По тому, как Ельцов отрывисто, резко бросал фразы и так же резко отключился, Борисов понял, - новости не очень хорошие. Босс не желает обсуждать их по телефону, опасаясь прослушки.

- Далась ему эта прослушка?! - ворчал Борисов. - Кому за ним шпионить-то? Неужели, он из-за Астры так переживает? Воистину, родительская любовь слепа. Астра пока, хвала всевышнему, не в розыске и даже не под подозрением.

Добравшись до офиса, он убедился в обоснованности своих предположений. Ельцов расхаживал по кабинету, засунув руки в карманы, сопел и был похож на тигра в клетке.

- Мне вчера дочь звонила, - без предварительного вступления заявил он. - Астра жива!

- Я в этом не сомневался. Где она?

- Полагаю здесь, в Москве. Хотя не факт! Я ей сказал о том, что Марину… убили, - с усилием выговорил Юрий Тимофеевич.

- И что? Какая была реакция?

- Бросила трубку. Надо найти ее, Коля!

- Ищем…

- Вы уже целую вечность ищете! - вышел из себя Ельцов. - Жена извелась! И меня изводит. Веришь, ночью проснулся от удушья, сердце жмет, слабость во всем теле… еле очухался. Хорошо, что у Лёли в тумбочке целая аптека, - кое-как достал таблетку, положил под язык и думаю: жизнь-то словно паутинка, оборвется, и ойкнуть не успеешь. Я ведь вчера, после звонка дочери, ходил, сам не свой, - все гадал, почему она мне не доверилась, матери ничего не сказала? Вот так взяла и ушла, как чужая. Где она живет? О чем думает?

- Молодых не поймешь. Они словно лунатики! Что-то их ведет по краю, - зови, окликай, предостерегай… не слышат.

- Да, проблема. - Ельцов помолчал, прислушиваясь к зарождающейся в затылке боли. - Как идет следствие?

- Ищут грабителей, но, скорее всего, не найдут. Мать и отчим Степновой не настроены поднимать шум. Марину этим не вернешь, а полоскать прилюдно семейное грязное белье им ни к чему.

Ельцов кивнул, плеснул себе коньяка в бокал.

- Сосуды расширяет. Будешь?

Борисов отказался.

- Кто ее убил, Коля? Неужели, Захар? А может, кто-нибудь из тех женщин… с фотографий?

- Следствие не располагает снимками. Вы же сами запретили…

- Да знаю, знаю! - махнул рукой Ельцов. - Я сам с собой рассуждаю. Или с тобой. Как ты думаешь, Астра еще позвонит?

- Обязательно. Раз она объявилась, то непременно позвонит. Только… ей пока не стоит возвращаться домой. Пусть все утрясется, утихнет. Береженого бог бережет.

- Можно засечь, откуда звонок?

- Нет смысла. Астра умная, она воспользуется уличным таксофоном. И потом, вы что, собираетесь устроить на нее охоту? Поймать, связать и посадить под домашний арест? Не советую.

- Сними наблюдение с Иваницына, - устало произнес Юрий Тимофеевич. - Это теперь ни к чему.

- Я и сам хотел предложить.

Борисов оставил босса в глубоких раздумьях. Тот неважно выглядел: бледный, под глазами мешки, весь как натянутая струна. В такую рань прикатил на работу, видно, не спится ему.

Телефонный звонок застал Николая Семеновича в коридоре. Он вытащил из кармана трубку и, подавляя зевок, сказал: «Слушаю!»

- Вас беспокоит э-э… близкий человек Астры Ельцовой. Мы можем поговорить без свидетелей?

* * *

После похорон дочери Тамара Степнова словно оцепенела: замерли ее чувства, замер ум, тело стало сонным, тяжелым, будто не Марину сковал смертный холод, а ее безутешную мать. Со стороны казалось, что Тамаре Валентиновне все безразлично, но это было не так. Она боялась заглянуть в себя, осознать постигшую ее трагедию и задуматься о причинах.

Степнова растила дочку одна, без помощи и поддержки, - не спала ночами, работала на двух работах, водила малышку в ясли, потом в садик, лечила, учила, одевала, покупала ей игрушки и книжки, возила на море, чтобы девочка не чувствовала себя обделенной.

Бабушка Марины, которая могла бы присматривать за ней, сама нуждалась в уходе: она едва передвигалась, и вскоре рассеянный склероз уложил ее в постель.

Вопреки всему, Тамара не унывала. Дочь росла, жили они душа в душу: смотрели одни и те же кинофильмы, восхищались одними и теми же героями, всегда и во всем находили общий язык. Когда речь зашла об институте, Марина тоже выбрала медицинский, - только специализацию решила приобрести другую, более прибыльную.

Мать и дочь были неразлучными подружками, пока на горизонте не появился будущий муж Тамары, - Герасим Осокин.

Она ничего не собиралась менять в своей жизни, но судьба распорядилась по-другому. Тамара мечтала, как выдаст Марину замуж за хорошего человека, как будет помогать молодой семье, нянчить внуков и состарится в их окружении. О том, чтобы самой выйти замуж, стать любимой женщиной, женой… она и не помышляла. В сущности, Тамара Валентиновна привыкла жить без мужчины и давно смирилась с таким положением вещей. Свой первый любовный опыт она перенесла, как болезнь, выздоровела и забыла.