зрачками внимательно ощупывает меня с ног до головы. Будто, пока я находилась вне поля их зрения, мне могли причинить вред.

Не удержавшись, стучу кулачком по крепкой груди и шепотом выговариваю:

— Я так испугалась, а ты… "Незнакомец"?!

Йемрен, насмешливо улыбаясь, обводит указательным пальцем мои губы:

— Урок тебе, ирэя. Научись выбирать слова, прежде, чем их произносить.

Как странно. От его прикосновений все мое возмущение куда-то разом улетучивается вместе с желанием спорить. Хочется просто стоять рядом, и чем ближе, тем лучше.

— А знаешь… Плевать, что мы в начале пути, — северянин, будто считав мои мысли, очень медленно, с щемящей нежностью прижимает меня к себе, — и ты считаешь меня незнакомцем. Главное, что моя жизнь принадлежит тебе, а твоя — мне. В остальном разберемся. Со временем.

Молча киваю, и на глаза почему-то наворачиваются слезы. Приходится их спрятать, уткнувшись в район его солнечного сплетения. Он долгим, горячим прикосновением целует мою макушку и тихо посмеивается:

— Думаю, один незнакомец заслужил от тебя толику доверия.

— Уверен, что готов к откровенности? — с лукавой улыбкой задираю голову, чтобы удобнее было любоваться его лицом.

— Более чем, — кивает он, осторожно пропуская сквозь пальцы мои локоны. — Признавайся. Что тебя гложет, малышка?

Рядом с ним теперь так легко, что даже вспомнить не могу, почему я раньше уходила от этой темы. С губ сам собой слетает вопрос:

— У тебя нет другой женщины?

— Нет, — он легонько мотает головой, не отрывая взгляда от моих глаз. — Другая мне ни к чему, когда есть ты. Зачем свеча, когда есть солнце?

В первые секунды грудь распирает от радости и облегчения, но «девушки» Кейрона успели глубоко пустить корни сомнений в моем сердце, поэтому пожимаю плечами:

— Солнце может скрыться за тучей, и тогда свеча окажется кстати.

— Сомневаться незачем, ирэя, — вдруг хмурится дракон. — Я говорю правду. Лживое слово от истинного вонзается в сердце больнее сотни иголок. Ты бы не пропустила, задумай я тебе соврать.

Какое-то время так и стою, уткнувшись в твердую, широкую грудь. Несмотря на накатившую усталость и гудящие ноги, хочется этот момент запечатать во времени. Просто стоять так бесконечно, вдыхать его запах, прижиматься к сильному, мускулистому телу, и наслаждаться теплой тяжестью его ладоней на своей спине и плечах.

Вот только распробовать вкус долгожданной близости не получается, потому что внезапно над нами проносится огромная, черная тень. Не успевает мое сознание переработать этот факт, как Йемрен быстро разворачивает меня на сто восемьдесят градусов и заводит, вконец растерянную, в домик доктора. Приказывает:

— Бэлл, позаботьтесь о Нике, пока я разбираюсь с Кейроном!

Нас нашел младший Рэдгрейв?! В груди все сжимается от ужаса, когда за спиной северянина закрывается входная дверь. Меня тут же тянут за локоть в центр помещения и усаживают на стул. Перед глазами мелькает обеспокоенное лицо доктора. Он вкладывает мне в дрожащие пальцы глиняную чашу:

— Выпейте воды, Дариника, и постарайтесь успокоиться.

— Но как же они? Там, — всхлипнув, указательным пальцем тычу в сторону двери.

— Увы, мы ничем не можем помочь, пока два дракона выясняют отношения.

Залпом выпиваю ледяную воду. Меня трясет, поэтому часть проливаю себе на платье. Вытираю мокрый подбородок, ставлю чашу на невысокий, деревянный стол. Вода не помогла. Легче не стало ни капельки.

Шепчу, вне себя от волнения:

— То есть они просто поговорят, как воспитанные люди? Они же не будут… драться?

— Как это не будут? — подслеповатые глаза доктора Бэлла округляются, словно у филина. — Вы меня неправильно поняли, Дариника. Когда драконы выясняют отношения, сотрясаются и небо, и звезды, и земля. Непременно прольется кровь, а чья — неизвестно.

Словно в подтверждение последним словам, под нашими ногами начинает мелко дрожать земляной пол.

Глава 47

Королева

Вианда проснулась, когда солнечный луч скользнул ей на глаза. С жалобным стоном перекатилась на правый бок и натянула на голову тонкое покрывало из тончайшего белого шелка.

Вставать нисколечко не хотелось.

Здесь, в кровати, тело нежилось, душа отдыхала, а снаружи, за стенами спальни, — сплошь коварные враги да слабоумные союзники. Даже сын, и тот…

Мысль о Кейроне уколола досадой и мигом прогнала из головы ленивую истому.

Упрямый дракон! Никакого сладу с ним нет, и все из-за проклятой предательницы!

Вианда рывком уселась на кровати, поудобнее взбила за спиной подушки и закрыла глаза, вспоминая бледное лицо сбежавшей невестки.

В последние дни с ней явно творилось что-то не то. Взгляд голубых глаз порой становился слишком дерзким и оценивающим, словно девчонка решила переосмыслить свое бытие.

Кхарова вертихвостка!

Что заставило ее бежать от сытых, дворцовых будней?

Неужели Кейрон спугнул своим звериным напором?

Мужлан. Весь в папашу!

Тихо застонав, Вианда призналась самой себе, что отдых закончен. Проблемы уже скреблись в голове, толпились, как назойливые просители, и нетерпеливо ожидали решения.

Открыла дверь взмахом руки. Приказала служанке, по обычаю стоявшей за дверью, принести ей завтрак в постель. Прежде, чем Мара кинулась на кухню исполнять поручение, королева с нарочитой небрежностью поинтересовалась:

— Что принц? Уже вернулся?

— Нет, мой королева, — худенькие плечики служанки виновато поникли. — Со вчерашнего дня никто его не видел.

— А утренняя почта? — тут же перевела тему. — Пришла?

— Ваш ворон ожидает с ответом в малой башне.

Вианда выдавила из себя холодную улыбку и небрежным кивком отпустила служанку.

Легкий изысканный завтрак, — булочки с хрустящей корочкой, начиненные апельсиновым джемом, и свежие ягоды, — не доставил никакого удовольствия, потому что был приправлен невеселыми мыслями.

Ее правление висит на волоске.

Вся надежда была на сына, а он…

Влюбленный идиот стал бесполезным слепцом, который не видел никого, кроме своей драгоценной самочки.

Нет Ники — нет власти над Кейроном.

А значит, придется лезть в пасть к медведю и пробовать с ним договориться, пока тот не узнал, что южная королева лишилась единственного козыря.

После завтрака Вианда с помощью Мары облачилась в свое любимое платье и долго крутилась перед высоким зеркалом. Розовый лиф подчеркивал красивую форму груди, открывая ложбинку чуть ниже, чем пристало вдове. Изысканное кружево второй кожей обтягивало точеные плечи и ровную спину, придавая ей совсем юный вид.

Разве осмелился бы кто-то сказать, глядя на тонкую талию и плоский живот, что это чрево выносило двух драконов?

Да ни в жизнь!

Обвела ладонями идеальные очертания фигуры и сама себе улыбнулась.

Когда ситуация в стране стабилизируется, самое время будет устроить личную жизнь. Надоело украдкой приглашать к себе в покои лорда Мэнфилда, а потом в бессильной ярости смотреть, как девицы на выданье вертят перед ним своими прелестями! Пора узаконить статус