я сейчас поправлю.

– Ничего не надо поправлять. Вероника Николаевна, вы в любом состоянии прекрасны. А в этом состоянии искреннего гнева и возмущения, просто неотразимы.

И опять к эксперту и Новикову:

– Я прав, или ошибаюсь?

– Ничуть не ошибаетесь, Захар Николаевич, а даже наоборот.

Вижу, что слегка подшучивают надо мной, но все равно приятно. Потом Бажов, обращаясь к Новикову

– Вы этому, Шнырикову, подписали пропуск?

– Шнырю, Захар Николаевич, Шнырю. Конечно, подписал.

– Он своими ногами дошел до проходной?

– Бежал вприпрыжку. И временами оглядывался. Боялся, что Вероника Николаевна его преследует.

– Будешь бояться. Столько страсти и, как это у художников, экспрессии.

– Ладно вам смеяться над бедной женщиной, – говорю я и чувствую, что на самом деле успокаиваюсь. Тогда я спрашиваю:

– А вот за то, что я его побила, меня могут привлечь? У него же кровь была на лице.

– Кого и когда вы побили, разрешите узнать, Вероника Николаевна?

– Этого, Шныря. Ну, вот только что…

– Вы что-нибудь видели? – спрашивает Бажов у эксперта и Новикова.

– Ничего не видели, Захар Николаевич, – отвечают дружно.

– Я документы просматривал, – говорит эксперт.

– А я с компьютером работал, – говорит. Новиков.

– Вот видите, Вероника Николаевна. В кабинете было тихо, каждый занимался своим делом и никто на этого Шныря не обращал внимание.

– А что же мне сейчас делать?

– Вероника Николаевна, мы вас может отпустить домой, если вам плохо. Это один вариант. Второй вариант. Мы можем продолжать допрос, если вы в состоянии давать показания. И третий – у вас есть право на адвоката, вы можете вновь пригласить Шныря, можете пригласить другого адвоката, мы вам дадим время, ну не много, ну сутки. И четвертое. Можете давать показания и без адвоката. Вы проходите по делу в качестве свидетеля. И подумайте сами, нужен ли вам адвокат. У вас уже есть хоть небольшой, но опыт, вы, наверное, убедились, что нарушать ваши права мы не собираемся. Если увидите, что вас обижают, прервете допрос и потребуете адвоката. Какой вариант вас устраивает?

Я ответила, что Шнырь мне больше не нужен.

– Как не нужен? А бить кого будете? Вам же нужен мальчик для битья.

Они как принялись смеяться.

– Им смешно, а бедной женщине…

– Ну вот, можете Новикова отлупить.

Тот отвечает, потупив глаза, что он не против.

– Понятно, понятно, – протянул Бажов. – Эх, молодость. Чудесное время. Правда, Вероника Николаевна, если бы не эта гребанная прокуратура…

– Я выбираю четвертый вариант. Без адвоката. Только вы меня не обижайте.

– Вас обидишь… – говорит Бажов. – Ну а если серьезно. В вашем положении свидетеля, вам действительно незачем адвокат. Давайте показания, как работали. Вот и все. Нам больше ничего от вас не нужно. Искренне вам говорю, ничего. Если будут обижать, прямо ко мне, мой кабинет на этом же этаже. А за Шныря не беспокойтесь. Какой адвокат будет жаловаться, что его отлупил его же клиент, да еще красивая женщина. Его товарищи по цеху из коллегии выкинут. Там тоже работают нормальные, неглупые люди.

Наконец все уселись по своим прежним местам и Новиков говорит:

– Вероника Николаевна, поскольку у вас был адвокат, а сейчас вы от его услуг отказываетесь, то напишите нам письменное заявление на эту тему. Так положено, это для нас страховка на будущее, если вы вдруг начнете на нас жаловаться.

– А зачем это мне?

– На нас все жалуются: свидетели, обвиняемые, подозреваемые, пресса, телевидение. Одним словом, все. Я вам помогу, как написать, чтобы время не терять.

И он мне продиктовал текст и я написала.

– Вы не беспокойтесь, я вижу, что вы устали, да и мы тоже. Вас дома ждут, наверняка, с тревогой. Вы нас так, откровенно говоря, напугали. И одновременно порадовали. Нет, правда, не шучу. Не каждый день на наших глазах лупят наших процессуальных противников, я имею в виду адвокатов. Сделали вы это мастерски. Мы еще недолго, и отпустим вас.

Я вижу, он понимает мои опасения по части ареста, он ведь отправил Володьку Макаровского в Тишину и потому намеренно повторяет в разной форме, что я пойду домой, что меня ждут дома.

– Ну а вот прежние мои показания? Как с этим быть? Я ведь с вами была не очень искренней. Может убрать эти слова из протокола?

Они рассмеялись, смотрят на меня с улыбкой.

– Нет, Вероника Николаевна. Как говорит Бажов – у него присказка такая, да и закон тоже – из протокола слов не выкинешь.

– А как же тогда?

– А вот оговорить записи неправильные или ошибочные можно. Но это мы с вами потом сделаем. Без суеты. А сейчас… Вот такой вопрос, я бы сказал общего характера. Ваша должность, или ваше место, назовите как хотите, очень даже неплохое. Зарплата у вас, конечно, не западного менеджера, но неплохая, образование для руководства фирмы с таким оборотом у вас недостаточное. Вы же закончили колледж. Скажите, пожалуйста, кто рекомендовал вас на эту работу?

А вот к этому вопросу я была готова. Мы на Кипре на учениях разбирали его и нас просили, чтобы настоящих благодетелей не указывали, а надо назвать Карташева Владимира Ивановича. Он чем-то заведовал в НК, был в бегах, и было известно точно, что в Россию не вернется. Мне по этому поводу звонила даже Ленка из Израиля, чтобы я не называла ее мужа. Я и ответила, что Карташев Владимир Иванович.

– Он работает в НК в аппарате, какую должность занимает, я не знаю.

– Ну а как это произошло конкретно? Вы же не на улице его встретили?

– Конечно. Я делала прическу своей знакомой, мы вместе учились, Ольге Иванюк (она тоже уехала за кордон и я знала, что она не вернется), разговорились, я жаловалась, что работы мало и платят еще меньше, и она сказала, что у нее совсем недавно был разговор с хорошим знакомым. Какие у них отношения, я не знаю. И он как раз говорил, что нужен порядочный человек, лучше женщина, для хорошей работы. Причем сказала, что свободный график работы.

– А что за работа, какой заработок?

– С ней на эту тему даже разговора не было. Я согласилась. У меня тогда были трудности. Степку в сад никак не могла оформить. Я позвонила Карташеву, потом пришла к нему в НК на Гусарский. Мы поговорили. Он сказал, какая будет заработная плата. Меня, конечно, это устраивало

– И какая?

– Восемьсот долларов. Ну где я тогда могла такие деньги заработать? Как мастер я получала копейки. Да и делала прически в основном знакомым. Потом со мной беседовали из безопасности НК.

– Кто с вами беседовал?

– Дятлов Валерий Иванович.

– Вы даже знаете его имя, отчество?

– А как же. Мы, после того, как меня приняли, систематически беседовали. У нас был такой порядок.

А сама уже, конечно, по своей заячьей натуре слегка похолодела. Вдруг у него уже что-то есть по поводу гарема.

– Они там меня как-то проверяли, а потом, через две недели, вызвали и сказали, что меня приняли. А уже потом было собрание учредителей и прочее.

Конечно, на самом деле никакого собрания не было. Мне дали ознакомиться с протоколом собрания, и просили расписаться. Мне указали кабинет, стол и стул – место моей работы. Уставные документы были в ЦБК, там же хранилась и печать фирмы. Но его это уже не интересовало. Но я, конечно, ответила бы как надо.

Он вытащил из компьютера протокол. Я прочитала и расписалась.