– Ты слышала, – говорю. – Он в курсе ее домашних забот. Но не думал, что она улетит.

– Так она и сама не думала. Сосед ей уже когда она в аэропорту была, позвонил. При мне это все было. А тут самолет прямо на Москву. А вам звонить – вы понимаете, что бы тут началось. А надо срочно. И рейс как раз московский. Тут про все страхи забудешь, когда и отец и сын. Вы же сами знаете, что это такое.

– Ты мне на жалость не дави. Порядок есть порядок. Особенно в такое время.

– Она мне сказала, чтобы вы не беспокоились. Она завтра же после допроса мне позвонит, а я вам немедленно доложу.

Технический переулок

Отец предложил довезти меня до прокуратуры на своей «копейке», но я решила добираться на метро, так надежнее. Прокуратура от метро совсем недалеко. А на машине, если попадем в пробки, опоздаем. А следствие еще сочтет это за побег, и в КПЗ для верности, чтобы не опаздывала. В бюро пропусков долго оформляли пропуск. Я еще удивилась, такая вроде грозная организация, все перед нею дрожат, а пропуск выписывают вручную, как в старые времена. Вот и кабинет номер пятьсот с лишним. И тут я вспомнила, что надо сходить в туалет. А то если вдруг, как обычно прихватит, сраму не оберешься. Подошла к дежурному на этаже, он мне показал нужное направление. И в туалете все, как в старые времена. Никаких ароматных салфеток, все примитивно. Нет, от этой примитивщины добра не жди. Когда вошла в кабинет, первым кого увидела был эта сволочь Шнырь. Сидит себе на стульчике, прямо рядом с дверью. За столом по-хозяйски расположился Новиков, рядом второй в задрипанных джинсах.

– Наконец-то, Вероника Николаевна. Что вы так долго шли от проходной до кабинета? – говорит Новиков.

Не стану же я ему объяснять, где была, и я скромно ответила, что заблудилась.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Вот, ближе к нам. А ваш адвокат поместится рядом.

Шнырь протянул следователю какой-то клочок бумаги, размером с осьмушку. Как я позже узнала, это был адвокатский ордер. Он придвинулся ко мне и говорит:

– Рад вас видеть, что все благополучно. Мне следователь утром позвонил.

Следователь представился, представил того парня в задрипанных джинсах. Он оказался экспертом по экономическим вопросам, даже кандидатом экономических наук. Допрос начался скучно. Думаешь по фильмам и сериалам, что следствие это погони, стрельба, автомашины, кони и выстрелы в упор. А этот мальчик спокойно тюкает себе на компьютере. Фамилия, имя, отчество. Год, день и место рождения и так далее и тому подобное. На это вот выяснение ушло не менее получаса. Наконец следователь заполнил первую страницу протокола. И торжественно предупредил меня по какой-то статье, что я несу ответственность за отказ от дачи показаний и дачу заведомо ложных показаний. Когда он это все отпечатал, он позвонил и через минуту в кабинет вошел высокого роста дядечка, лет так под шестьдесят, высокого роста, широкоплечий, с грубым, но приятным лицом.

– Руководитель группы следователей по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации, ведущей ряд дел вашей НК, Бажов Захар Николаевич, – представился он и продолжал:

– Вероника Николаевна, перед тем как начать допрос по существу я хочу вам показать схему фирм и организаций вашей НК, чтобы вы имели представление, в какой организации работаете.

И они с Новиковым развернули передо мной эту самую схему. Я стала смотреть, где же это я работаю. В каком таком преступном сообществе. В общем-то, конечно, все было ясно и понятно. В центре, как паук в паутине торчала НК, и от нее стрелками отбегали подразделения и фирмы. В квадратах значились их названия. Вот ЦБК, управление ценных бумаг, казначейство, главное экономическое управление, управления и фирмы. Вот мое ЗАО, алькино ООО, фирмы Светки, Макаровского, Антона и так далее. От всех фирм линии к ЦБК и к другим управлениям.

– Вы свою фирму узнали на схеме, линии, которыми она соединяется с подразделениями НК, вам понятны? Что означают эти линии тоже понятно?

– Понятны, чего же не понять.

– Вы подумайте над этими линиями. Не торопясь так подумайте, когда будете давать показания. Причем больше думайте самостоятельно. Не очень надейтесь на советы со стороны.

– Я выражаю свой протест, – вдруг вскочил Шнырь. – Это давление на свидетеля.

– Где вы видите давление? Мы просто показали Веронике Николаевне, в какой компании она работает. Она же подобную схему никогда не видела.

– Не видела, – подтвердила я. И недоуменно посмотрела на Шныря. Думаю, чего он по пустякам суетится.

– Вот видите, вы нас понимаете, Вероника Николаевна. Думайте самостоятельно. Советчикам-то что, они соберут свой портфельчик и домой смотреть телевизор. И пить коньяк. А у вас могут быть другие дороги…

– Все-таки я вынужден отметить, что это давление на свидетеля, – не унимался Шнырь. – Прошу занести в протокол, – обратился он к Новикову.

– А как ваше мнение? – спросил у меня Новиков.

Я так была обозлена на Шныря. Этот Бажов верно говорит. Взять хотя бы вчерашний случай. Меня в КПЗ хотят поместить, а ему хоть бы хны. Или как адвокат Володьки Макаровского, Володьку в Тишину, а он домой телевизор смотреть и коньяк пить.

– Считаю, никакого давления, – говорю я. – Мне показали схему нашей НК, которую я действительно ранее не представляла и объяснили, что надо думать своей головой, не полагаясь на мнение других лиц.

– Вероника Николаевна. – говорит Бажов. Я многих свидетелей за свои сорок лет работы повидал. У меня такое впечатление, что мы поймем друг друга.

Шнырь опять хотел что-то вякнуть, но Бажов повернулся и пошел к выходу. У дверей вдруг остановился, на некоторое время задержал на мне свой взгляд, вышел. И допрос продолжался.

Ну, весь допрос вспоминать – скука страшная. И ничего интересного. Спросил про мое имущество, про имущество отца, живем ли мы с отцом в одной семье, состав семьи. Про зарплату. Спросил, в каких банках у меня имеются вклады и сумма вкладов. Потом спрашивает:

– Вот, Вероника Николаевна, ответьте мне на вопрос. Не скрываете ли от следствия какие-то другие вклады и имущество? Я сейчас поясню. По оборотам ваша фирма крупнейшая в России, а может быть и в Европе. Зарплата менеджера вашего уровня составляет несколько миллионов долларов в год, а Ваша официальная зарплата в сравнении с мировыми стандартами просто насмешка. Чем объясните? Может быть, вы скрываете имущество, доходы? Может у вас вилла где-то рядом с Березовским, Гусинским? Счета на миллионы долларов, закодированные в зарубежных банках?

Я пожала плечами в некотором недоумении.

– Так руководство решило.

– А вы не поднимали вопрос – почему так мало?

– Не поднимала, – а про себя думаю, да я счастлива и благодарна была, что это платили.

– А кто вам зарплату устанавливал?

– Руководство. Но формально это было решение акционеров.

– Такой вопрос. Где находится офис фирмы и где вы храните документы? Где фирма зарегистрирована, кто учредители?

– Фирма зарегистрирована в городе Саранске, учредитель сама НК. В Саранске же находится офис на улице Ленина, документы фирмы хранятся в ЦБК и на Гусарском переулке. Вы же там были, изымали.

– Да, были. А вы в Саранске в офисе давно были?

Ну что ответить? Я в этом занюханном Саранске ни разу не была. Это же нетрудно проверить. У меня и ключа от офиса нет. Эту комнату там занимает какое-то подразделение НК. Но какое, я даже не знаю. Но аренду плачу я, то есть