сопоставимы с дельтой китайской реки. Или грабители догадались, что это ловушка, и потому отменили план? Или же план в последнюю секунду разошелся по швам? С таким количеством соучастников может случиться все что угодно.

В половину седьмого сомнений у Турн не оставалось. Сама она отправить Карлбринка домой не могла и набрала своей начальнице.

– Привет, это Каролин. Ничего не будет.

После стольких часов шепота было непривычно снова говорить нормальным голосом. На пассажирском сиденье проснулся Херц. Пока Турн молча слушала начальницу, Берггрен и Херц уставились на нее с вопросительными взглядами. Закончив разговор, Турн завела машину:

– Карлбринка отправят домой. А вертолет вернется в Мюттинге. Политики заявят, что с помощью сербских коллег шведской полиции удалось предотвратить одно из крупнейших ограблений в истории.

– Мы что, предотвратили ограбление? – не понял спросонья Херц.

– А ты как думаешь, Ларс? – спросила Турн. – Как ты думаешь?

46

– Я что-то неважно себя чувствую, – признался Никлас Нурдгрен Карстену Хансену, придя в мастерскую в пятницу восемнадцатого сентября.

– Неважно? Странно, ты всегда такой бодрый.

– Наверное, съел вчера что-то не то. В животе крутит.

– Может, тебе пойти домой?

– Я ведь только пришел! – запротестовал Нурдгрен. Было только девять часов утра. – Но мне и правда хреново. Черт. Вы точно справитесь без меня?

– Иди домой, отлежись, – посоветовал Хансен, – Твое здоровье важнее, чем микроволновка слесаря.

– Да уж, твоя правда, – согласился Нурдгрен. – Спасибо, Карстен!

Нурдгрен собрал вещи и, еще раз поблагодарив Карстена и натянув куртку, вышел на улицу – только направился не домой, а к станции, дождался поезда до Рупстена, там пересел в метро до Слуссена, а оттуда автобусом добрался до Ставснеса. Сев на паром до Ваксхольма, Нурдгрен погрузился в воспоминания: последний раз он ездил этим маршрутом пять лет назад.

К обеду паром причалил в Сандхамне. Туристический сезон в шхерах всегда недолог: стоял сентябрь, и вместе с Нурдгреном с парома сошли только двое работяг в комбинезонах.

Поскольку постоянно на острове проживали лишь человек сто, а то и меньше, ни один незнакомец не оставался здесь незамеченным. Нурдгрен – тоже в рабочем комбинезоне и с чемоданом с инструментами в руке – решительным шагом направился мимо отеля на пристани к Трувилю. Прохожие вряд ли что-то заподозрят, подумают, что приехал отремонтировать что-то в одном из домов вдоль тропинки к южной оконечности острова, которые в эту пору скучают по хозяевам.

Летом желающие искупаться туристы могут найти уединение на пляже в Трувиле, – стоит только уйти подальше от жилых строений. В сентябре же пляж никому не нужен и простаивает в одиночестве. Дойдя до самой кромки воды, Нурдгрен повернул налево и побрел по узкому берегу, перешагивая через кучи влажных водорослей, выброшенных на берег. Вскорости у него промокли ноги.

Он искал лодку, которую пять лет назад вытащил из воды и оставил среди деревьев. С берега лодки не было видно. Если не наткнуться на нее случайно, гуляя по лесу, ни за что не отыщешь. Эта лодка принадлежала другу детства родителей Нурдгрена. Когда-то он продал свой дом на Сандхамне и купил участок на острове Рунмарё, а лодочку оставил здесь, и никто на нее не зарился.

Сначала Нурдгрен пропустил место, где оставил лодку, ушел слишком далеко, но в конце концов нашел ее там же, где оставил. Как и ожидалось, что там весла, даже черпак был на месте. Никласу пришлось повозиться со швартовым, привязанным к низкой сосне. Он все никак не поддавался, и ничего не оставалось, как перерезать его ножом. Но вот лодка оказалась на воде, и, оттолкнув ее от берега, Нурдгрен запрыгнул в нее.

Благодаря юго-западному ветру, гребля до Рунмарё, где был дом друга семьи, заняла не больше двух часов. Кроме большого хозяйского дома на участке стоял детский домик для игр – с мебелью, как настоящий, в котором Нурдгрен когда-то жил.

47

В тот самый момент, когда Никлас Нурдгрен сошел на Рунмарё, судебный свисток обозначил начало матча между «АИК» и «Треллеборгом» на футбольном стадионе «Росунда» в Сольне – главной арене для мужской национальной сборной. Стадион, способный вмещать почти сорок тысяч болельщиков, сегодня был заполнен только наполовину. В этом году команда «АИК» была на коне и уверенно шла к первенству в шведской высшей лиге. Мишелю Малуфу от этого не было ни горячо, ни холодно. Он считал, что английский футбол намного профессиональнее шведского. Английская премьер-лига интересовала его гораздо больше. К тому же «Треллеборг», с его тактикой глухой защиты находящийся в середине рейтинговой таблицы, был одним из самых слабых соперников «АИК».

Однако надо заметить, что эти от силы двадцать тысяч болельщиков придали достаточно скучному матчу яркое обрамление. Со стоячей трибуны топали и орали, и несмотря на то, что к концу первого тайма ни одной из команд не удалось размочить счет, по настрою болельщиков было понятно, что этот матч должен остаться за хозяевами. В перерыве Малуф купил хот-дог и кока-колу в бумажном стакане, который так неудобно держать, и без особого энтузиазма вернулся на трибуну.

Болельщики получили свое: команда «АИК» забила гол на семьдесят шестой минуте матча. Еще через пятнадцать минут Малуф стал протискиваться к выходу. На плече у него висела спортивная сумка. Можно было подумать, что, надувшись теплой газировки, он был вынужден уйти со стадиона всего за несколько минут до конца матча.

У просторного мужского туалета с большим количеством раковин и писсуаров была отдельная комнатка с туалетом для инвалидов, где дверь закрывалась на щеколду. Туда Малуф и направился. В коридоре было пусто – никто не хотел пропустить решающие мгновения матча.

Убедившись, что его никто не видит, Малуф вошел в туалет, запер дверь, повесил спортивную сумку на крючок и достал туристический коврик и подушку. В туалете стоял сильный запах мочи, но ничего – бывало и похуже. Расстелив коврик подальше от унитаза, Малуф сел. В сумке оказалось карманное издание романа Стивена Кинга, но читать ливанец не собирался. Это был своеобразный ритуал: он всегда брал с собой толстую книгу и никогда не открывал ее. Минут через десять за дверью стали раздаваться голоса, которые постепенно слились в единый гул толпы. Еще немного погодя, напившиеся газировки фанаты устали стоять в длинной очереди в обычный туалет и принялись неистово дергать запертую дверь туалета для инвалидов, но щеколда не поддавалась. Все это время Малуф неподвижно сидел на своем коврике.

Через пятнадцать-двадцать минут за дверью снова воцарилась тишина – теперь оставалось только ждать. Уборщицы придут не раньше завтрашнего утра – клининговой фирме не хотелось доплачивать за работу