«Да, имеются определенные проблемы, не носящие неразрешимого характера» – примерно так на бюрократическо-официальном языке подумал он и усмехнулся над тем, как недолгая работа в качестве заместителя директора клиники влияет на лексикон. Полутора годами раньше Александр даже с большой натуги не смог бы выдать подобный канцеляризм, а сейчас вот выдал почти машинально. А ведь можно было сказать куда проще – все у нас хорошо, только кое-какие детали требуют внимания.

Это так хорошо – лежать рядом с любимой женщиной, смотреть в потолок и думать о хорошем. О том, как им хорошо вместе, о том, как хорошо прошел день, о том, что удалось угадать с подарком. Августа, кажется, обрадовалась искренне, а не просто сымитировала радость из вежливости, чтобы не расстраивать Александра. Он все никак не мог определиться с тем, что бы ей подарить, но за день до отъезда углядел на Арбате чудесный браслет – стерлинговое серебро с золотой накладкой, нежный растительный орнамент, листочки-цветочки. Александр представил браслет на руке Августы и достал из кармана бумажник. Порадовало и то, что браслет оказался не антикварным, а искусно стилизованным под старину новоделом. Порадовало не с точки зрения экономии (не тот повод, чтобы скупиться), а потому что было приятно сознавать, что никто до Августы браслет не носил. Уникальная вещь для единственной и неповторимой. Да и не любят многие люди антикварных вещей, особенно принадлежащих неизвестно кому, считают, что те могут хранить негативную информацию о прежних владельцах. Одно дело, когда реликвия фамильная, переходящая от отца к сыну, от бабушки к внучке, воплощение преемственности поколений, и совсем другое, когда она невесть чья. Новая же вещь подобных опасений не вызывает, вдобавок смотрелся браслет изумительно, совсем как старинный мастер сработал.

– Если дать серебру чуточку потускнеть, то рисунок станет еще объемнее, – сказала женщина за прилавком, приняв восхищенное оцепенение Александра за колебание.

Известие о том, что открытие питерского филиала клиники «La belle He2le1ne» из отдаленного будущего перешло в не очень отдаленное, Августа восприняла не то чтобы с недоверием, а как-то спокойно.

– Надеюсь, что это не продиктовано сугубо личными мотивами? – поинтересовалась она.

– Личные мотивы в подобных делах особой роли не играют, – почти честно ответил Александр.

Так оно, в общем-то, и было. Войдя во вкус «экспансии» (так он называл развитие), Геннадий Валерианович решил, что с открытием третьей клиники тянуть не стоит. Пока банки дают кредиты, пока ситуация благоприятна, пока конкуренты не обскакали, пока еще есть порох в пороховницах, надо действовать. Он первым начал разговор о том, что открывать по клинике «раз в семь лет» это очень мало, что надо бы «застолбить» места в других городах, пока еще есть что столбить. Перечень «приоритетных городов первого порядка» (любовь босса к канцеляризмам была поистине неистребима) был давно определен – Санкт-Петербург, Нижний Новгород (ау, Вадим Родионович, мы к вам придем!), Екатеринбург и Казань. Оба, и Геннадий Валерианович, и Александр, считали, что начинать надо с Питера, как самого богатого, после Москвы, города России. Александр к месту напомнил, что личные мотивы, крепко связавшие его с Питером, располагают к переезду, точнее к жизни на два города с преобладающим пребыванием в Питере.

– Какая разница – три дня в Москве, четыре в Питере или наоборот? – прокомментировал заявление босс.

О том, что личные мотивы были настолько сильны и неразрешимы, что он и в нынешнем своем положении подумывал об уходе из клиники «La belle He2le1ne», Александр рассказывать не стал. Только порадовался очередному доказательству того, что этот изменчивый мир все же прогибается под нас[38]. Если, конечно, мы этого заслуживаем.

Александр ожидал от Августы несколько иной реакции, более радостной, что ли, но отсутствию бурных эмоций сразу нашел объяснение – Августа боится сглазить или опасается, что что-то снова может измениться, вот и не спешит торжествовать раньше времени. Ведь было уже на первой очереди открытие филиала в Питере, а потом босс рассудил (и вполне здраво), что вторую клинику все же следует открыть в Москве. Августа могла подумать, что и это решение со временем еще сто раз изменится. Она же не знала, что на сей раз все оговорено окончательно и даже выбраны две клиники, владельцам которых будет предложено слияние. Открываться в Питере «с нуля» в итоге сочли нецелесообразным.

Все было хорошо. Все складывалось так, как должно было складываться. Александр лежал рядом с Августой и радовался жизни. Он, в общем-то, всегда ей радовался, даже когда она норовила подставить подножку, но сейчас эта радость была особенной. Всеобъемлющей, что ли.

Провидение, вне всякого сомнения, обладает чувством юмора. Весьма своеобразным, порой недоступным нашему пониманию. Перед тем, как сильно огорчить, оно немножко порадует, и радость эта будет тем сильнее, чем сильнее огорчение. Игра на контрастах.

Последняя песчинка упала вниз. Время радости истекло.

– Наверное, нам надо сделать паузу, – взгляд у Августы изменился, только что ее глаза были широко открыты, а теперь они сузились и смотрели как-то отстраненно.

– Кофейную? – уточнил Александр, собираясь встать, чтобы принести из холла кофе.

Августа придержала его рукой.

– Подожди! – неожиданно севшим голосом сказала она. – Выпить кофе мы еще успеем. Я говорю о паузе в наших отношениях. Нам это нужно, понимаешь?

Глаза Августы снова раскрылись широко, и от этого взгляд стал беззащитным. Александр обратил внимание на то, как порозовели мочки ее ушей. Впрочем, не только мочки – на щеках тоже заиграл румянец. Беззащитность любимой и ее смущение вызывали желание обнять, притянуть к себе, приласкать, утешить, защитить…

Августа отвела руку Александра в сторону и мягко прижала к матрасу.

– Сначала поговорим! – сказала она, и слова эти прозвучали не так, как обычно, а настойчиво и даже требовательно.

– Ты с ума сошла! – вырвалось у Александра. – Извини. Какая пауза? Сейчас?

Он высвободил руку и осторожно коснулся волос Августы. Она не отстранилась и не отвела руку. Тогда Александр погладил ее по голове. Августа напряженно вглядывалась в его глаза. Вот она посмотрела куда-то в сторону, потом их взгляды снова встретились…

– Что случилось, малыш? – дрогнувшим от нежности голосом спросил Александр. – Плохое настроение?

– Да! – подтвердила Августа. – Плохое. Но пауза нужна не потому, что настроение плохое. Это настроение плохое, потому что нужна пауза.

– Что с тобой?

Августа молчала. Щеки ее покраснели еще сильнее. Вот по ним скатилась вниз первая слезинка, вторая, третья…