«Я связан по рукам и ногам. Ни одной книги! Ни одного кабака поблизости, ни одной уличной драки! Что за ужас эта французская деревня!»

Он добавляет:

«Я вскрыл только что запечатанное письмо. Верлен наверняка предлагал тебе встречу в воскресенье 18 числа в Бульоне. Так вот, я не смогу там быть».

На самом деле, поездка в Синьи (Бельгия), намеченная на 18-е число, была отменена, и Верлен сообщил Делаэ, что отправится «прогуляться» в Буйон и будет счастлив найти его там между одиннадцатью часами утра и полуднем в «Арденнской» гостинице «вам всемненадцатого» (sic!) числа[278]. К несчастью, Делаэ тоже был занят. Таким образом, Верлен, приехав в Буйон под проливным дождем, должен был довольствоваться обедом в компании одного француза из Седана и великовозрастного школьника из Шарлевильского коллежа. Письмо, написанное им Рембо за чашечкой кофе, показывает, что, пытаясь утешиться, за обедом он совершал возлияния; о самой трапезе он отзывается следующим образом: «Пирушка была — мрак!»

Не будем излагать многочисленные грубые шутки, которыми обильно пересыпано это письмо; главное, что Верлен обещает адресату вскоре сообщить ему пару добрых вестей. «Ты будешь доволен», — заявляет он дважды. Это значило, что их изгнанничество на материке подходило к концу. Начиная с 23 мая Верлен набрасывает план, которым делится с Лепеллетье. Его этапы таковы: Буйон, Льеж, Антверпен и «Лундун». Восемнадцатичасовое морское путешествие не пугает его. «Я рассчитываю попасть в туманный город за пять дней».

Когда в субботу 24 мая он встретился с Рембо и Делаэ в Буйоне, он сильно опоздал[279] и нашел друзей уже в обеденном зале беседующими о натуралистах. «Да это просто Золистика какая-то», — говорил Рембо. По словам Делаэ, Верлен во время обеда предавался воспоминаниям о том, как с ним случился «приступ религиозности» после смерти тетки Луизы в 1869 году.

Во второй половине дня Верлен и Рембо отправились навстречу новой судьбе, предоставив слегка подвыпившему Делаэ меланхолично вернуться в Седан на деревенском дилижансе[280].

Побывав в Льеже[281] и Антверпене, они сели на пароход компании «Грэйт Истерн Рейлвей», который отплыл из Голландии в четыре часа пополудни и прибыл в Харрич на рассвете следующего дня. «Неслыханно красивое путешествие», — написал Верлен Лепеллетье. На борту Рембо написал два стихотворения, примечательные тем, что это были его последние стихотворения и в то же время первые в истории французской поэзии белые стихи. Это «Морской пейзаж», в котором корабль, плывущий среди «гигантских промоин отлива», уподобляется колеснице, которая «прибрежные кусты качает[282]», и «Движение[283]», которое пьянит «пассажиров меж смерчами и рокочущими водоворотами»:

Некоторое время спустя после прибытия в столицу Англии они сняли комнату у миссис Александр Смит, в доме 8 по Грейт Колледж-стрит, в квартале Кемден Таун в северо-западной части Лондона, недалеко от деревеньки Хайгет, где жили практически одни художники. «Можно было подумать, что мы попали в Брюссель», — пишет Верлен Эмилю Блемону 30 мая 1873 года. Но на этом было кончено с былыми тревогами. «Я больше никому не буду надоедать своими делами, — добавляет он, — пусть все решит Правосудие». Ставки сделаны, ставок больше нет! Он вернется в Париж лишь тогда, когда закончит дела. Его сознание спокойно в ожидании: он сделал все, что мог, чтобы преодолеть глупость и злость жены. Так что «по местам стоять, с якоря сниматься»!

Он снова усиленно занялся английским, так как друзья могли зарабатывать лишь уроками. Верлен отказался от предложения одного школьного директора, который предлагал ему подписать шестимесячный контракт классного надзирателя с обязательным присутствием в школе каждый день в течение четырех часов. Затем он дал объявления в «Дейли Ньюс», «Эхе», «Дейли Телеграф» и т. д. Г-н Ундервуд нашел два таких объявления:

«Уроки французского, латыни, литературы на французском языке дают два джентльмена из Парижа. Цены умеренные. Верлен, Грейт Колледж, 8, Кемден Таун (в „Эхе“ от 11, 12 и 13 июня 1873 года)».

«Уроки французского на французском — совершенство, изящество — дают два джентльмена из Парижа. Верлен, Грейт Колледж, 8, Кемден Таун (в „Дейли Телеграф“ от 21 июня 1873 года)»[285].

На объявления откликнулся один-единственный человек. Это было не бог весть что, но трех шиллингов за двухчасовое занятие ежедневно хватало на оплату квартиры и табак.

Свободное время они посвящали чтению и исследованиям в Британском музее, где нашли «все книги, какие только хотели» (тем не менее Рембо отказались выдать сочинения маркиза де Сада). Они также посещали театры, особенно «Театр Принцессы», где играли две французские труппы, и театр «Сент Джеймс», с успехом выступавший в Брюсселе. Репертуар был не слишком разнообразен, но «Сто девственниц» Лекока развлекали их в течение нескольких вечеров.

Рембо переписывает начисто и делает копии своей «Языческой книги»[286], а Верлен приступает к работе над сборником «Остров», построенном по его новой «системе». Сборник должен был состоять из объемных бесстрастных стихотворений. А также, конечно, он возвращается к своим наброскам романов и драматических произведений. Его свободный дух взволнован, как в лучшие дни его жизни.