заперли в доме, словно курицу в сарае, и чтобы ей управляли, чтобы она была вынуждена выпрашивать право на воплощение в жизнь любого, даже самого крошечного желания.

Итан молчал по ту сторону двери.

И она молчала, не зная, что говорить, да и не желая ничего говорить. В конце концов, почему она должна оправдывать свое желание просто работать?

А потом снова заскрипели половицы, и Вельмина сообразила, что король-дракон попросту ушел.

Она немного выждала, потом открыла дверь и выглянула в коридор: Итана не было. Спустилась вниз — там его тоже не было. Выходило, он куда-то отправился.

Вельмина тяжело вздохнула. В груди остро болело, и непонятно отчего. Потому что поругались? В первый раз за все это время?

Совесть была неспокойна, Вельмина как будто чувствовала, что где-то она ошиблась, что-то сказала или сделала не так. До самой ночи она просидела в гостиной, потом бродила в холле, время от времени поднимаясь на цыпочки и выглядывая в окно. Итан все не шел и не шел, Вельмина чувствовала, как под грудиной словно надувается горячий пузырь. Он давил на сердце, душил ее. Куда Итан мог уйти? Почему не возвращается?

Еще немного — и она сорвется, выскочит за калитку и отправится искать его по городу… И эта мысль внезапно отрезвила.

«На самом деле мало что изменится, если я буду себя изводить, — решила она, — а Итан… в конце концов, он взрослый мужчина, и ничего с ним не случится. Я не должна так переживать по поводу его отсутствия».

И с этой мыслью она заставила себя пойти на кухню, накапать в рюмку успокоительных капель, от которых по помещению плыл одуряющий запах мяты и спирта. После Вельмина поднялась в спальню, переоделась и забралась под одеяло. Открыла глаза уже утром. И на цыпочках, как есть, простоволосая и в сорочке, прокралась через коридор и заглянула в спальню Итана.

Конечно же, он был там. Спал среди смятых простыней, и при этом имел вид столь безмятежный, что Вельмина рассердилась. Ну только подумайте! Она не ложилась пол-ночи, испереживалась, а он, он… Тут же поймала себя на том, что попросту глазеет на мускулистую грудь короля-дракона, кажущуюся темной на фоне белых простыней. Резко развернулась и почти бегом кинулась одеваться. Кажется, лаборатория Гарье была просто жизненно необходима.

***

Гарье открыл не сразу, Вельмина долго переминалась с ноги на ногу. Кажется, вчера он просил ее прийти чуть позже… Но ведь ничего страшного, что она пришла утром? В конце концов, можно сказать, что забыла.

Ей хотелось поскорее укрыться за армией колб и реторт, и Вельмина выдохнула с облегчением только тогда, когда резко отворилась дверь, а из мягкого сумрака выплыло длинное бледноватое лицо Эммануила Гарье.

— А! Вы сегодня раньше обычного, — бодро сказал он, не торопясь пропустить Вельмину внутрь.

— Извините, — пискнула она смущенно, — так получилось.

И попросту шмыгнула под его рукой в коридор. За спиной послушался тяжелый вздох, как будто это Гарье не понравилось.

В ноздри ударил резкий запах «чистилки». Это средство ей было хорошо знакомо, она его сама смешивала, когда у Гарье были заказы. «Чистилка» очень хорошо выводила пятна — разные, от кофе, фруктов, крови… Да от всего. Вельмина невольно улыбнулась, представив, что Гарье наверняка опрокинул на себя тарелку с яичницей или влез рукавом в розетку с вареньем. С его рассеянностью станет.

— Вы куда? — раздалось за спиной, когда Вельмина устремилась в лабораторию.

От неожиданности она даже споткнулась о замявшийся край ковровой дорожки. Обернулась к Гарье.

— Ну… в лабораторию. Работать.

— На сегодня работы нет, — он улыбнулся, но как-то натянуто, — Вы могли бы… Не торопиться сегодня. Вообще не торопиться.

У Вельмины нехорошо екнуло в груди. Неужели Итан побывал здесь и уговорил Гарье ее уволить?

Она зажмурилась на миг. Нет, Итан, конечно, тот еще фрукт, можно сказать, королевский. Но на такое вряд ли способен.

А Гарье улыбался, и улыбка смотрелась все менее уместной на его длинном лице, потому что глаза оставались мрачными и совершенно недобрыми.

— Что случилось? — судорожно сглотнув, спросила Вельмина, — вы… вы решили отказаться от моих услуг?

— Пожалуй, я дам вам выходной, — весело ответил Гарье, — мне кажется, вам нужно немного передохнуть. Поэтому…

Он не успел договорить. Потому что сквозь приоткрытую потайную дверь, что вела в лабораторию, донесся вопль. Приглушенный, конечно — но сомнения не возникало: кричал человек. И так, по разумению Вельмины, кричать можно было только от непереносимой боли.

Ноги моментально онемели. Да и вся она вмиг превратилась в замерзшую статую — не то что закричать, пальцем не шевельнуть от ужаса.

— Что… — выполз сдавленный шепот.

А Гарье стал так, что загородил собой выход. Вельмина судорожно шарила взглядом по комнате, и постепенно приходило понимание, что просто так она отсюда уже не выберется.

— Я и говорю, рановато вы сегодня, — невозмутимо заметил Гарье.

И двинулся вперед, к Вельмине.

— Не подходи! — взвизгнула она.

Тело было словно тряпка — жалкое, ни на что не годное. Вельмина зажмурилась на мгновение, сглотнула — но во рту сделалось так сухо, что язык теркой царапал нёбо.

«Давай же, давай!»

Сейчас не выберешься — и все. Не увидишь больше ни синего неба, ни солнца, ни дракона, которого тебе предсказали.

Но если ей была предсказана судьба драконьей жены — значит, именно сейчас она не умрет?

Или же предсказание — не более, чем просто слова, сказанные для того, чтобы потом за них цеплялись?

Когда Гарье был уже на полпути и тем самым освободил дверной проем, власть над телом вернулась. Вельмина даже не слышала собственного крика, не осознавала, что кричит именно она — но при этом почувствовала, как что-то нашарила на письменном столе, в ладонь легла прохладная тяжесть металла… В этот миг Гарье склонился над ней, его пальцы клещами сомкнулись на горле. Вельмина замахнулась чем-то, из последних сил ударила прямо по скуле сбоку.

— Ах ты!.. — Гарье отшатнулся.

Слабо она ударила. И то, что схватила, выпало из ослабевших вмиг пальцев. Гарье, все ещё прижимая руку к лицу, попятился, его большие глаза, казалось, превратились в керамические шарики и вот-вот выпрыгнут из орбит. Вельмина вдохнула поглубже, толкнула его в грудь изо всех сил, чтоб выскользнуть к распахнутой двери, уже на бегу — запоздало — сообразила, что Гарье падает. Обмяк и валится на пол, словно мешок с