Рэмбо-один, – Гусявин указал на Снайпера, – и Рэмбо-два, – ткнул пальцем в Матросова. – Глен, ну хоть ты им скажи, они совсем спсихарились.

Глен помолчал. Затем обвел всех тяжелым взглядом и произнес:

– Он мне пальцы отрезал. Его, суку, валить надо…

– Еще у одного чердак набекрень. Клуб самоубийц.

Через два дня Сержант и Червяк взяли Глена у подъезда его дома, куда он отважился заглянуть на секунду. Глен был так ошарашен, что даже и не попытался сопротивляться. Он послушно пошел в сторону машины, ощущая, что в спину его упирается ствол пистолета. И что по спине этой стекает холодный пот.

* * *

День с утра складывался у Медведя удачно. Достигли договоренности с представителем фонда помощи заключенным о поставке в «пятнашку» через подставную фирму, действующую «из гуманитарных соображений», теплых одеял, продуктов, каких-то вещей. Администрация колонии, конечно, понимала, что деньги на эту благотворительность берутся из воровского общака, но у нее выхода не было. Снабжение зон в последнее время из рук вон плохое, деревообрабатывающее предприятие, на которое работала «пятнашка», встало ввиду отсутствия заказов, месяцами не выдает зарплату персоналу. Так что подобные подарки пришлись очень кстати… Еще утром к Медведю явились парни, вышедшие с зоны, с малявами от уважаемых людей, просили пристроить их к делу. Медведь, как положено, дал денег на первое время и обещал подумать. А к полудню позвонил Червяк и сказал, что они нашли Глена и везут его на толковище…

– От такого жука навозного и столько вони, – покачал головой Медведь, поджав губы и изучая Глена, будто видел его впервые.

– Да вы что, мухоморов объелись? – возмущался Глен. – Схватили на улице, ругаются неприличными словами, затащили в какой-то противоатомный бункер… Наручники бы сняли. К чему весь этот цирк?

– Это не бункер, Глен, – покачал головой Медведь. – Это пыточная камера. Мы тут у таких, как ты, ногти выдергиваем.

На лбу Глена выступила испарина.

– Сядь. – Червяк пихнул его на потертый кожаный диванчик.

– Вы чего, серьезно?

– Кто квартиру на Плеханова взял? – спросил Кот.

– Какую квартиру?

Сержант дал ему резиновой дубинкой по ноге.

– У, блин, больно!

– Больно? – удивился Медведь. – Это же массаж.

Медведь встал, зажег паяльную лампу.

– Ты чего?.. Совсем?

– Сержант, заткни ему глотку, не люблю в моем доме поросячьего визга.

– Э, Медведь, хватит, да. Я взял эту квартиру.

– Я это знаю. С кем?

– С двоими урками. Ты их не знаешь.

– С кем? – Медведь прибавил пламя.

– Леха Припадок и Колька Клещ. В прошлом году с ними познакомился. Кореша моего кореша. У них с хозяином той хаты были какие-то деловые отношения, он их на чем-то обул. Вот они и решили отыграться.

– Детей зачем бить, людей убивать? Совсем с цепи сорвались! – зло сказал Медведь.

– А чего сорвались? Это наша работа. Мы в своем праве. Я б тебе с этого дела долю в общак отдал, если бы твои бараны меня не прижали сегодня.

– Ты полез не на тех людей. Хозяин этой квартиры мой друг.

– А я знал? У него что, на двери объявление висит: «Руками не трогать, охраняется Медведем»?

– Все шуткуешь, Глен, а ведь это не единственная твоя мокруха. – Медведь вперился в Глена. Глаза у того забегали.

– Кто сказал?

– Дед Пихто.

– Ошибаешься.

– Вряд ли. Подумали мы тут и решили…

Глен напрягся и сжал кулаки.

– Мочить тебя надо.

– Как это мочить? Как мочить?!

– А ты как думал?

– Неправильно так. Не по закону.

– Ты, отмороженный беспредельщик, крысятник, наш закон воровской вспомнил?

– Мы же договориться можем. Чего сразу мочить? Все верну, что у торгаша того взял. Издержки компенсирую.

– У жены нервный срыв, дочка в больнице – это ты Гусману компенсируешь, сучий потрох?

– Замочите меня и что получите? А так… Говорю же, все отдам. Еще ничего из вещей не ушло. И коллекция орденов на месте. Грохайте, а какая выгода?

– Где вещи?

– Я покажу. Все отдам. Чего сразу уж мочить? Все отдам, – как в бреду бормотал Глен.

– Заткни фонтан. Говори по делу.

– Я отдаю все. Штраф отрабатываю. А вы меня оставляете в покое.

– Годится, – кивнул Медведь.

– А гарантии?

– Какие гарантии?

– Что вы меня не пришьете.

– Слова моего недостаточно?

– Я тебе верю, но хотелось бы…

– Не хочешь, не надо. – Медведь потянулся к паяльной лампе.

– Согласен.

– Рассказывай, куда барахло схоронил.

– Тайник за городом. Деньги мы поделили, а монеты и драгоценности там. Поехали, я покажу. Сами все равно ничего не найдете.

– Где подельники твои?

– В Москву укатили. Обещали за вещами через неделю вернуться.

– Позови Буржуя, – кинул Медведь Червяку.

В бункер вошел тот самый очкарик, «бухгалтер», которого Глен после лесопилки запомнил на всю жизнь.

– Буржуй, – сказал Медведь, – берем «Мерседес» и «Жигули». Нам эта тварь обещала награбленное отдать. Забирайте его.

Когда Глена увели, Кот сказал:

– Глену верить… Он может подкинуть какую-нибудь подлянку.

– Что он сделает? Посмотри на него – будто пыльным мешком пришибленный.

– Поосторожнее бы с ним.

– А-а, – Медведь беззаботно махнул рукой. – Сейчас отдаст вещи. А потом мы его так закопаем, что никто не найдет.

Медведь сунул за пояс шестнадцатизарядный «глок». Из-за пояса у Сержанта выпирал чеченский автомат «волк» типа израильского «узи» – машинка ненадежная, пригодная для боя только на близком расстоянии, но вполне способная разнести человека в клочья. Червяк с неохотой взял «вальтер» – он не уважал огнестрельного оружия, предпочитал ему хорошее перо.

Оружие хранилось за домом в тщательно спрятанном тайнике и извлекалось на свет божий только по необходимости. Прошли времена, когда запросто расхаживали по городу со стволом. Сегодня можно нарваться на патруль, угрозыск или РУОП и получить статью за ношение. Склад был надежен. При прошлом обыске в доме Медведя, три месяца назад, его не нашли.

– Ты куда везешь, Сусанин? – спросил Медведь, когда машина закрутилась по проселочным дорогам.

– Скоро на месте будем.