Чтобы убить одну особь, требуется бронебойное оружие, но даже с ним это не так-то просто. Мы располагаем отчетами Колониальной морской пехоты, составленными на основе показаний тех солдат, кому уже доводилось с ними встречаться. Китайский фермер с вилами, австралийский охотник на птиц с дробовиком – они просто впустую потратят время, пытаясь отбиться от половозрелого чужого имеющимся в их распоряжении оружием, верно?

Доктор снова сглотнул. Вопрос был риторический.

– Факт в том, что практически любой, кому на пути встретится одно из таких существ, об этом пожалеет. Они размножаются со скоростью хомяков, матке даже не нужно для этого ни с кем спариваться, и взрослеют они действительно быстро. Мы не знаем, откуда ждать их распространения. Фанатики рассеялись, доклады о них поступают к нам со всего земного шара. Конечно, их число преувеличено, но если наши данные верны хоть на одну десятую, то скоро мы услышим о появлении чужих на обоих полушариях от экватора до полюсов. Чикагского фанатика уже нашли, а ведь от Лимы до Чикаго достаточно далеко.

И это, джентльмены, значит, что все мы окажемся в глубокой заднице. Я ожидаю от вас любого содействия для предотвращения всего этого. Потому что, если мы это не остановим, то баснословные прибыли будут волновать вас в самую последнюю очередь. Эти твари убьют столько людей, что возмущенные вопли выживших будет слышно даже с Марса. И все они будут требовать наказать виновных. И я отдам им вас. А затем правительство отдаст им мою голову.

Доктор облизнул сухие губы.

Даже два закаленных жизнью космополита, Красный с Зеленым, не обрадовались этой идее.

Отлично. Орона зацепил их. Теперь оставалось только надеяться, что еще не слишком поздно. Он еще не озвучил свой главный страх: что чужие прочно закрепятся на Земле, поставив под угрозу само выживание человечества. Разумеется, это был худший из вариантов развития событий, и Орона не думал, что такое произойдет. Это была лишь его кошмарная фантазия.

По крайней мере, он на это надеялся.

Гигантское слоноподобное существо ушло, они видели ионный след его корабля, растворившегося в вакууме прежде, чем они сами по эллиптической траектории вывели судно с планеты чужих. Забавно, но у этой планеты даже не было названия, по крайней мере, Уилкс его не знал. Хотя это не очень-то его волновало.

О том, что осталось внизу, волноваться было уже ни к чему.

Итак, благодаря Колониальной морской пехоте и лично сержанту Уилксу, на планету чужих обрушился железный дождь. «Бенедикт» сбросил цепь бомб по рассчитанной компьютером траектории, и те падали на твердую поверхность и в воду, которая ничуть им не вредила.

Цепь бомб оторвалась и полетела на планету, словно бог разгневался на свое творение и наслал на него кару небесную.

Вспышки атомного огня озарили поверхность. Взрывная волна повалила кусты и деревья и даже расплющила некоторые горы. Давно дремлющие вулканы от взрывов вернулись к жизни, усилив хаос извержениями и потоками лавы. Земля стонала и отвечала толчками, сотрясавшими ее с такой силой, что любые человеческие измерительные приборы зашкаливали бы. Океаны вскипели, от них поднимался пар; все живое в воде, на земле и в воздухе поджарилось на том самом месте, где оно плыло, бежало или летело. Мир содрогнулся до самых корней, и все, что каким-то чудом выжило в этом пекле, вряд ли переживет ядерную зиму и радиацию – неизбежное следствие взрыва нарочно «грязных» бомб. Чужие были очень выносливы, они выживали в смертельных для большинства форм жизни условиях, но даже им необходимо было чем-то питаться. А теперь еда здесь будет в дефиците еще на долгие, очень долгие времена.

Уилкс следил за мониторами. Защищенные фильтрами камеры фиксировали, как планета чужих умирает, корчась в муках. И ему было приятно наблюдать за этим. Он надеялся, что выжившие промучаются достаточно долго, пока не сдохнут от голода. Медленная смерть.

Он думал, что кошмары, с которыми ему приходилось жить столько лет, больше его не потревожат. Он нанес этим тварям ответный удар, и его удар оказался гораздо сильнее, чем они могли бы выдержать. Он уничтожил их. Он смеется последним.

Да, на Земле осталась еще одна особь, но и о ней Уилкс тоже позаботится.

Он подумал: интересно, какое наказание предусмотрено за взрыв целой планеты? А что, может быть, он попадет под трибунал.

Вы только себе представьте.

* * *

Все оказалось гораздо хуже, чем предполагал Орона.

Первичные вспышки заражений на первый взгляд не представляли особой опасности. Его тактические группы оперативно реагировали на сообщения о внезапных массовых исчезновениях людей и, где бы это ни происходило, они тут же отправлялись туда. Орона организовал транспортировку так, чтобы полностью экипированная команда могла взлететь и в течение трех часов прибыть в любую точку земного шара.

Первые гнезда были небольшими, одна королева откладывала от полусотни до сотни яиц. Тактические группы не оставляли им ни малейшего шанса. Они полностью стерилизовали зараженную площадь. Гнезда разрушали до самого основания, включая прилегающие территории, возможных разносчиков задерживали и помещали в карантин. Тех, кто был точно инфицирован, убивали на месте, а трупы сжигали.

Новый Чикаго, Малый Майами, Гавана, Мадрид – гнезда в этих городах были быстро обнаружены и уничтожены.

Поначалу Орона даже ощущал некоторое самодовольство. Да, возникали проблемы с необходимостью прикрывать большие повреждения и успокаивать жаркие политические дискуссии, но Акт планетарной безопасности давал ему свободу действий. Твари не отличались умом, они скорее напоминали термитов, муравьев или пчел; они строили гнезда, откладывали яйца и отправляли рабочих особей на поиски еды. Их поведение было обусловлено инстинктами, а не интеллектом. Похоже, эта система хорошо себя зарекомендовала на их родной планете, но там у них не было полноценных соперников. В какой-то момент Орона вздохнул свободно. Он был экспертом, и военные безоговорочно ему доверяли.

Так шли недели. Месяцы.

Обнаруживались новые гнезда: Париж, Москва, Брисбен, Антарктик-сити. Случилось то, чего он опасался: твари расползались по планете, но все-таки найти и уничтожить их по-прежнему не составляло большого труда. Болезнь распространялась, но в рамках допустимого. Она сойдет на нет, нужно только вскрыть и вычистить все нарывы.

Но потом все изменилось.

Тактические команды работали все лучше и лучше, их опыт возрастал с каждой новой операцией, и, возможно, в какой-то момент они начали небрежно относиться к своей работе. Или что-то спровоцировало естественную адаптивную реакцию тварей. Подобно крысам и тараканам, которых отлавливают, травят и давят, чужие стали видоизменять свои гнезда.

Ульи стали многочисленней, но меньше по размеру. Тактические команды находили в крошечных инкубаторах всего по десять-пятнадцать яиц, а обнаружить эти места стало сложнее. И их становилось все больше. В Большой Северной Африке, на территории бывшей республики Кот-д’Ивуар, обнаружилось не меньше восьми десятков гнезд в пределах пятидесяти километров. Несколько из них нашлось в самом Абиджане, в подвалах небоскребов и старых складов, еще сколько-то скрывались под землей в окрестностях пригорода. В некоторых ульях тактические отряды обнаружили инфицированный домашний скот, лошадей и даже козлов. Похоже, для их целей годилось любое крупное животное. И если пропавшие в цивилизованных странах люди тут же объявлялись в розыск, то здесь исчезнувших фермеров, а уж тем более поголовье скота, могли и не заметить.