Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Долго эти вопросы не давали мне покоя. Утром встал невыспавшийся, с тяжелой головой, и сразу, не позавтракав, отправился на автовокзал.
Думал, появлюсь первым, но Пташников был уже здесь и, купив билеты, с папиросой в зубах нетерпеливо расхаживал на площади, где производилась посадка.
Точно по расписанию автобус выехал на Московскую дорогу, дочиста вымытую ночным дождем, прибавил скорость. Слева промелькнула белая церковка с колоколенкой под синим шатром, справа потянулись установки нефтеперегонного завода. Поднявшись на гребень Карабихской горы, дорога круто упала к речке Которосль.
Что ожидало нас впереди? Найдутся ли когда-нибудь сокровища, спрятанные Гансом Бэром? Или секрет опричника навсегда останется неразгаданным?
Когда мы подъехали к автобусной остановке в Борисоглебе, здесь уже стоял желтый «москвич» Марка, а сам он дремал за рулем.
– Сотрудники музея работают с девяти часов, я уже побывал там, – сказал он, когда мы растолкали его. – Может, позавтракаем?
Все трое так спешили утром, что ушли из дома голодными.
Позавтракав в столовой, мы пешком отправились к Борисоглебскому монастырю. Чем меньше оставалось времени до открытия музея, тем больше волновался я – неужели наконец-то нам удастся увидеть план тайника, за которым охотился чернобородый?
Вспомнив, с какой ожесточенностью доказывал Отто Бэр, что на тайник с новгородскими сокровищами он имеет наследственные права, я спросил Марка, как бы сложилось дело, если бы опричник получил сокровища в дар от Грозного и по какой-то причине не смог своевременно вывезти их из России, могли бы его наследники получить эти ценности сейчас?
– Вопрос сложный, однозначно на него не ответишь.
– И все-таки, – не отставал я от Марка.
– Во-первых, нужны документы, подтверждающие, что дар совершен, что именно эти люди являются единственными наследниками бывшего владельца.
– Представим, у Отто Бэра были такие документы.
– В случае с тайником опричника ни о каких правах наследования, конечно, не может быть и речи.
– На что же тогда рассчитывал Отто Бэр? Как бы он вывез сокровища из России? Нам с тобой он так и не сказал, но наверняка продумал, как осуществить эту операцию.
– Нет, не знаю, как бы поступил Отто Бэр, – честно признался мне Марк. – Но находчивости ему не занимать, в этом ему не откажешь.
– Ну а бывали такие ситуации, когда наследники объявлялись спустя очень длительное время?
– Был один случай в нашей практике. Мне приходилось заниматься этим делом вместе с работниками Инюрколлегии. Речь шла о самом крупном в мире наследстве.
– Кто же у нас мог оставить такое наследство?
– Украинский наказной гетман Павел Леонидович Полуботок.
– Известная личность, – оживился краевед.
Мне это имя ничего не говорило.
– Павел Полуботок был мужественным, умным и энергичным человеком, которого после измены Мазепы прочили в украинские гетманы, – сказал Марк. – Однако Петр Первый отозвался о нем так: «Этот очень хитер, он может Мазепе уровняться».
– И отдал гетманскую булаву Ивану Ивановичу Скоропадскому, – добавил Пташников. – Наказным, то есть временным гетманом Левобережной Украины Полуботок стал после смерти Скоропадского.
– Павел Полуботок возглавил на Украине всех недовольных, засыпал императора и Сенат челобитными, в которых обращался от имени всего украинского народа, требовал ликвидации учрежденной Петром Малороссийской коллегии. После возвращения из Персидского похода Петр приказал провести следствие, в результате чего летом 1723 года Павел Полуботок оказался в каземате Трубецкого бастиона Петропавловской крепости, все его имущество описали и конфисковали. Павла Полуботка считали одним из самых богатых людей Малороссии.
Я удивился, откуда взялись такие богатства.
– Его отец – полковник войска Богдана Хмельницкого, после воссоединения Украины с Россией одним из первых получил дворянское звание. К моменту ареста за Павлом Полуботком было свыше двух тысяч дворов, но при описи денег при нем оказалось незначительное количество, явно не соответствующее его доходам.
– Куда же делось состояние?
– У Павла Полуботка был сын Яков. В 1720 году, видимо, предчувствуя арест, отец послал его кораблем из Архангельска в Лондон. Здесь Яков, если верить этой версии, обратился в контору Ост-Индской компании с предложением внести на хранение бочонок, в котором находилось двести тысяч рублей золотом. Лондонский банк согласился, тут же были выработаны условия хранения и в них зафиксировано, что деньги положены на неопределенный срок, на вклад не распространяется положение о конфискации за давностью, а получить его может или сам Павел Полуботок, или его наследники. Кроме того, банк обязался по вкладу выплачивать четыре процента годовых.
– Это же огромнейший капитал! Можно подсчитать, сколько он составляет теперь, спустя два с половиной столетия.
– Не трудись, уже все подсчитано, – остановил меня Марк. – В начале этого века, а точнее – в 1908 году, в городе Стародубе состоялся съезд наследников гетмана, которых набралось свыше полутысячи человек, и там было определено, что сумма вклада увеличилась в 1062 раза и составила 213 миллионов рублей. По тем временам это была огромная, фантастическая сумма.
– Солидное наследство, но уж больно много наследников.
– В других источниках называлась еще более высокая цифра – 800 миллионов. Одним вкладом Якова Полуботка, если верить этой версии, дело не ограничилось – после его отъезда из Англии в контору Ост-Индской компании в Лондоне пришел какой-то иностранный дипломат и от имени гетмана внес на хранение еще один миллион фунтов стерлингов.
– Видимо, Павел Полуботок не очень-то надеялся, что сыну удастся добраться до Лондона, и разделил сумму вклада на две части, – высказал я предположение.
Не исключается и другой вариант – в борьбе за власть на Украине гетман пошел путем Мазепы и поддерживал связь с каким-то европейским государством, от которого и получил деньги в фунтах стерлингов. Вряд ли случайно вырвалось у Петра Первого, что гетман в хитрости «может Мазепе уровняться».
Я спросил Марка, делал ли Петр Первый попытки вернуть деньги Полуботка в Россию.
– Павел Полуботок умер через полгода после заключения в каземат Петропавловской крепости. Может, не вынес допросов. Петр не на много пережил гетмана. После его смерти Ментиков будто бы требовал у англичан вернуть незаконно вывезенное золото, но получил отказ. Еще одна безуспешная попытка была предпринята при Екатерине Второй. Так, по крайней мере, гласит предание. Мы обратились в Архив древних актов, нашли следственное дело гетмана за 1723 год, но банковский вклад в этих документах даже не упоминается.
– Значит, дело о наследстве Павла Полуботка можно прекратить?
– На съезде наследников говорилось определенно, что вклад гетмана в Лондонском банке существует, – ответил мне Марк. – Эти сведения якобы были получены от одного из юрисконсультов банка, который пожелал остаться неизвестным. Предполагалось обратиться с петицией к английскому правительству, но вскоре началась Первая мировая война, потом революция, и дело заглохло.