Лицо Кройна притягивало, на него хотелось смотреть вечно. «Не было никаких других лиц в твоей жизни, – говорило оно. – Всегда был, есть и буду только я».

«Я убью его», – сказала себе Эсмина и поняла, что лжет. Она по-прежнему была ребенком Кройна, его созданием тьмы, не имеющим своей воли и желаний. А в следующую минуту Кройн открыл глаза.

Взгляд вампира вцепился в нее привычно крепко. У тех, кто попадал под его влияние, шансов уйти не было. Эсмина сползла с ветки и опустилась на колени, спрятав лицо в руках. Она искренне раскаивалась и была готова поплатиться жизнью. Засмотревшись на Кройна, она не заметила, как наступил закат. Клан просыпался.

– Дурочка моя, ты вернулась, – неожиданно ласково произнес вампир, усаживаясь на бревне. – Мы скучали.

Его ладонь ласково прошлась по ее щеке, задержалась на горле, но острые черные когти даже не поцарапали кожу. Эсмина ждала приговора.

Темное пространство поляны осветилось сотнями сверкающих точек. Какие-то насекомые проснулись вместе с вампирами, поднявшись в воздух и осев гроздьями на ветках. Было бы красиво, если бы она не стояла на пороге смерти. Впрочем, не ее ли она ждала? Умереть среди своих в таком прекрасном месте было не так уж плохо.

– Вижу, ты нашла жертву, – сказал Кройн, внимательно разглядывая ее. – Кто-то согласился поделиться с тобой кровью?

Эсмина кивнула, вся похолодев внутри от того, что, если Кройн продолжит выспрашивать, она расскажет ему все – и про Ника, и даже про Уилли. От осознания этого во рту становилось горько. Противно от собственной слабости. К счастью, внимание Кройна отвлекли просыпающиеся вампиры, а когда он снова перевел на нее взгляд, Эсмина осмелела настолько, что схватила его за руку.

– Прости меня, господин, – горячо зашептала она. – Мне нет жизни без тебя и клана. Убей меня, но прошу, только не прогоняй.

– Хочешь обратно? – ласково спросил Кройн, и Эсмина не поверила своим ушам. Даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что он предложит ей вернуться.

В тот момент она забыла обо всем, что случилось с ней в эти несколько недель. И обо всех, кого встретила. Конечно, она кивнула. Где-то в голове тоненько вопил голос несогласия, но Эсмина быстро его заглушила. Ее примут, и все станет прежним. В клане ее не любили, но редко в какой семье родственники испытывают друг к другу нежные чувства.

А как же Уилли?

Кройн защитит ее от мертвого духа. Девочка привяжется к кому-нибудь другому.

А Ник?

Кройн никогда не говорил, что у нее нет сердца. Он любил ее такую, как есть: с черными мыслями и нечистой душой.

– Все ради этого сделаю, – прошептала она. – Только верни меня к себе.

– И верну, и от проклятия избавлю. – Голос Кройна звучал подобно богу. Да он им и был для нее. – Я всегда мог снять с тебя проклятие, моя милая дурочка, но мне нужно было тебя испытать. Нам показалось, что твой дух ослаб и временное изгнание пойдет тебе на пользу. Мы не ошиблись. Ты вернулась и сильна, как никогда прежде.

Эсмина слышала его через слово. Уловила знакомую фразу про дурочку – он всегда ее так называл, – а потом про «временное изгнание». Все остальное не важно. Она действительно была глупой. Как же можно было поверить, что Кройн ее бросил?

– О, господин, благодарю тебя за это испытание! – произнесли губы привычные слова. Так говорили все воспитанники Кройна, выжившие после его уроков.

– Хорошо. – Старый вампир кивнул. – Проклятие сложное и снимается только смертью. Я убью тебя, а потом верну жизнь со своей кровью. Ты согласна?

– Да, господин! – горячо ответила Эсмина, сражаясь с внутренним голосом, который, полузадушенный, бормотал гадкие вещи о том, что ее возвращали лишь по одной причине. Судя по внешним признакам, клан Кройна заметно ослаб и не мог больше пренебрегать ни одним членом, пусть даже нелюбимым. И особенно – полуденным вампиром, незаменимым разведчиком и охранником.

– Иди ко мне, дурочка. – Кройн покровительственно махнул ей и похлопал себя по коленям.

Эсмина послушно поднялась и выполнила указание, стараясь заглушить страх. Все, кто сидел когда-либо так у Кройна на коленях, имели причины бояться. Хотя бы элементарно боли. Эсмина никогда не думала о том, что чувствовали ее жертвы, когда она их кусала, но догадывалась, что боль лежала в основе. Тех, кому симпатизировала, вампирша обычно завораживала гипнозом, но чаще всего брала свое не думая.

Укус Кройна отличался от укусов других вампиров. Во время любовных игрищ члены клана иногда позволяли себе кусать друг друга, но Эсмине подобное никогда не нравилось. Ее кусал только Кройн, и каждый раз это было чертовски больно.

Кройн никогда не церемонился, не стал медлить и на этот раз. Когда его клыки вонзились в шею, Эсмина не сдержала крика. Отвыкла. Кройну не понравилось, он отстранился и недовольно на нее глянул.

– Ну и жертву ты себе выбрала, – хмуро протянул вампир. – Слуга Темного никого не сможет насытить своей гнилой кровью. Никогда так больше не делай.

Разумеется, он почувствовал кровь Ника. Эсмине она не показалась гнилой на вкус, наоборот, была божественной, но с Кройном не спорили. Зато теперь глава клана разозлился.

– Придержите ее, – распорядился он, и в плечи Эсмины тут же вцепились сильные ледяные пальцы.

Она и подумать ничего не успела, как Кройн разорвал ей горло. Так поступали с теми, кого хотели наказать. Кровь Ника не просто его разозлила, она буквально взорвала старого вампира яростью.

Умирая, Эсмина видела лишь его красные глаза, налитые гневом.

Просыпаясь, она встретила их же, и цвет глаз не изменился. Это было плохим знаком. Во рту ощущался привкус крови, и это была необычная кровь. Кройн влил в нее свою жизнь, и теперь она ядовитыми струями расползалась по венам Эсмины.

Где она пребывала, сколько минуло времени и что успело произойти, пока ее сознание плавало в небытии, осталось за гранью. Эсмину переполняла боль, которая вытеснила все остальные чувства, мысли и образы. Странно, но разорванная шея больше не болела. Нестерпимая боль ощущалась равномерно по всему телу. И Эсмина догадывалась, что причиной была кровь Кройна – настолько же древняя, насколько и сильная. Только она и смогла перебороть ведьмино проклятие.

Эсмину окружали сестры, в их глазах привычно светилась притворная любовь, они только что закончили перевязывать ей горло и запястья. Похоже, Кройн крепко на нее разозлился, раз так порвал.

Они по-прежнему находились в лесном сумраке, а значит, клан никуда не торопился.

Поймав ее взгляд, одна из сестер