подходящее оружие, Фримен начал подыскивать пациентов.

Впрочем, занимался он этим втайне, поскольку его партнер Джеймс Уаттс не одобрил новую процедуру. Уаттс как хирург любил точность. Он хотел четко видеть, что вырезает в мозгу, а не ковыряться вслепую острым ножом. Щекотливость ситуации заключалась в том, что Фримен и Уаттс работали в одном офисе, поэтому там делать секретные операции было несподручно. Но Фримен начал приглашать пациентов наверх, в свою квартиру, и тайком проводить трансорбитальную лоботомию.

Процедура выглядела следующим образом. Для «анестезии» Фримен использовал электрошокер размером с коробку для сигар и закреплял электроды на голове пациента. Несколько разрядов отключали сознание (электрошокерами пользовались буквально во всех приютах, поэтому Фримен был уверен, что они смогут отрубать пациентов таким образом). Пока пациент находился в бесчувственном состоянии, Фримен поднимал ему одно веко и оттягивал вперед, обнажая влажную розовую ткань. Затем нужно было пробить глазную впадину. Для более поздних операций Фримен использовал специально изготовленный стилет, которым, как он хвастался, «можно было снять дверь с петель, не погнув и не сломав его». Но для нескольких первых операций в своем офисе Фримен использовал свой проверенный нож для колки льда. Для устойчивости он становился на одно колено, а затем вводил кончик стилета в слезный проток. Почувствовав сопротивление кости, он брал хирургический молоток и начинал стучать, пока не послышится треск. Когда кончик ножа проникал в мозг, он начинал покачивать рукоятку в разные стороны, чтобы произвести лоботомию. Затем то же самое проделывалось со второй глазницей. Вся операция редко длилась больше двадцати минут, и пациенты порой уже через час отправлялись домой. Через несколько дней вокруг глаз появлялись большие черные круги, настоящие синяки. Но помимо этого, если операция проходила благополучно, пациенты испытывали минимальный дискомфорт или несильные болезненные ощущения.

Разумеется, не всегда все проходило гладко. Электрошокер иногда вызывал сильные спазмы, и после нескольких сломанных конечностей Фримену пришлось приглашать своих секретарш, которые помогали удерживать пациентов. Лоботомия и сама по себе представляла опасность, в том числе возможность занесения инфекции. Фримен всегда отмахивался от этой, как он говорил, «микробной ерунды» и проводил операции без перчаток и медицинской маски. Был один случай, когда двухдюймовый кусок стали отломился в голове пациента, которого пришлось срочно доставлять в другую операционную.

Стилеты, которыми пользовался Уолтер Фримен при выполнении трансорбитальной лоботомии. Они были изготовлены по образцу ножа для колки льда, который он нашел у себя в кухонном шкафу (с разрешения Wellcome Trust).

Позже пошли слухи и о разных неблаговидных поступках с его стороны. Фримен был заядлым волокитой, и коллеги подозревали (впрочем, веских подтверждений тому нет), что он время от времени занимался сексом со своими пациентками. Вероятно, поэтому ему дважды пришлось отнимать пистолеты у женщин-пациенток, которые врывались в его офис. Поговаривали также, что Фримен вызывал пациентов для сеанса электрошоковой терапии, а пока они находились без сознания, без спросу проводил лоботомию. Как он объяснял появлявшиеся впоследствии очень характерные черные круги под глазами, осталось загадкой.

Учитывая, какой хаос творился наверху, партнер Фримена Джеймс Уаттс вскоре сообразил, что происходит. Хотя они потом по-разному рассказывали о том, как все обнаружилось. Фримен утверждал, что вел себя честно и открыто и сам пригласил Уаттса присутствовать при десятой операции трансорбитальной лоботомии. Уаттс говорил, что зашел к Фримену случайно и увидел, что у того руки в крови. Он также заявил, что Фримен, бесстыжий как всегда, только пожал плечами, будучи застуканным, после чего попросил Уаттса подержать нож для колки льда, чтобы сделать несколько фотографий.

Во всяком случае, Уаттс возмутился и потребовал, чтобы Фримен прекратил эксперименты с операциями на головном мозге в их офисе. Требование было вполне резонным, но Фримен ощетинился, и между ними начались горячие споры. Уаттс на протяжении последующего десятилетия выступал активным сторонником применения психохирургии только в исключительных случаях, как крайний метод лечения. Он отказывался поддерживать «моментальную лоботомию» Фримена. В результате ссоры Уаттс покинул офис.

Неизменно дружелюбный Фримен не стал держать зла на Уаттса. На самом деле все оказалось к лучшему. Имея теперь возможность оперировать открыто, он вскоре приступил к реализации нового грандиозного плана: стать Джонни Эпплсидом от психохирургии и распространить лоботомию по всему миру.

Фримен всегда любил летние путешествия. Он просто садился в машину и отправлялся колесить по просторам Америки. Доведя до совершенства трансорбитальную лоботомию, он решил соединить ежегодные поездки с работой. В связи с образом жизни завзятого трудоголика его семья к этому моменту практически развалилась (он регулярно возвращался домой поздно вечером, в одиночестве ужинал на кухне, затем принимал барбитурат, чтобы быстрее заснуть, а в четыре утра уже вставал, готовый к работе). Короче, дома Фримена ничто особо не держало, и летом 1946 года он отправился путешествовать от приюта к приюту, чтобы учить других врачей производить лоботомию. Ходили слухи, что он даже называл машину, на которой перемещался, «лоботомобилем», но это неправда. Вероятно, такая мысль ему просто не пришла в голову[46]. Он любил грубоватые шутки и в письмах называл свои поездки «экспедициями за головами».

Доктор Уолтер Фримен в окружении зрителей проводит трансорбитальную лоботомию через глазницу пациента. 1949 год. Обратите внимание на голые руки, непокрытую голову и лицо без маски (с разрешения MOHAI, Seattle Post-Intelligencer Collection, 1986.5.25616).

Типичный день в таких поездках выглядел так: переночевав в каком-нибудь палаточном лагере, он на рассвете вставал и ехал часа три-четыре до следующей провинциальной клиники для душевнобольных. После ознакомления с местностью он мог прочитать лекцию[47], за которой следовал обед. А потом наступало время для спектакля – и это было то еще зрелище!

Клиника выставляла примерно полдюжины пациентов. Фримен проходил от кровати к кровати, производя операции одну за другой. Словно в давние дни, когда двумя руками одновременно рисовал на грифельной доске, Фримен освоил способ делать лоботомию двумя руками, держа в каждом кулаке по стилету. Фримен говорил, что такая двуствольная лоботомия экономит время, и это, наверное, правда, но он также не мог упустить шанс покрасоваться перед врачами и репортерами, присутствовавшими при операциях. Он даже порой мог посмотреть в сторону, усмехнуться, как Граучо, и покачать стилетами, как шаловливыми бровями. Один из присутствовавших вспоминал: «Мне казалось, что я вижу цирковой номер ‹…› Он был таким веселым, оживленным, энергичным». Ему нравилось шокировать публику. Один пожилой врач, который работал медиком еще на полях Первой мировой войны, упал в обморок после