От мысли, что, пока он валяется под этой передвижной сауной, зарабатывает вполне себе лучевую болезнь, стало не по себе. Сдохнуть в бою, накоротке или в перестрелке – это одно, это достойная смерть. Но, вот, сгнить заживо от лучевой, выхаркивая собственные легкие с прочим ливером и сдирая кожу полосами… Погано, как не крути.

Завернул брикеты динамита в грязную тряпку, вывалял в пыли, и лишь затем аккуратно уложил в какую-то нишу, между катков гусеницы. Даже если «АСКВ» поедет, динамит не выпадет; его не заметят механики, случись приспичит им осмотреть ходовую часть. Жалко, радиодетонатора нет, только два метра бикфордова шнура. Отличная штука, старая как мир и надежная, даже в воде будет гореть, правда, пока не промокнет.

«Свинья» подложена, осталось как следует выждать, чтобы Назар успел доползти и разведать на месте что да как.

«Может стоило договориться, как разведает, чтобы там выпью крикнул, а? – Басмач почесал зудевший нос, от витавшей пыли и острого запаха полыни хотелось чихать. – Да ну, какая выпь? Из-за шума ни черта не слышно! Хренов тепловоз…»

Следом возникла мысль, а не сползать ли к Назару? Но Басмач ее сразу же отмел: пусть сам разбирается. Хотел спасти сестру, так пусть спасает, но самостоятельно. Басмач в том не помощник. К тому же, у него был свой план дальнейших действий: как только фитиль будет подожжен, со всех ног бежать в лагерь пастухов. Там лошади, наверняка под седлами. Идти пешком, или плыть реками, Басмач больше намерен не был, надоело.

Главное аккуратно и без лишних жертв «уговорить» пастухов Адырбая поделиться лошадками.

Назар нервничал. Времени прошло уже много, а обещанного взрыва все не было. Посчитав, что в хвосте конвоя тихо, Назар ошибался. Да, здесь назойливый, пробирающий до костей гул работающей машины был почти не слышен, только металл днища, в особенности массивные стальные балки, идущие по бортам вдоль всего вагона, ощутимо вибрировали. Но шум был.

Плач. В железном вагоне над головой Назара тонко подвывали несколько женских голосов.

«Ну, что же ты?! – Назар сжал зубы. – Давай, взрывай! Там Майка, наверняка там!»

Но, по-видимому, звук плача услышал не только Назар. Охранник, все это время неотлучно стоявший с конца вагона, неспешно обошел его с другого торца, там, где он сцеплялся с соседним. Назар насторожился, потихоньку переполз следом, просунул голову меж колес. Темнота скрывала Назара, а вот воин в черном вырисовывался на фоне темно-синего неба отчетливо.

Охранник со скрипом откинул железную лесенку и поднялся на сцепку. Дальше, он пропал из поля зрения Назара, только была слышна возня. Затем послышался резкий, железный стук и непонятное рычание. Внутри вагона кто-то вскрикнул, всхлипнули и замолчали.

Прогремел взрыв. Вагон качнулся, подавшись чуть вперед. На голову Назара посыпалась сбитая с днища грязь. Застучал пулемет, бешено заржали кони. Внутри вагона испуганно загомонили.

Медлить было нельзя. Сжав в каждой руке по ножу, Назар выскочил из-под вагона, и одним прыжком, минуя складную лесенку, оказался на узкой площадке. Воин в черных доспехах успел вскинуть автомат, но выстрелить уже нет. Треугольный клинок вошел тому в просвет между нагрудником и шлемом. Назар отдернул руку, из раны хлынула кровь, хрипящий охранник подался назад и, перевалившись через низкие перила, шлепнулся спиною в пыль.

Назар ошарашенно смотрел на окровавленные руки. Лениво стекая по ножу, на самом кончике острия замерла капля. В темноте кровь казалась такой же черной, но остро пахла железом. Капля сорвалась. Назар проследил ее полет.

– Назар! – окрик вывел его из ступора. Сквозь вертикальные прутья зарешеченного окошка в двери смотрела Майка. Чумазая, заплаканная, с разбитыми в кровь губами. Он прижался к холодному железу двери, заплакал. Слова тонули в слезах: наконец-то он ее нашел, увидел.

– Маленькая, я спасу тебя, – он рывком дернул дверь, но та не сдвинулась и на миллиметр.

– Как ты здесь оказался?! – ему казалось, что она кричит, но Майка почти шептала.

– Я… мы… Мы искали тебя. Чертова дверь! – замок надежно удерживал стальную переборку. Назар забил острие ножа в щель, стараясь поддеть. Навалился всем весом, используя нож как рычаг. Но сталь клинка, сухо тренькнув, обломилась. В руках осталась только рукоять. Дверь заперта на замок. Время от времени где-то стучал пулемет, слышались крики, кто-то командовал. Назар вцепился в решетку, уперся ногами в стену…

Сталь оказалась сильнее. Он сдался, не отпуская решетки, прижался лицом к окну.

– Братик, братик… Ты пришел за мной, – она смотрела на него своими большими серыми глазами, гладила по окровавленной руке через прутья.

Отчаяние, злость, обида на судьбу, все это бурлило и, выплескиваясь через край, клокотало в душе Назара. Хотелось выть, хотелось вцепиться зубами в глотку того, кто все это устроил, и остервенело рвать, рвать! А она вот, рядом, смотрит потухшими глазами… Майка изменилась, жизнь как будто ушла из нее… Что с ней сделали?! Как ее вытащить из железного вагона?!

– Ты потерпи, моя хорошая, потерпи.

– Я терплю, братик. Только спаси меня, ладно?.. – Она верила, верила как всегда: брат придет и поможет. Он всегда помогает.

Назар поцеловал сквозь прутья сестру в лоб. Из вагона тепло и остро дохнуло потом не мытых тел, застарелой мочой, кровью.

– Беги! – испуганно вскрикнула Майка. Попытавшись оттолкнуть Назара, просунула тонкую руку меж прутьев. За спиной послышался топот копыт, он обернулся, выхватив клинок из ножен.

Высокая фигура всадника, круто осадив лошадь, вдруг крикнула хриплым голосом Басмача:

– Уходим, пацан!

Он должен уйти, когда сестра так близко…

– Майка, я приду, ты держись. Ты жди! – Назар спрыгнул с площадки на землю и только сейчас заметил, что Басмач был на двух лошадях.

– Хрен ли встал?! – рявкнул Басмач. – Запрыгивай в седло!

Луч прожектора неуверенно шевельнулся туда и сюда, затем, резко рванув в сторону, стал приближаться к последнему вагону. Что-то выкрикнув, Басмач выпустил длинную автоматную очередь, прожектор потух. Зато гулко, выплевывая метровое пламя, застучал пулемет на дальнем вагоне.

Назар застыл перед вздрагивающей махиной лошади: что-то остановило его. В лицо плеснуло пахучим и соленым. Пронзительно заржав, конь завалился на бок. Подстегнув своего коня, Басмач подскочил к растерявшемуся Назару и за шкирку втащил через седло. Ударил ботинками в бока ни в чем не повинного животного, пуская галопом. Пули высекали искры из стен и крыши вагона.

Пулеметы, один, затем другой, еще долго стучали в ночи, слепо выискивая в темноте свою жертву. Но Басмач, гнавший коня в степь, в кромешной темноте, наугад, положившись лишь на чутье животного, уходил все дальше от конвоя. Назар болтался на потном боку коня, из-под копыт летела земля и камешки, но он не замечал. Кровь бурлила в жилах и требовала боя. Боя насмерть!